Ночь оракула - читать онлайн книгу. Автор: Пол Остер cтр.№ 2

— Отлично, — сказал он с сильным акцентом. — Больше нет. Португалия — всё. Очень грустно.

Я ничего не понял, но вместо того, чтобы приставать с расспросами, я пробормотал что-то насчет тетради, дескать, как просто и мило она оформлена, и сменил тему:

— Недавно открылись? У вас тут всё новенькое.

— Один месяц, — ответил он. — Десятое августа, большой день.

На этих словах он будто привстал и по-военному выпятил грудь, но стоило мне поинтересоваться, хорошо ли идут дела, как он сразу положил тетрадь и покачал головой:

— Не хорошо. Много огорчаться. Приглядевшись, я понял, что он старше, чем я думал, лет тридцать пять, если не все сорок. Я сказал, что, мол, надо подождать, немного терпения — и дела пойдут на лад, но он снова покачал головой:

— Я так хотел магазин. Ручки, бумага — американская мечта. Бизнес для всех, правильно?

— Да, — согласился я, по-прежнему не вполне его понимая.

— У всех есть слова, — продолжал он. — Все записывают. В моих тетрадях школьники делают уроки, учителя ставят отметки. В моих конвертах посылают любовные письма. Гроссбух для бухгалтер, блокнот для шопинг, еженедельник для деловой человек. Это важно, и я счастливый и гордый.

Он произнес свой маленький спич с такой торжественностью, с таким чувством своего предназначения, что, не скрою, я был тронут. Торговец канцелярскими принадлежностями, рассуждающий о метафизике бумаги и представляющий себя важным звеном мироздания! Пожалуй, в этом было что-то комическое, но мне и в голову не пришло посмеяться.

— Хорошо сказано. Не могу с вами не согласиться.

Комплимент, похоже, несколько взбодрил его. Губы его тронула улыбка, он кивнул и пробежался пальцами по клавишам кассы.

— Бруклин, много писателей, — заметил он. — Целый квартал. Для бизнеса, наверно, хорошо.

— Наверно, — согласился я. — Беда в том, что большинство писателей — люди безденежные.

— А! — Тут он оторвался от кассы и широко осклабился, обнажив ряд кривых зубов. — Вы тоже писатель!

Я решил поддержать его шутливый тон:

— Никому ни слова. Это мой маленький секрет. Я вроде не сказал ничего особенного, но моему собеседнику эти слова показались столь уморительными, что он едва не упал со стула. Его смех, нечто среднее между речью и пением, вырывался из горла короткими очередями, такое музыкальное стаккато: ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха.

— Никому ни слова, — повторил он, отдышавшись. — Маленький секрет, только вы и я. Рот на ключик. Ха-ха-ха.

Он пробил последние товары и сложил все в большой пластиковый пакет. Лицо его снова обрело серьезность.

— Если вы напишете рассказ в синей тетради, — сказал он, — вы сделаете меня очень довольный. Большая радость.

Я пребывал в некотором замешательстве, но прежде чем я нашелся, что ответить, он вынул из, нагрудного кармана и протянул мне визитную карточку. В глаза бросился жирный шрифт: БУМАЖНЫЙ ДВОРЕЦ. Ниже — адрес и телефон, а в правом нижнем углу — М. Р. Чанг, Владелец.

— Благодарю вас, мистер Чанг, — сказал я, разглядывая визитку, перед тем как убрать ее в карман и достать бумажник.

— Не мистер, — тут он широко улыбнулся. — М. Р. Это значительно. По-американски.

И вновь он меня озадачил. В голове промелькнули разные варианты, но я промолчал. Ментальные Ресурсы. Мгновенные Результаты. Мистические Ребусы. Не все следует говорить вслух, и я не стал обрушивать на его бедную голову свои умственные упражнения.

После неловкой паузы он подал мне пластиковый пакет и поклонился в знак благодарности. Я пожелал удачи его маленькому магазину.

— Совсем маленький дворец, — услышал я в ответ. — Короткий запас. Но если надо, я закажу, вы только мне сказать.

— О'кей. По рукам.

Я уже направился к выходу, но Чанг оказался проворнее и преградил мне дорогу. Он, видимо, понял меня буквально и решил скрепить нашу сделку рукопожатием.

— По рукам. Вам хорошо, мне хорошо, о'кей?

— О'кей, — повторил я, пока он тряс мою руку. В сущности, не из чего было городить огород, но я решил, от меня не убудет. Тем более пора было идти, а чем меньше разговоров, тем скорее я окажусь на улице.

— Вы скажите, я найду. М. Р. Чанг достает любой товар.

Он тряхнул мою руку еще раза три, а затем открыл дверь, и я выскользнул, сопровождаемый улыбкой и кивками, под сентябрьский дождь. {1}

Я собирался перекусить в одной из окрестных закусочных, но от двадцатки, с которой я вышел из дому, осталось три долларовых бумажки и какая-то мелочь; на комплексный завтрак — 2.99 плюс налог и чаевые — явно не хватало. Я был настроен еще пройтись, но не хотелось таскаться с покупками, к тому же погода совсем скурвилась (серенькая морось превратилась в настоящий дождь), поэтому я раскрыл зонт и зашагал домой.

Когда я уходил, моя жена еще была в постели по случаю субботы. Грейс работала от звонка до звонка, пять дней в неделю, и в выходные она позволяла себе роскошь просыпаться без будильника. Я встал очень тихо и оставил на кухне записку. Когда я вернулся, после моих слов я увидел: «Сидни, надеюсь, ты хорошо прогулялся. Мне надо кое-что купить. До скорого. Твоя Г.».

Я направился прямиком в кабинет, чтобы выложить покупки. Кабинет — это громко сказано, скорее клетушка, стол и стул, да еще миниатюрный книжный шкафчик с четырьмя узкими полками, но для моих скромных нужд — исписать словами несколько листов бумаги в день — вполне хватало. В эту комнатку после своего возвращения из больницы я заходил несколько раз, но, кажется, впервые в это сентябрьское утро — то самое утро, так будет точнее — я сел за стол. Опустив свой костлявый зад на жесткое сиденье, я почувствовал себя человеком, вернувшимся из долгого и утомительного путешествия, чтобы снова обрести свое законное место в этом мире. Меня вдруг захлестнула волна счастья, и, чтобы как-то этот момент отметить, я решил сделать запись в синей тетради.

Я заправил авторучку чернилами, раскрыл тетрадь и уставился в чистый лист. Я не знал, с чего начать. Цель упражнения заключалась не в сочинении конкретной истории — надо было доказать самому себе: я еще на что-то способен. Тут всякое лыко было в строку, любая фраза, в принципе, сгодилась бы. А с другой стороны, не хотелось марать тетрадь откровенной чепухой. Я долго разглядывал голубые линейки, продольные и поперечные, расчертившие белое поле на множество квадратиков, и вот, блуждая взглядом по этим клеточкам, я вспомнил разговор двухнедельной давности с моим другом Джоном Траузе. Вообще-то мы редко говорили о книгах, но в тот день Джон сказал, что он из любопытства перечитывал писателей, восхищавших его в ранней молодости. Он хотел проверить, выдерживают ли их книги проверку временем, изменились ли его сегодняшние суждения по сравнению с теми, тридцатилетней давности. Он проштудировал полтора десятка авторов, от Фицджеральда и Фолкнера до Флобера и Достоевского. Из всего им сказанного в памяти засел небольшой комментарий — его-то я и вспомнил сейчас, глядя в синюю тетрадь, — рассуждения по поводу одного сюжета из книги Дэшила Хэммета. «В нем есть зерно для романа, — заметил Джон. — Сам я для этой затеи староват, {2} а вот такой молодец, как ты, мог бы развернуться и написать что-нибудь стоящее. Начало классное, его надо только развить».