Ночь оракула - читать онлайн книгу. Автор: Пол Остер cтр.№ 3

Речь шла об истории некоего Флиткрафта в седьмой главе «Мальтийского сокола», занятной притче, рассказанной Сэмом Спейдом Бриджид О'Шонесси, о человеке, который решает исчезнуть, порвав все связи со своей прошлой жизнью. Этот Флиткрафт ничем не выделяется: муж, отец, преуспевающий бизнесмен. В один прекрасный день он выходит пообедать в ресторане, и рядом с ним с высоты десятого этажа строящегося здания падает балка. Еще бы пара дюймов, и его расплющило бы в лепешку, но он остается живой и невредимый, если не считать битумного осколка, царапнувшего его по лицу. Близость смерти вызывает у него потрясение, он не в силах выкинуть случившееся из головы. По Хэммету: «У него было такое чувство, будто кто-то снял крышку с жизни и показал, что там внутри». Флиткрафт вдруг осознает, что мир устроен вовсе не так разумно и правильно, как ему казалось, что он с самого начала заблуждался и ровным счетом ничего в этой жизни не понимал. Миром правит случай. Он поджидает нас каждый божий день и в любую минуту может отнять у нас жизнь — без всякого повода. К концу обеда Флиткрафт решает, что у него нет иного выбора, кроме как подчиниться этой разрушительной силе, вдребезги разбить свою жизнь, совершив бессмысленный и столь же случайный акт самоотрицания. Так сказать, клин клином. Он встает из-за стола и, не простившись с близкими, даже не сняв деньги в банке, уезжает в другой город, чтобы начать все сначала.

Этот сюжет мы с Джоном обсуждали двумя неделями ранее, однако до сих пор мне как-то не приходило в голову, что я могу его развить. Да, здесь заложено хорошее зерно — мы все хотя бы раз мечтали переиграть свою жизнь, нам всем хотелось бы побыть в чужой шкуре, — из чего еще не следует, что я собираюсь его проращивать. Но именно в то утро, когда впервые за девять месяцев я сидел за письменным столом и, вперившись в новенькую тетрадь, мучился над первой фразой, за которую мне не было бы стыдно и которая бы не убила мою отвагу в зародыше, я решил дать ход этому сюжету. Я искал предлог, соломинку, чтобы зацепиться. Выжать из себя хотя бы парочку интересных идей — уже какое-никакое начало, даже если я через двадцать минут оставлю эту затею и больше никогда к ней не вернусь. Я снял колпачок со своего вечного пера. Синяя тетрадь казалась ко всему готовой.

Фразы рождались на удивление легко, без видимых усилий. Не успевал я написать одно слово, как с кончика пера уже слетало другое. Назовем моего героя Ником Боуэном. Лет тридцать пять, редактор крупного нью-йоркского издательства, жена Ева. Ник Боуэн, как и его хэмметовский прототип, на хорошем счету, вполне обеспечен, пользуется уважением коллег, счастлив в браке и так далее. Во всяком случае, так может показаться со стороны. На самом деле у него не все так гладко. Работа приелась (хотя он будет это отрицать), а стабильный брак после пяти лет выдохся (в этом тоже у него не хватит смелости признаться). Вместо того чтобы попытаться выправить ситуацию, Ник проводит все свободное время в гараже, где пытается реанимировать разбитый «кадиллак», приобретенный им по случаю два года назад. Книги книгами, но ему больше нравится что-то делать своими руками.

История начинается с того, что Боуэн получает по почте небольшой роман с интригующим названием «Ночь оракула», якобы принадлежащий перу Сильвии Максвелл, популярной писательницы двадцатых-тридцатых годов, умершей за два десятилетия до начала нашего повествования. Если верить агенту, приславшему книгу, утраченная рукопись была написана в 1927 году, когда Максвелл, закрутив роман с малоизвестным художником, отвалила с ним во Францию. Через год и восемь месяцев роман закончился, и Сильвия Максвелл вернулась в Нью-Йорк, оставив рукопись своему экс-бойфренду. Тот дожил ни много ни мало до восьмидесяти семи лет и умер всего за несколько месяцев до этой истории, завещав рукопись внучке Максвелл, молодой американке Розе Лейтман. От нее рукопись попала к агенту — с предписанием послать ее Нику Боуэну, и никому другому.

Бандероль приходит в пятницу к концу дня, совсем немного разминувшись с адресатом. В понедельник, придя на работу, Ник обнаруживает роман на своем рабочем столе. Будучи поклонником Сильвин Максвелл, он спешит открыть книгу, и тут раздается звонок. Секретарша сообщает, что его желает видеть Роза Лейтман. Пусть войдет, говорит он, и едва успевает дойти до середины второго предложения («Война, можно сказать, закончилась, но только не для нас. Мы были пешками, которые обо всем узнают последними, и для нас ничего не изменилось, повсюду…»), как перед ним появляется внучка Сильвии Максвелл собственной персоной. Одета она простовато, почти не накрашена, стрижка не по моде короткая, но при всем при том она так обескураживающе юна и открыта, в глазах столько надежды, а в движениях — нерастраченной энергии, что у него на несколько секунд перехватывает дыхание. Именно это случилось со мной, когда я в первый раз увидел Грейс, — меня парализовало, я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, — так что мне не составило труда передать свои ощущения Нику Боуэну. А Розу Лейтман я просто-напросто списал с моей жены, вплоть до мелких подробностей вроде детского шрама на коленке, слегка кривого резца и мушки на правой скуле. {3}

Что до Ника Боуэна, то его я сделал своим антиподом. Я высокий, а он у меня коротышка. Я рыжеватый, он шатен. У меня здоровенная ступня, у него маленькая. Я не писал его ни с кого конкретно (во всяком случае, сознательно), но когда его образ совсем сложился в моей голове, я вдруг почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной: положил руку мне на плечо и заглядывает в тетрадь… ждет, когда он окончательно оживет под моим пером.

Придя в себя, Ник приглашает Розу сесть. Воцаряется долгое молчание. Он обрел способность дышать, но не дар речи. Взяв инициативу на себя, Роза спрашивает, прочел ли он роман за выходные. Нет, отвечает он, книга пришла в пятницу вечером, и я только сейчас ее открыл.

Кажется, Роза этому обстоятельству даже рада. Это хорошо, говорит она, а то уже пошли толки, что это литературная подделка. Мол, роман написала не моя бабушка. Я отдала рукопись эксперту-графологу. В субботу пришел ответ: текст подлинный. Так что можете не сомневаться, «Ночь оракула» принадлежит перу Сильвии Максвелл.

Чувствуется, вам книга понравилась, говорит Ник. Она меня очень тронула, следует ответ. Если она была написана в двадцать седьмом году, рассуждает он вслух, значит, это ее третий роман — после «Горящего дома» и «Спасения», но до «Лесистого ландшафта». Ей тогда еще не было тридцати, верно? Двадцать восемь, уточняет Роза. Как мне сейчас.

Они болтают, время бежит. У Ника Боуэна дел выше крыши, но он не в силах вот так взять и отпустить ее. Ее прямота — никаких экивоков, никакого двоедушия — так подкупает, что хочется ее слушать и слушать, физически вбирать в себя всю ее, выразимую одним словом — красота, которой сама она не осознает, так как ей абсолютно нет дела до того, какое впечатление она производит на окружающих. Разговор идет о пустяках. Выясняется, что она дочь старшего сына Сильвии Максвелл от ее второго брака со Стюартом Лейтманом, театральным режиссером, и что она родилась и выросла в Чикаго. На вопрос, почему она выбрала в качестве первого читателя именно его, Ника, она бесхитростно отвечает, что он издает бесподобную Элис Лазар, и это решило дело. Ник невольно улыбается, и когда Роза наконец встает, чтобы откланяться, он вручает ей целую стопку первых изданий ее любимого автора. Я надеюсь, говорит Роза, что «Ночь оракула» вас не разочарует. Почему она должна меня разочаровать? Я знаю, что она написана рукой мастера. Видите ли, этот роман не похож на другие ее романы. В каком смысле? Это трудно объяснить. Во всех. Прочтите, и вы сами убедитесь.