Граница горных вил - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Тихомирова cтр.№ 110

Меня впустили в камеру; дверь за мной заперли снаружи, а я захлопнул колпак изнутри. Свет в камере был резкий и яркий и освещал нас поровну: его на койке и меня в дверях.

— Иван? — окликнул он меня каким-то странным, высоким ломким голосом. — Только тебя здесь не хватало! Как ты попал в эту яму?

— Пришел. Тебя искал.

— Да. Пришел ты вовремя, ничего не скажешь. Тебя что, тоже хотят допрашивать?

— Меня? Ну, нет. Для этого у них руки коротки. И до тебя они теперь уже не доберутся. Можно считать, что я эту камеру захватил.

— Тогда садись. Что ж ты стоишь?

Он махнул мне левой рукой, приглашая сесть на койку. В длинных пальцах мелькнула сигарета; струйка дыма описала приветливую дугу, вгоняя меня в оторопь. Сам он этого уже не замечал, да и охрана не сочла нужным отбирать у него курево и зажигалку. Правая рука была перевязана, и на бинте проступали бурые пятна крови.

Он постарался потесниться ради меня, сложился чуть ли не втрое, и было видно, что движения даются ему с трудом. Я осторожно тронул перевязанную руку, боясь каким-нибудь медвежьим жестом причинить лишнюю боль. Он сжал мне пальцы, улыбнулся:

— Не обращай внимания. Смешно сказать: меня били впервые за два года, и то не очень сильно. В меру. Все кости целы.

Лицо его тоже не пострадало в этой передряге, но я его сначала не узнал, как не узнал его голос. У нас он не бывал таким измученным и бледным, даже как будто желтоватым (или там свет был такой?), но дело не в этом. Он вообще стал другим. Я будто в первый раз его увидел: узкое, нервное, неправильное, странное лицо; глаза — одна сплошная тень и пробивающаяся темная щетина. Отрезанные волосы я даже с ходу не заметил. Эта деталь естественно вписалась в образ заключенного, каторжника, кем он и был на самом деле. Андре не так уж сильно вырос (наверно, наверху он бы вытянулся больше), но казался непропорционально длинным из-за своей худобы, а может, оттого что так лежал — на спине, пластом.

— Рассказывай, — кивнул он мне. — У нас все живы?

— Ребята — да. Два пограничника погибли тогда же, когда тебя украли.

— А Санька?

— С ней все в порядке. Жива, цела, здорова.

— Вань, не ври. Ты все равно не умеешь. Что с ней не так? Замуж вышла? В монахини постриглась?

— Да нет, просто уехала и работает в школе.

— Ну, в школе — это не смертельно. Ладно, это все потом. Скажи, что с теми, кто здесь, внизу?

— С кем именно? Я, правда, мало что и кого знаю.

— Ну, хоть, к примеру, Мейбл, медсестра (он помахал перевязанной рукой). Что ей за это было?

— По-моему, ничего. Я слышал тут случайно, краем уха, как она довольно-таки хамским тоном отбивалась от начальников: «Откуда же я знала, что он вошел без пропуска? Я была на дежурстве. Пришел пораненный человек — я и перевязала. На что мне его пропуск-то смотреть? Я что, охрана, что ли? У них своя работа, у меня — своя. Лучше охрану спрашивайте!» Губки надула, глазки состроила, ножку на ножку положила. Наверно, там все обойдется.

Он покачал головой:

— Вряд ли. Не обойдется, но уже потом. А может?.. Ладно. А Стрем? Его арестовали?

— Нет. (Стрема я тоже видел, мне его даже представили — мимоходом, в коридоре.) А за что? Не он же лез в лабораторию за какими-то секретами?

Андре тихо рассмеялся и стал совсем собой.

— Ну и отлично. А теперь рассказывай, пока за мной не явились.

— Очнись. Никто за тобой не явится. Мы же под колпаком.

— Очнуться, знаешь, не так просто, как ты думаешь. Я все жду, что за мной придут. Будут допрашивать, потом сдадут на опыты.

— Нет. И вообще им сейчас уже не до твоих похождений. У Альбера начались серьезные неприятности. Сейчас он их осмыслит, а потом мы с тобой спокойно уберемся отсюда.

— Спокойно? Это вряд ли. А кто ему там неприятности устраивает? Бет?

— Нет, Кэт. Бет он бы не впустил. Боится ее до смерти.

— Кэт? — он недоверчиво качнул головой. — Тогда мы с тобой можем отсюда и не выйти. Кэт с ним не справится.

— Посмотрим.

Андре сразу помрачнел, тревожно покосился на меня.

— Ну, хорошо. Расскажи, что вы задумали. Под колпаком нас не услышат.

Мой рассказ дважды прерывали: приносили нам еду, причем довольно сносную (от повара первого яруса). И чай в термосе. Тедди с напарником стучался, я их впускал, держа щит так, чтобы прикрыть Андре. Но даже я видел, что это не враги. Скорее сочувствующие. А вообще нам не мешали, и условия не так уж плохи. Вместо параши в этой камере была дыра в полу, прикрытая железной заслонкой. Удобства в восточном стиле.

Я заставил Андре хоть что-то съесть (он хотел только пить) и снова лечь как-нибудь так, чтобы меньше чувствовать боль. А сам рассказывал, расхаживая по камере или присаживаясь на край железного привинченного к полу и стене стола. Я заявил, что мне так удобней излагать свою длинную историю. Он, может быть, и не поверил, но все-таки послушался.

Я уже говорил однажды, что попытки выручить Андре были мучительными, сложными и почти до самого конца казались безнадежными.

Мы долго и, как выяснилось, напрасно расследовали историю о люках и подземных ходах. Я таскал Кроноса на Круг (точнее, он меня таскал: он проходил Порог свободно); мы разыскали мудрых вил, которые спасли ему жизнь. Они были прекрасны, грозны и невероятны. Они показали нам все заваленные и засыпанные колодцы, которые нас интересовали: на нейтральной полосе между Порогом и главным хребтом Круга и другой — ниже Порога. Недалеко от этого места мы разыскали тот самый люк, который вел когда-то в само подземелье, через границу. Покопавшись там три дня, поняли, что этой угрозы больше не существует, но и до Андре мы так не доберемся. Там Кронос вспомнил, наконец, что этот подземный ход он сам когда-то за собой обрушил, причем со всей возможной добросовестностью.

— Откуда же взялись те, кто на вас напал? — спросил я его.

— Сторожили вход, — ответил он в своей сомнамбулической манере. — Плохо сторожили. Я не рассчитывал, что мне дадут там выйти и пройти… Но я увидел свет и небо и пошел куда глаза глядят. Мне было все равно, пристрелят меня или я задохнусь… настоящим воздухом.

Наш с Кроносом поход имел один побочный результат, не связанный с основным расследованием. Те вилы, что когда-то спасли Кроноса, на прощанье учинили мне допрос: кто я, откуда, что делаю на благо волшебной страны, какую веру исповедую и кто мой приходской священник. Потом вилы подробно расспросили про нашу беду и заботу, посовещались и объявили свой приговор: во-первых, признали меня законным королем, а во-вторых, предложили чуть облегчить мою службу тем единственным, что они могли мне дать, — пригоршней воды из волшебного источника.