Граница горных вил - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Тихомирова cтр.№ 108

Тем временем Карин росла, и отношения внутри маленькой странной семьи становились сложнее. Мейбл слушала сказки и присутствовала на всех прочих занятиях, и Андре, в конце концов, с этим смирился. Для Карин, если разобраться, Мейбл была единственной «мамой», которую она помнила и любила. Хотя, конечно, Андре предпочитал, чтобы в этих занятиях участвовал сам Ивор, но так бывало нечасто.

Зато Ивор исправно добывал все, что ему заказывали: учебники, карандаши, краски, кисти, линейки, глину, пластилин, горы бумаги и тетрадей и горы детских книг на разных языках. С книгами не всегда все проходило гладко. Иногда они провоцировали взрывы, которые трудно было заранее предвидеть. Очень опасным оказался, например, Карлсон, который живет на крыше.

— Надо же, — вздохнул Андре, спускаясь с Мейбл по железной лестнице, — ведь и я когда-то гулял по крышам. Мы по-другому не ходили, нам так больше нравилось.

— Кому — нам? — тут же ощетинилась Мейбл.

— Нам с Санькой. Мы всегда ходили вместе.

— И что же вы там делали, на крышах?

— Ну, например, кидались каштанами.

Мейбл вдруг села на ступеньку и заплакала. Андре пристроился рядом, помолчал, смущенно спросил:

— Прости меня. Не надо было говорить про эти крыши.

— Не обращай внимания, — сказала Мейбл, вытирая слезы. — Все равно ты лучшее, что было в моей жизни.

Андре вздохнул:

— Брось! Не такое я сокровище. Я так — детская выдумка или вообще незнамо что. Еще неизвестно, много ли от меня было бы проку в обыкновенной человеческой семье.

— По крайней мере, ты не напиваешься до чертиков, — буркнула Мейбл. Подумала и перечислила довольно длинный ряд того, что может сделать жизнь в семье невыносимой. При этом она точно называла вещи своими именами. Так уж там было принято. Попытки соблюсти приличия рассматривались как смешное жеманство — не более того.

— Меня теперь уже, наверно, ничем нельзя шокировать, — сказал как-то Андре. — Интересно, это только мы росли такими тепличными детишками, или у нас в стране жизнь все-таки другая? Кого бы спросить? Не Бет же…

— Может, Кроноса? — предложил я.

— Кронос уж точно ничего про жизнь не знает. Он человек абстрактный. Скорей уж Тонио… Впрочем, ладно. Я тоже обойдусь без этих знаний. Пусть у меня останутся иллюзии.

Мейбл как будто успокоилась и вдруг сказала:

— Жалко мне тебя, вот что. Ты прав. У меня хоть какая-то жизнь есть. Плохая, но настоящая. А у тебя что? Воспоминания и сказки. Ну, повитаешь ты еще немного в облаках, и тебе тоже жить захочется. Хоть как-нибудь, но жить.

— Посмотрим, — отвечал он неопределенно. — До этого еще тоже надо дожить.

Андре постепенно привык к этим разговорам и перестал переживать каждый из них как трагедию. К тому же Ивор нервничал и торопил его, и он работал так много, как мог, и даже больше. Он так выматывался, что часто засыпал прямо за столиком в салуне. Сил на эмоции уже не оставалось.

Над ним смеялись и шутили, он отмахивался от этих соленых и перченых шуточек и не обращал на них внимания. Как и на дружеские предостережения: держись подальше от одной, другой и третьей, а то с тобой быстро сведут счеты. Такие разговоры шли всегда и про всех, и реагировать на них, на его взгляд, было бы глупо. Но шуточки оказались опасней, чем он мог себе представить.

В последний вечер Мейбл подкараулила его на лестнице, когда он этого совсем не ждал. Вроде бы попрощались — и опять все сначала. На сей раз Мейбл сумела выбить его из колеи — что называется, с размаху. Она спросила разъяренным шепотом:

— Где ты шляешься по ночам?

— Мейбл, ну зачем?..

— Хотя бы затем, что Хьюз следит за мной чуть ли не круглосуточно.

Андре похолодел. Он вспомнил, что перед этим не видел Мейбл уже три дня.

— И за мной тоже?

— Ага. Обещал, что завтра же начнет.

— Почему не сегодня? Не вчера?

— Вчера он играл в карты. Позавчера тоже… его парни ходили за мной по пятам. Сегодня он дрыхнет — отсыпается после трех суток игры. А завтра возьмется за тебя.

— Понятно. Спасибо, что предупредила.

— Это все?

— В каком смысле?

— Все, что ты мне скажешь?

— Мейбл…

— Кто она? Могу я узнать… хотя бы в благодарность за предупреждение?

— Она?..

— Да. Та, что прибрала тебя к рукам. Чистюлю, недотрогу, мальчика из сказки?

Андре сел на железную ступеньку. Мейбл осталась стоять, опершись о перила. Очередной тяжелый разговор над бездной. На сей раз чересчур тяжелый.

— Где бы я ни шлялся и что бы ни делал, она — это моя жена. Тут ничего нет нового. Все то же, что всегда.

— Да нету у тебя жены! Ты все придумал. Сочинил, нарисовал. Как же я ненавижу эту твою фею! «Ах, какие тонкие черты!» «Ах, какое одухотворенное лицо!» Стрем так кудахтает над ней, что слушать тошно.

— Какая разница, что говорит Стрем?

— Конечно, это твоя любимая присказка: «Какая разница, что говорит тот?» «Какая разница, что говорит этот?» А они говорят и будут говорить. Послушал бы ты разок, что они говорят про Стрема, про тебя, про Карин. И про меня в том числе.

— Но ты же знаешь, что все это вранье.

— А почему, собственно, я должна терпеть все эти разговоры за своей спиной? Знаешь, за что я больше всего ненавижу твою принцессу?

Андре молчал, но Мейбл уже не могла остановиться.

— Она там, может быть, давно забыла про тебя. А тебе жить осталось, может, месяц, а может, неделю… а ты ради нее…

— Бедная Санька, — сказал он тихо, про себя. — Сколько же народу тебя ненавидит, и все из-за меня…

— Да все это вранье, — зло и устало оборвала его Мейбл. — Ведь ты даже не стал отрицать, что где-то шляешься.

— Я делаю подкоп, — сказал он безнадежно. — Только не выдавай меня.

— Чего? Какой еще подкоп? Ты что, совсем рехнулся? Ты двадцать лет будешь копать и никуда не докопаешь. А ну покажи ладони!

Он послушно поднял руки. Мейбл торжествующе объявила:

— Да ты ни кирку, ни лопату сроду в руках не держал. Ни земли, ни мозолей. Тебя и здесь за твои пальцы держат на самых тонких операциях.

— Лопату я держал. Но уже давно. Этот подкоп… особенный. Я не лопатой его делаю. Я не могу тебе рассказать.

— Да уж, лучше помолчи, чем молоть такую чушь. А ну-ка посмотри на меня.

Он поднял лицо. В тусклом красноватом освещении в глаза не так-то просто было заглянуть. Они провалились в тень, казались, наверно, просто очень темными и, может быть, очень усталыми.

— Эх ты, сказочник чокнутый, — сказала Мейбл, быстро коснулась его лба ладонью и тут же отдернула руку. — Сегодня я дежурю там, на первом ярусе. У Хьюза нет туда пропуска.