Белое отребье - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кинг

Посвящается моей семье

«Старая одежда отвратительна, — продолжалось неустанным шепотом. — Мы всегда выбрасываем старую одежду. Чем штопать, лучше выбросить, чем штопать, лучше выбросить, чем штопать, лучше выбросить…»

«О дивный новый мир», Олдос Хаксли.

Человек в белом пальто приходит в тот момент, когда хорошие девочки, укрывшись одеялами в своих постельках, мечтают о говорящих куклах, и тут коротко звенит дверной звонок, настолько коротко, что сам звук его ускользает прочь и кажется, что это феи, живущие за гаражами, так подшучивают, в темноте раздается звук разбившейся у паба бутылки — далеко-далеко, и в постели так безопасно, тепло и уютно, а этот человек в белом пальто распахивает дверь, прокрадывается на цыпочках в гостиную, туда, где Бен вытянулся на диване, положив свою огромную голову маме на колени, и он дремлет, и ему снится, как он гоняется за кроликами по летним зеленым полям, за пушистыми кроликами, которых он никогда в жизни не видел и не мог поймать, даже если бы захотел, потому что, видите ли, Бен уже давно не щенок, он уже вырос и отжил свое, он устал после своей последней прогулки, у него на коленях опухли суставы, рак пожирает его желудок, колтуны поселились под серыми пятнами шерсти, а раньше она была черной и сияла, он всегда был красивый мальчик, очень дружелюбный, и даже сейчас он лениво вертит хвостом, встречая этого незнакомца, у Бена нет ни одной поврежденной кости во всем теле, и он любит эти свои прогулки, свежий воздух и возможность принюхаться, пописать и покакать, он любит лето, любит развалиться на солнце, и сегодня он тоже хотел бы это сделать, но его тело лишь раскачивается и тихонько плачет, он прихрамывает, он хотел бы побегать на прогулке так, как делал это, когда был щенком, но его тело — в нем вся проблема, в его возрасте, он устал, он лежит на диване, улыбаясь, только лишь улыбаясь.

На самом деле Бен видит только формы, потому что его глаза затуманены катарактой, он как будто вернулся в то время, когда был новорожденным и точно так же пытался понять, что это вокруг за очертания, — во всяком случае, так говорит мама, — заключенные в рамки фотографии его щенячьей мордочки расставлены по всей комнате, каучуковый нос Бена дергается, принюхиваясь к этому человеку, к смеси лосьона после бритья и антисептиков — Руби готова поспорить, что это пахнет клубникой, она сидит на верхней ступеньке лестницы, и ее не видно, мама уже прочитала ей сказку на ночь и велела спать крепко, чтобы серенький волчок не укусил за бочок, погладила ее по глазам и волосам — девочка всегда хорошо себя вела и слушалась, но сегодня она не сможет заснуть, а у мамы красные глаза, как если бы она плакала, и вот Руби наблюдает через перила лестницы за длинными мамиными пальцами, поглаживающими Бена по голове, мягко-мягко касаясь его век, раздается звук маминого голоса, шепчущего: «Хороший мальчик, красивый мальчик», и глаза Бена снова закрываются, и он глубоко вздыхает всей грудью, всем сердцем — он счастлив, так счастлив, потому что ему не нужно двигаться, ему не больно, когда он лежит без движения, тепло электрического обогревателя и прикосновения маминых рук — это все, что ему нужно, Руби смотрит на человека в смешном белом пальто, который спокойным тоном разговаривает с мамой, но она не слышит, что он там говорит, у него на одну сторону зачесаны волосы и на шее повязан галстук, он наклоняется вперед и дотрагивается до Бена, и почему-то поблизости нет ни одной из игрушек Бена, ни мячика, ни пластиковой кости, и Руби не совсем понимает, что же на самом деле она видит — она ведь только ребенок.

Полицейские машины мчатся на всех парах по обочине дорога, синие огни мигают, словно в эпилептическом припадке, шины визжат на старте и на тормозе — Руби насчитала три машины с двумя фургонами позади, с номерами на крышах, чтобы видно было их коллегам на вертолетах, — грохот врывается в окна, сирена визжит как щенки, которых пытаются утопить, недвижимые трупы собак, огромный человек в бронежилете размахивает полицейской дубинкой, а машины проносятся вдоль автострады, щелкают наручники, и их язык — «fuck-fuck-fuck» через слово — смешивается с ревом моторов, трое мальчишек карабкаются по насыпи, но механический «Старина Билл» [1] слишком тяжел, медленный, не может догнать этих замарашек — кожа да кости — мечущихся по булыжникам и гравию, они карабкаются, чтобы убежать, сухая земля осыпается под ногами, двое мальчишек уже достигли вершины насыпи и теперь убегают в кусты ежевики, а последний остановился и поворачивается к мигающим огням и полицейским, которые, извалявшись в грязи, возятся внизу, электрические полицейские увешаны своими игрушками, мальчишка поднимает два пальца и с кривой усмешкой показывает одновременно знак победы V и fuck-off, выбритая голова, красная кожа шелушится, обгорев на солнце, волосы сняты до черепа, он считает швы и ощущает фактуру шрама — пальцы медсестры скользили по этой линии, облегчая боль, — он берет бутылку, стекло ловит тысячи сверкающих машин, грузовиков, фургонов, международных автобусов, показывая все это полиции, а потом он следует за своими друзьями сквозь кусты ежевики, исчезает из поля зрения полиции, смеется, путает следы среди спелых ягод, его уже никто не пойдет туда искать, черный сок течет по ногам, увлажняя их, разлагается, начинает бродить, неиспользованные булыжники каменной кладки обращаются в пыль, невостребованные гвозди ржавеют, на шероховатой земле в глубине насыпи цветы — желтые, красные, голубые колючки.

Мелькающее серебро лезвий полицейского вертолета режет небо поперек, он связан с миллионами телеэкранов, свет из синего становится серым, зарубки — пурпурным лезвием на размазанном оранжевом, тепловая технология целится в троих убегающих подозреваемых, а перед пилотом открывается превосходный вид всего города — автострада, пульсирующая белым-красным-белым-красным, разбросанные вокруг, прямо как на пластиковой модели, дома и заводы — место, готовое взорваться под неистовым напряжением электрической сети, промышленные линии плавятся под солнцем, обжигающим землю, кипящие котлы и сточные трубы, медленные колонны из стали и каучука сочатся за бетонными кварталами, от следа поезда развертываются вширь шлаковые насыпи, парковки для машин и заправочные станции, асфальтовые пути и наскоро собранные железные головоломки заводов, леса на востоке, следы желтого там, где исчезают за горизонтом поля, квадраты автоприцепов, местные дороги и гул компьютеров, химические видения и выхлопные галлюцинации, бесконечные трубы, потные водители грузовиков, груженных электротоварами и важным экспортом, отстукивающие индикаторы и курительные сигары, задыхающиеся свиньи, автострада — это дорога в какие-то другие миры, давление и жара весьма способствуют росту первоклассной дряни для хулиганов-фермеров, создавших себе тропический рай в стороне от основной трассы, маленький кусочек неба, под которым скучающие по марихуане крестьяне сеют свои семена и ухаживают за почвой, работают на земле и любят эту землю, превосходное сельское хозяйство, асфальтовые коровы в асфальтовом раю, змея черного гудронированного шоссе автострады проходит через эту страну грез.