Столетняя война - читать онлайн книгу. Автор: Жан Фавье cтр.№ 131

Позиция герцога Бургундского в деле Великой схизмы хорошо сочеталась с его внутриполитическими декларациями. Когда Людовик Орлеанский весной 1402 г. добился назначения тяжелого налога, герцог Бургундский легко приобрел популярность, неоднократно заявив, что отказался от своей доли в сто тысяч экю, которых, похоже, ему никто и не предлагал. Об этом деле, как и о некоторых других речах в том же духе, еще долго говорили.

Так что, скончавшись 26 апреля 1404 г., Филипп Храбрый оставил своему сыну Иоанну Бесстрашному пустые денежные ящики и весомый политический капитал: имя герцога Бургундского было популярным.

Иоанн Бесстрашный был не столь представителен, как отец, но имел собственный авторитет. Клирики называли его тонким, дворянам была известна его храбрость. В крестовом походе против турок он сделал больше, чем требовал его долг, возглавив в двадцать четыре года французский корпус, слишком рано и без поддержки ввязавшийся в бой с армией Баязида. Сражение при Никополе 25 сентября 1396 г. стало настоящей катастрофой для христиан. Для Иоанна Бесстрашного это был блистательный подвиг. Так что весной 1404 г. против жуира Людовика Орлеанского выступил принц в ореоле славы крестоносцев — пусть и побежденных, как при Людовике Святом. Честолюбивый герцог Бургундский очень быстро понял, что «реформа» — волшебное слово. Со стороны Иоанна Бесстрашного было весьма мудро не отходить сразу же от политики отца, став герцогом.

Однако управлять Бургундским государством было очень тяжело, и новому герцогу пришлось целиком посвятить себя этому. Плохо сознавая, что ключ к бургундским финансам находится в Париже, он попытался навести порядок в своих делах от обеих Бургундий до Северного моря. Но, поскольку он разделил наследство с братом Антуаном, эта задача была сложной, так как земли обоих, унаследованные во Фландрии и в Бургундии, чередовались весьма прихотливо. Короче говоря, Иоанна Бесстрашного при дворе не было.

Минусы такого отсутствия он заметил достаточно скоро. До тех пор королевская казна покрывала пассив бургундских финансов. После смерти Филиппа Бургундского щедроты короля — или, вернее, Совета, в котором заправлял герцог Орлеанский, — больше не распространялись на Бургундию. Общая сумма даров и пенсий герцогу Бургундскому за счет королевских финансов от ста-двухсот тысяч ливров в год — в 1403–1404 гг. было выплачено 185 300 ливров — в 1406 г. снизилась до 37 тыс. ливров. В финансах Филиппа Храброго королевские деньги составляли от 38 до 59 %, у его сына — не более 24 %. Иоанн Бесстрашный понял: если он уступит свое место в Париже, один из главных источников его дохода иссякнет.

К угрозе финансового кризиса добавлялась политическая опасность: уменьшение королевской щедрости неизбежно вынуждало герцога повышать налоги в собственных владениях. Это был прямой путь к новому взрыву во Фландрии. Во всяком случае, Иоанн Бесстрашный рисковал вызвать против себя заговор.

Тем временем Людовик Орлеанский получал от королевской казны девять десятых своего дохода. Контролировать Совет значило контролировать распределение денег и, более того, переуступки налоговых прав. Королевский налог взимался во всем королевстве, но принцы очень любили извлекать выгоду из того, что собиралось в их владениях. Поэтому Людовик Орлеанский не пропускал ни одного заседания Совета, он пользовался тем, что Иоанну Беррийскому откровенно наскучила политика, и без труда назначал в Совет своих людей. В результате он контролировал все ключевые посты в правительстве и финансовой администрации.

Поворот в судьбе Изабеллы Баварской произошел весьма кстати, чтобы королевский брат мог укрепить свои и без того прочные позиции. В периоды просветления Карл VI пытался вновь взять власть в свои руки и убедиться в обоснованности решений, принятых в его «отсутствие». Королева могла засвидетельствовать преемственность политики лучше, чем кто-либо. Некогда включенная в качестве важного звена в сеть брачных союзов, которую плел Филипп Храбрый, с 1405 г. Изабелла явно освободилась от этих уз. Долгое время чуждая политическим играм, она могла вместе с Людовиком Орлеанским участвовать в придворных развлечениях, а действовать на европейской арене в политических интересах Бургундии. Но время баварской политики прошло, герцогом Бургундским был уже другой человек, и Изабелла более отчетливо чувствовала, что нужно выбирать тот или иной лагерь.

Мог ли младший брат короля развлекать королеву в периоды «вдовства»? Во всяком случае, их совместные забавы вызывали общее осуждение. Подсчитывали, сколько стоят их одежды, украшения, музыканты. До разговоров о безнравственном поведении отсюда был только шаг, которого пока никто не сделал. И раньше Брантома не сделает [91] …

Первый конфликт между принцами-соперниками — первое столкновение в новом поколении — произошел в 1405 г. Герцог Орлеанский три года пытался вновь разжечь войну с Англией и отомстить за Ричарда II, хотя при жизни последнего не поддерживал его усилий по сохранению мира. Он несколько раз бросал вызов новому королю Генриху IV Ланкастеру. Он добился сбора эда для оплаты десанта на том берегу Ла-Манша. Иоанн Бесстрашный был не заинтересован в новом разорении Фландрии: он был против войны и против этого налога, как и любого другого. Он отказался взимать этот налог в своих владениях. Потом, чтобы показать характер, он устроил под Парижем демонстрацию военной силы.

В августе 1405 г. дело едва не дошло до гражданской войны. Армия герцога Бургундского вышла на равнину северней Парижа. Крайне спешно набранная армия герцога Орлеанского заняла позиции на юге. Людовик Орлеанский и Изабелла немедленно покинули Париж. Дофин Людовик, ребенок, которому было не суждено царствовать, последовал за ними на следующий день. Иоанн Бесстрашный, поняв, куда дует ветер, верхами отправился за эскортом принца и догнал его в Жювизи. Потом он привез дофина и его спутников обратно в Париж: за неимением лучшего, соседство с наследником престола придавало действиям герцога Бургундского некое подобие легитимности.

Иоанн Бесстрашный обосновался в Париже, привлек на свою сторону университет, изложил королю обширный план реформ, касавшихся как ведомства двора, так и юстиции или домениальной администрации, и сделал вид, что желает созыва Генеральных штатов, чтобы выступить перед ними. Чувствуя себя недостаточно сильным в этой столице, еще очень чуждой для него, он вызвал в качестве подкрепления своего брата Антуана, герцога Лимбургского, с восьмьюстами копьями. Потом он начал настраивать парижан против своего соперника. Королевские чиновники воздерживались от того, чтобы принимать чью-либо сторону. Горожане хранили спокойствие.

Все это закончилось объятиями. В октябре королева и герцог Орлеанский вернулись в Париж. Устроили большой праздник. Герцог Орлеанский воспользовался им, чтобы окончательно привлечь на свою сторону дядю, герцога Беррийского: последний из еще живущих братьев Карла V с самого начала не любил того, кто устроил эти беспорядки.

Импульсивный Иоанн Бесстрашный мало-помалу отошел от английской политики отца. Но если он и зарился на Кале, он ничего не делал, чтобы вернуть город. Людовик Орлеанский, в свою очередь, устроил бесполезную демонстрацию силы близ Бордо. Бесспорно было одно, что дело идет к внешней войне, как и к гражданской.