Джевдет-бей и сыновья - читать онлайн книгу. Автор: Орхан Памук cтр.№ 58

Некоторые из посаженных им цветов уже раскрыли бутоны. Семена он приобретал у цветочников, торговавших вблизи Египетского рынка, а потом искал в словаре их латинские названия. Джевдет-бей остановился под липой, на стволе которой были вырезаны надписи, обернулся и посмотрел на каштан. Когда он только купил дом, сад кончался здесь. Соседний сад он прикупил сразу после прихода младотурок к власти. «Ах, старые добрые дни! Какой я тогда был бравый! И Ниган еще была совсем молоденькой. И дом был новый, и вещи… И наши души были молоды…» Но в милых сердцу воспоминаниях был один неприятный изъян. «И этот Зийя тогда жил с нами… А в военное училище он пошел по собственному желанию! Хорошо еще, в последнее время о нем ничего не слышно», — думал Джевдет-бей, подходя к ограде. В этом уголке сада вольно росла неподстриженная трава, лежала куча дров, валялись пустые цветочные горшки и бидоны. «Не смог этот парень привести сад в порядок!» Тот самый, которого он видел, когда впервые осматривал дом в сопровождении его отца. Потом он, Джевдет-бей, помог ему открыть зеленную лавку. И он благодарно целовал Джевдет-бею руку, а за садом ухаживать перестал. «Как же его зовут?»

Джевдет-бей побрел вдоль ограды, пытаясь думать о чем-нибудь другом. Сначала он бормотал эти дурацкие латинские названия — настоящие и придуманные самостоятельно, потом вполголоса запел какую-то детскую песенку которую непонятно где и как запомнил. Вдруг он почуял аромат жимолости. «Тетушка Зейнеп… Кто это такая? Какая-то женщина. Вишневое варенье… Зелиха-ханым… Ниган-ханым…» На часах было четверть третьего. Он не стал по привычке прибавлять к двум шесть и говорить себе, что по-старому было бы четверть девятого. «Эх, жаль, что нельзя поспать! Джевдет-бей за свои слова еще отвечает. Раз уж сказал, что не буду ложиться после обеда — значит, не буду! Но если бы я уснул, какие замечательные сны мне снились бы!» Он вышел из-под деревьев и, оставаясь незамеченным сидящими под каштаном, пошел вдоль залитой солнцем стены в сад перед домом. Здесь, у торцовой стены, было самое тихое, безветренное место в саду. У кухонной двери стояло помойное ведро, на его крышке сидела кошка. Увидев Джевдет-бея, она спрыгнула и убежала.

— Что ж ты, глупая, убегаешь? Что бы я мог тебе сделать? — пробормотал ей вслед Джевдет-бей. — Мне тебя не поймать. Я свое уже отбегал…

Чтобы проверить легкие, он нарочно кашлянул. Потом, прислушавшись к сердцу, посмотрел в сторону площади Нишанташи. «Тридцать два года!» — крутилось в голове. Из окон домов свешивались флаги. «День молодежи. Ау меня — стариковский марш!» Он свернул за угол и прошел под окнами своего кабинета. В спину подул легкий ветерок. «Ревизия окончена, главный ревизор возвращается в штаб-квартиру. Ха-ха-ха!» — усмехнулся Джевдет-бей и вдруг с удивлением почувствовал боль в плече. Ощупал его другой рукой. «Ударился, что ли?»

Он подошел совсем близко к Ниган-ханым, а она его по-прежнему не видела, смотрела в другую сторону. Глядя на ее затылок, он вдруг вспомнил шутку, которая очень злила Ниган в первые годы замужества, и неожиданно положил руки ей на плечи.

— Ох, как ты меня напугал! — сказала Ниган-ханым. — До сих пор дурачишься, как маленький!

Джевдет-бею стало весело.

— Я иду наверх.

— Поспал бы немного!

— Я же сказал: буду работать.

Ниган-ханым повернулась к Осману, который все еще хихикал.

— Что тут такого смешного? — и, не оглядываясь на уходящего Джевдет-бея, крикнула: — Джевдет, ну почему бы тебе не поспать? Я тебя очень прошу, послушай меня и хотя бы немного…

Но Джевдет-бей уже вошел в кухонную дверь. Глядя на моющего кастрюлю повара, с гордостью подумал: «Они не могут понять, каким важным делом я занимаюсь!» Выходя из кухни, обернулся и сказал Нури:

— В три часа буду пить чай. Смотри не опоздай! — Он опасался, что Ниган-ханым такой новый распорядок чаепития может не понравиться.

Медленно поднявшись на один лестничный пролет, Джевдет-бей подумал: «Хвала Аллаху, все со мной в порядке!» Пройдя мимо двери в гостиную, приступил к подъему на второй этаж. У часов с маятником остановился и перевел дух.

«Обо что же я ударился рукой?» — думал он, входя в кабинет. Сел за стол, загроможденный фотографиями, документами и старыми гроссбухами, и взглянул на лежащую среди всего этого папку. На ней было написано: «Полвека в торговле». За два месяца он только это и написал. В остальное время занимался сбором материалов, начинал писать, но рвал написанное и выбрасывал в мусорную корзину.

Дверь вдруг открылась, и в кабинет вошел Рефик.

— А, папа, это вы? Спать не стали?

— Я же говорил, что не буду… Что ты ищешь?

— Свои сигареты. Перед обедом я здесь…

— Ты куда-то собрался? Вот они, сигареты твои.

— Так, выйду ненадолго. Может быть, в клуб загляну.

— Куда? Впрочем, ладно. Я тебе только вот что скажу. Ты мне в последнее время что-то не нравишься. Какой-то рассеянный стал. Делами не интересуешься. Не забывай, если со мной что случится, компанией не один Осман будет управлять…

— Пронеси Аллах!

— Ладно, ладно! Я знаю, что ты нервничаешь из-за Перихан… Давай иди. Кури поменьше. Аккуратнее, не хлопай дверью!

Когда дверь закрылась, Джевдет-бей стал листать гроссбух, в котором были кое-какие сведения, необходимые для написания первой части воспоминаний. Потом принялся читать старые газетные вырезки. В последние годы он стал вырезать из газет некоторые статьи, казавшиеся особенно интересными, — их он тоже хотел использовать. Добравшись до середины одной из статей, он вдруг поднял голову. «Куда поехал Рефик? На прогулку, в клуб… Будет там сидеть и курить!» Ему вспомнилась давешняя мысль: «Зачем долго жить, если курить нельзя? Если нельзя… Эх, надо было вытащить из пачки Рефика сигаретку! Сейчас славно бы покурил!»

Привычным движением он открыл коробку, в которой лежали старые фотографии, стал доставать их по одной и разглядывать. Он уже записывал связанные с этими фотографиями воспоминания, но потом, представив себе, как это будет читать кто-то незнакомый, конфузился и рвал написанное. Глядя на фотографию, сделанную во время поездки в Берлин, Джевдет-бей пытался собраться с мыслями. «На этой фотографии вместе со мной моя жена… нет, моя супруга Ниган. Поездка в Берлин была для меня весьма поучительной. В Германии я посетил один из громадных заводов Круппа… Да, примерно так. О чем я еще думаю, глядя на эту фотографию? Фотография — замечательная, полезная вещь. Не забудьте написать в уголке дату… Ох, думал ли я, что стану таким! Что буду заниматься такой жалкой ерундой и полагать, что делаю что-то важное!» Джевдет-бею стало вдруг так грустно, что он встал из-за стола. «До чего я дожил, до чего дожил! Нет, я хочу ездить в контору, заниматься делами. Приду завтра туда и снова начну всем руководить. Осман в торговле ничего не смыслит, дурачина. У Рефика мысли где-то витают. Кто будет управлять компанией?»

Он подошел к окну и посмотрел вниз, на Нишанташи. «Все живут, бегут куда-то, а я силу здесь. Схожу хоть прогуляюсь». Внезапно он со страхом вспомнил последние дни брата. Тот на смертном одре совсем помешался, пел песни, говорил что-то непонятное, пел «Марсельезу».. «Ну вот она, его республика. И „Марсельезу“ я слышал, только пели ее никакие не революционеры, и уж конечно не младотурки из „Единения и Прогресса“, а солдаты французской оккупационной армии!» Ему вспомнился занятый войсками Антанты Стамбул. «Да, горячие тогда были деньки! Я привез в Стамбул сахар. Как только распространилось известие, что судно прошло через Дарданеллы, за мной все начали ходить по пятам. Но с железной дорогой, хвала Аллаху, я связываться не стал. Там Фуат разбогател. Воспользовался своей дружбой с Исмаилом Хаккы-пашой и связями в „Единении и Прогрессе“!» Воспоминания о тех прекрасных, наполненных событиями днях, когда ему сопутствовала такая удача, подняли Джевдет-бею настроение, и он стал ходить по кабинету. «Вот что значит жить! Добиваться успеха, работать, получать прибыль! А сейчас? Роюсь в этих бумажках. Стал совсем как брат! Хотя нет. „Марсельезу“ я слушать не хочу. Да, я всегда был реалистом. Быть реалистом и всегда им оставаться — очень непросто, но у меня получилось. Где же я руку ударил… Или?..» Охваченный внезапным страхом, Джевдет-бей сел за стол. «Вот это место болит… Как будто скорпион ужалил. И как тяжело отдает в сердце!»