Камеи для императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Алла Бегунова cтр.№ 71

Дорога, обсаженная тополями, привела к монастырю Святого Климента. Над капитальной стеной поднимался купол христианского храма с крестом на высоком шпиле. За ним на серой скале четко различались кельи, весьма искусно вырубленные в камне. Два послушника в коричневых рясах уже запирали ворота на ночь. Узнав, что перед ними — русская путешественница, они пропустили ее экипаж, повозки и конную охрану на широкий монастырский двор.

Бесспорно, монастырь Святого Климента знавал лучшие времена. Он возник где-то в VIII–XI веках, когда у Каламитского залива стоял процветающий город-порт Каламита, основанный жителями княжества Феодоро. Корабли из Греции, Италии, Византии доставляли сюда много разных товаров. Каламитские купцы богатели, увозя их дальше в глубь континента, на север и на восток. Они много жертвовали монастырю. Он рос и расширялся. К ХII столетию тут было уже восемь наземных и пещерных церквей, соединяющихся между собой подземными коридорами, а также около двухсот других помещений и сооружений. Согласно легенде, первый пещерный храм вырубил в скале собственными руками святой Климент, римский епископ, сосланный в Каламиту императором Траяном за проповедь христианства.

В 1434 году город, крепость и монастырь подверглись нападению генуэзцев. Крепость они взяли штурмом, город сожгли, монастырь разграбили. В 1475 году здесь появились новые завоеватели — турки. Каламиту они переименовали в Инкерман, крепость реконструировали и поселили в ней свой гарнизон, монастырь оставили в целости и сохранности, но обложили огромным налогом. Русский путешественник, посетивший Инкерман в начале XVIII века, писал, что в городе живут татары, греки и армяне, гавань хорошо обустроена и принимает купеческие суда с большой осадкой.

Теперь торговлю здесь вели не феодориты, а греки и армяне. Она по-прежнему была очень прибыльной. Крымские христиане поддерживали монастырь щедрыми дарами. Слава о святости монахов распространилась по всему Причерноморью. Поток паломников не ослабевал, и это приносило обители солидные доходы.

Первая русско-турецкая война сначала вызвала застой в торговле. Но затем все наладилось. Греческие и армянские суда получили защиту российской Черноморской эскадры. В 1774 году, выполняя условия мирного договора с Россией, турки покинули крепость, и налог с монастыря был снят. С крымскими же ханами монахи сумели поладить и без крупных денежных потерь.

Казалось, золотому веку благоденствия не будет конца. Однако год назад все изменилось. Крымские христиане переселились в Россию. Монастырские церкви лишились прихожан, казна — регулярных поступлений, община — своего главы игумена Феофилакта, пользовавшегося непререкаемым авторитетом у паствы, а также более половины монахов и послушников, которые отправились вместе с игуменом на берега русского Азовского моря. Теперь монастырь Святого Климента постепенно приходил в запустение.

Эту печальную повесть рассказывал Анастасии отец Гермоген, настоятель одной из монастырских церквей. Крымский армянин по происхождению, он получил образование в духовной семинарии в Иерусалиме и неплохо знал церковно-славянский язык. Потому Анастасия понимала его без особых затруднений. Поднимаясь вслед за священником по широкой лестнице, вырубленной в скале, она с удивлением разглядывала стены и свод уходящего вверх туннеля. Очевидно, все дело было в необычной горной породе. Мелкозернистый белый известняк, не похожий ни на один природный материал и названный «инкерманским камнем», был мягким, но в то же время очень плотным. Такие его качества позволили людям создать в глубине горного массива целый город с коридорами, обширными залами, монашескими кельями, лестницами, террасами и гротами, где между камней пробивались чистейшие прозрачные источники.

Отец Гермоген остановился на площадке второго яруса Монастырской скалы и, чтобы осветить ее, поднял фонарь над головой. Два коридора шли от площадки влево и вправо. Прямо перед ними находилась еще одна лестница, узкая и крутая. Анастасия прислушалась. Где-то в стороне звенела вода, падая с высоты в бассейн. Еще в глубокой, таинственной тишине пещеры ей почудились легкое посвистывание ветра и голоса неведомых птиц.

— Пустота, — вздохнул отец Гермоген и поставил ногу на первую ступеньку крутой лестницы. — А ведь раньше здесь жили наши иеромонахи. Они молились день и ночь. Дух святости витал повсюду…

— Им было позволено жить рядом с храмом? — Анастасия осторожно взбиралась по лестнице за священником.

— Да. Своими деяниями во славу Господа они снискали эту честь… — Он уже стоял у врат древнейшего здесь храма Святого Климента и поворачивал ключ в замке.

— Неужели монастырь не возродится?

— Сие одному Богу известно.

— А вы как думаете?

— Я думаю, что если русские придут сюда снова, то они спасут многовековую христианскую святыню от верной гибели…

— Значит, вы знакомы с русскими?

Отец Гермоген в это время с усилием нажимал на створки двери и, как показалось Анастасии, не расслышал ее последнего вопроса. Затем она забыла о нем, потому что из темноты штольни увидела просторный, сияющий зал с шестью колоннами. Храм был наполнен светом, льющимся из окон, расположенных в одной его стене, блистал золотом иконостаса, притягивал взгляд яркими, сочными красками превосходных настенных росписей. Все детали старинного и богатого убранства церкви Святого Климента выступали в солнечных лучах совершенно отчетливо.

Несколько раз перекрестившись, Анастасия благоговейно ступила через порог. Священник уже ходил по залу, зажигал свечи и расставлял их перед иконами. Она приблизилась к алтарю. Главной иконой в храме служил портрет самого святого, изображенного во весь рост, в епископской мантии. Правой рукой он, однако, указывал на инструменты у своих ног, похожие на кирку, долото, молоток и лопату.

— Вы спрашивали о русских… — Отец Гермоген открывал одно за другим окна в металлических рамах. — Конечно, я знал их. Этот храм в июле прошлого года посетил генерал Суворов. Его сопровождали офицеры. Они сделали большой взнос на обновление церкви… Вон там, за узкой бухтой, стояли батареи. Русские возвели укрепления за десять дней. После этого турецкие фрегаты Хаджи-Мехмет-аги ушли прочь из Ахтиарской гавани…

Анастасия шагнула к открытому окну. Дивный вид открывался отсюда. Перед ней как на ладони лежали город Инкерман, гладь Каламитского залива, дальние бухты и берега с небольшими холмами, поросшими кое-где лесом. Огромное темно-синее море расстилалось до горизонта и как будто играло и искрилось в лучах утреннего солнца.

— Я слышала, что руины какого-то древнегреческого города Херсонеса есть тут, — сказала Анастасия.

— Это довольно далеко от Инкермана, — ответил священник. — Лучше всего отправиться туда морем, на парусной фелюге. Вы сможете нанять ее на целый день за тридцать или самое большее — за сорок акче, — здесь, в порту…

По просьбе Анастасии отец Гермоген отслужил в храме молебен. Став на колени перед иконой, она горячо молилась. Она просила у святого помощи в путешествии к Херсонесу и поиске камей. Завершая службу, священник пропел «за упокой» подполковнику Андрею Аржанову, за веру, царицу и отечество живот свой положившему, и провозгласил «за здравие» рабу Божьему Григорию Потемкину, генерал-аншефу и губернатору. Больше никого не хотела Анастасия вспоминать в этой необычной церкви…