Плоть и кровь - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Рэнкин cтр.№ 42

— Нет, спасибо, мистер Гоури.

Они сидели в «приемной» Арча Гоури — комнате, предназначенной для посетителей и особых случаев. Настоящая гостиная — с удобным диваном, телевизором и видео, шкафчиком с бутылками — находилась где-то в другой части обширного цокольного этажа. Дом имел не меньше трех этажей и, вероятно, чердак, переоборудованный в мансарду. Располагался дом в Грейндже, лесистой озерной местности на южной окраине города. В Грейндж редко заезжали посетители, здесь почти не бывало посторонних, почти не было движения, поскольку этим малоизвестным маршрутом между другими районами города мало кто пользовался. Много громадных, прежде принадлежавших коммерсантам домов с огороженными участками и высокими деревянными или металлическими воротами теперь стали собственностью Шотландской церкви и других религиозных организаций. Часть усадьбы Гоури занимал дом престарелых, а по другую сторону находилось заведение, которое Ребус принял за монастырь.

Арчибальд Гоури любил, чтобы его называли Арч. Все и знали его как Арча. Он был публичным лицом Оранжевого ордена, или, если угодно, Оранжистской ложи, и довольно красноречивым ее защитником (хотя и не считал, что им есть за что извиняться) и, несомненно, главной фигурой в руководстве организации. Притом что он занимал высокое положение, найти его не составляло труда, в отличие от Милли и Мердока, которых дома не оказалось.

Гоури легко согласился на встречу, сказав, что будет свободен между семью и четвертью восьмого.

— Времени достаточно, сэр, — сказал ему Ребус по телефону.

И вот теперь он разглядывал Арча Гоури. Тот был крупного сложения. Ему перевалило за пятьдесят, но он оставался привлекательным для женщин в том смысле, в каком бывают привлекательны мужчины в возрасте (впрочем, как отметил Ребус, на Шивон Кларк он не произвел впечатления). Его волосы серебрились благородной сединой, но усы оставались черными. Рукава рубашки были закатаны, обнажая руки, поросшие темными волосами. Он был всегда готов к делу. Или, точнее, «открыт делу», как гласил его девиз, и каждый раз, когда ему удавалось вонзить зубы в новый строительный проект, он работал без устали.

Насколько было известно Ребусу, первые свои деньги Гоури заработал на посту директора компании, которая быстро переквалифицировалась с кораблей и трубопроводов на строительство разведочных буровых и нефтедобывающих платформ в Северном море. Это было в первой половине семидесятых годов. Компанию продали с громадной прибылью, и Гоури исчез на несколько лет, а потом появился уже в качестве девелопера и специалиста по инвестированию. Он по-прежнему занимался строительством, его имя звучало в связи с крупными проектами в Эдинбурге и даже за его пределами. Но он диверсифицировал бизнес: производство фильмов, конструирование музыкальных комбайнов, добыча съедобных водорослей, лесопромышленность, две загородные гостиницы, пошивочная фабрика и ресторан «Орлиное гнездо» в Новом городе. Арч, вероятно, более всего известен был как владелец «Орлиного гнезда» — лучшего и, конечно, самого дорогого ресторана в городе. И никаких питательных гебридских синих водорослей в меню, даже по-французски их там не было.

Ребусу был известен лишь один крупный финансовый провал Гоури — в качестве продюсера фильма, который поставили преимущественно на шотландской почве. Несмотря на то что исполнителем главной роли был Рэб Киннаул, фильм полностью провалился. Но Гоури это не огорчило: в коридоре при входе висел постер фильма.

— Annus mirabilis, — задумчиво сказал Ребус. — Это латынь, верно?

Гоури в ужасе посмотрел на него.

— Конечно латынь! Латынь! Только не говорите мне, что вы никогда не учили латынь в школе. Я думал, мы, шотландцы, образованная нация. Год чудес — вот что это значит. Вы уверены, что не хотите выпить?

— Может быть, капельку виски, сэр. — Была не была.

— Мне не надо, сэр, — сказала Шивон Кларк, в ее голосе прозвучала нравоучительная нотка.

— Я вернусь через минуту, — сказал Гоури.

Когда он вышел из комнаты, Ребус повернулся к Кларк.

— Ты его не зли! — прошипел он. — Закрой рот и распахни уши.

— Извините, сэр. Вы заметили?

— Что?

— В этой комнате нет ничего зеленого, абсолютно ничего.

Он снова кивнул:

— Изобретатель красной, белой и голубой травы сделает себе состояние.

Гоури вернулся в комнату. Он посмотрел на Ребуса и Кларк, рассевшихся на диване, потом улыбнулся чему-то своему и протянул Ребусу хрустальный стакан.

— Я не стану оскорблять ваши чувства предложением разбавить этот напиток водой или лимонадом.

Ребус вдохнул аромат виски. Односолодовый, из Западного Хайленда, [83] темнее и ароматнее, чем большинство спейсайдов. [84] Гоури поднял собственный стакан.

— Сланджи!

Он сделал глоток, потом погрузился в темно-синее кресло.

— Итак, — сказал он, — чем именно я могу вам помочь?

— Дело в том, сэр…

— К нам это не имеет никакого отношения. Мы уже сообщили об этом главному констеблю. Они из отделения Великой ложи. Впрочем, теперь, когда мы их исключили, они вообще почти ничто.

Ребус вдруг понял, о чем ведет речь Гоури. В субботу предполагалось проведение марша по Принсес-стрит. Организаторы — Бригада непримиримых оранжистов. Он узнал об этом около недели назад, когда одна только эта идея спровоцировала нападения со стороны всех, кто сочувствовал республиканцам и противостоял правым. Во время марша ожидались столкновения.

— Когда именно вы отмежевались от этой группы, сэр?

— Четырнадцатого апреля. В этот день у нас прошли дисциплинарные слушания. Они состояли в одной из районных лож и ничего лучше не придумали, как заняться сбором средств на танцевальном вечере: начали обходить собравшихся с урнами для сбора пожертвований в пользу ОПЗЛ. — Он повернулся к Шивон Кларк. — Это Общество помощи заключенным-лоялистам. — Потом он снова обратился к Ребусу. — Мы не можем допускать такие вещи, инспектор. Мы давно осудили подобные действия. У нас нет ничего общего с вооруженными организациями.

— И с исключенными членами Бригады непримиримых оранжистов?

— Верно.

Ребус нащупывал почву под ногами.

— И сколько народу, по-вашему, будет участвовать в марше?

— Ну, от силы сотни две. И это включая оркестры. Кажется, оркестры к ним приезжают из Глазго и Ливерпуля.

— И вы ожидаете беспорядки?

— А вы — нет? Вы разве не поэтому пришли сюда?