Имя нам - легион - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сивинских cтр.№ 31

Филипп разделся, забрался под одеяло, проинспектировал свои возможности и, решив, что вполне в силах, взялся за бумаги.

Документом оказалась копия штатного расписания Отдельной военно-технической базы № 18, как официально именовалась организация, приютившая Филиппа, с пояснениями, сделанными рукой Генрика.

Что ж, знать штатное расписание воинской части, которая будет родной целых три года, безусловно, необходимо.

Во главе базы № 18 стоял привычный тандем: командир части (в звании капитана) – начальник штаба (капитан же). Часть насчитывала шесть довольно куцых полевых взводов (по восемь человек), каждым из которых руководил сержант-наемник. Ради порядка и грамотного обращения со сложной военной техникой взводы курировались также лейтенантами из Братьев (батал-кураторами), присоединяющимися к своему взводу, в общем, только на время непосредственно боевых действий. Многочисленные незаполненные ячейки должностей говорили о том, что при необходимости (читай – полномасштабная война) каждый взвод может доукомплектовываться до вполне приемлемой численности в сорок человек. И часть тогда превратится в нормальную, очень мощную и мобильную, десантную роту. Из вспомогательных структур присутствовали: взвод материально-технического снабжения (командир сержант Бобков) и взвод боевых машин, состоящий из одного штабного мини-транспортера и двенадцати БТДиОП. Под этим громоздким и труднопроизносимым названием скрывались фаллопланы – Боевые Транспортеры Десанта и Огневой Поддержки. Машины несли личные номера взводов (например, транспортер матвзвода обозначался девяткой, а транспортер четвертого взвода… правильно, четверкой). Оставшиеся отчасти бесхозными три машины (10, 11, 12) использовались по мере надобности и являлись скорее учебно-боевыми, нежели чисто боевыми.

Медицинское, вещевое и продовольственное обеспечение базы осуществлялось за счет наполовину гражданских структур. Не вполне ясным было, по контракту или на добровольной основе работали в них цивильные. Штатное расписание об этом умалчивало.

Наособицу стоял Научно-технический Центр. Похоже, государства (или государство?) Больших Братьев не желали иметь на Терре даже намека на существование Легиона, и поэтому НТ Центры пришлось разместить под сенью баз. В штат Центра входили два десятка ведущих исследователей, десяток лаборантов и непостоянное, колеблющееся в зависимости от потребностей, число инженеров и техников.

И наконец, совершенно независимой, но грандиозной фигурой возвышался над базой № 18 безногий колосс Сильвер – Страж Врат. Именно так, не больше и не меньше! Он не подчинялся ни бате, ни начштаба (серый кардинал?) – только главкому Легиона, имея с ним личную, прямую линию связи. Но взаимодействовал он, естественно, как с военными, так и с учеными.

Больше штатное расписание ничего интересного не содержало.

Хотя нет, вот что Филипп отметил: вместо полных имен, отчеств и фамилий напротив должностей чего только не было понаписано! И клички, и фамилии, и даже номера! Большие Братья имели неизменные имена-отчества: Степан Степанович (командир базы, батя), Семен Семенович (начштаба), Анатолий Анатольевич (батал-куратор четвертого взвода), Осип Осипович (каптенарм-куратор взвода материально-технического снабжения, – тот самый, вечно недовольный жизнью старшина) и прочие Иваны Ивановичи…

Царство торжествующей анонимности! – подумал Филипп сонно и смежил очи.

* * *

Большинство спортсменов (серьезных, хочу уточнить сразу, спортсменов) – мазохисты. Или идиоты. Да, пожалуй, так: полнейшие кретины! – эта нехитрая дискриминационная мысль пришла Филиппу в голову, когда он утром следующего дня качал пресс на наклонной доске, и число повторений перевалило уже за пятый десяток. Доска стояла почти вертикально, поэтому мышцы нестерпимо жгло, сердце гулко колотилось где-то между ушами, а недавняя улыбка превосходства над самим собой превратилась в неподдающуюся сознательному изменению гримасу.

Однако упражнение следовало закончить.

Филипп с шумом выдохнул и согнулся в пояснице: пятьдесят шесть! Но разогнуться не сумел. Кто-то крепко и недружелюбно схватил его за волосы. Он раскрыл глаза и ужаснулся: над ним склонялась гневная личность, крайне решительно настроенная. Кажется, на избиение. И кажется, на избиение именно его.

Рыжий Бобсон собственной персоной.

– Слезай, покойник, – процедил он. – Гробовщик пришел. Будет тебя домой отправлять.

– У меня контракт только начался, – попробовал Филипп увильнуть от заслуженной ответственности.

– Ерунда. Все равно калекой ты будешь никому не нужен, – сообщил он. – Ни-ко-му! Слезай, говорю!

Филипп послушно вытащил ноги из-под мягких валиков и опустил их на пол. Боб, не отпуская волос, сказал ага, молодец и приложился огромным веснушчатым кулачищем к его челюсти. Сердце Филиппа рухнуло в живот, в глазах потемнело, ноги подкосились. Он замотал головой. Когда зрение восстановилось, ему стало понятно, что он сидит на полу и опирается растопыренными руками о канаты, опоясывающие ринг. Боб снова навис над ним, сказал деловито сейчас повторим и сгреб его за грудки.

Повторения Филипп отнюдь не жаждал и поэтому резко вскинул руки вверх, одновременно поворачиваясь к Бобсону спиной. Майка DO IT треснула, одна пройма лопнула совершенно, зато контакт с Бобом был разорван. Филипп врезал локтем ему в живот, потом присел, крутнулся на носках в обратную сторону и крюком правой ударил в пах, оказавшийся почти точно напротив его лица.

Это было подло, нечего скрывать, но ему было не до сантиментов. Бобсон начал первый и тоже не блистал благородством манер. Филипп всего лишь защищался.

Боб раскрыл рот, сдавленно охнул, да так и замер, не имея ни желания, ни возможности продолжать схватку.

– Часть вторая. Возвращение живых мертвецов, – сказал Филипп и круговым ударом ноги поверг противника на пол.

Пока Филипп раздумывал, добить ли рыжего неприятеля грифом от штанги прямо сейчас или, может, погодить, к нему подобрались Павел Мелкий с Наумом Березовским. Больше в спортзале ко времени начала (и, разумеется, конца) корриды никого не оставалось – одни фанатики мышечной массы.

– Капрал, – негромко позвал Филиппа Мелкий. – Слушай, оставь его, а? Кто нам станет продукты на полигон возить, если ты его уработаешь до гипса?

Филипп хмыкнул, но гриф не выпустил.

– И кто Веронике цветы дарить будет, когда ты ее бросишь? – спросил Наум. – А ведь ты ее бросишь, Фил, согласись?… Такие добры молодцы, как ты, народ в сердечных делах больно уж ненадежный.

– Чего? – возмутился Филипп. – Ты что несешь, придурок? Национальная предрасположенность к ремеслу психоаналитика пробудилась? Так я тебя о консультации не просил вроде. Не пошел бы ты с нею куда подальше?!

– Я тебя предупреждал, пес! – взревел Мелкий, бросаясь в атаку.

Тут следует отвлечься и кое-что разъяснить. Наум Березовский и Павел Мелкий дружили с детства. С самого раннего. Учились в одном классе, сидели за одной партой и на пару колотили недоумков, имеющих претензии к национальности Наума. Затем их дорожки разошлись – Березовский продолжил учебу в медицинском университете, а Мелкий, проваливший вузовские вступительные экзамены, загремел в армию. Свела их судьба лишь через восемь лет. Мелкий к тому времени служил оперативником в уголовном розыске. Буквально чудом ему удалось вычислить и взять сексуального маньяка, специализирующегося на детях. Разумеется, адвокат извращенца потребовал психиатрического освидетельствования подзащитного. В состав комиссии вошел и молодой, но очень яркий специалист по фамилии Березовский. Комиссия сделала заключение, что обследуемый – тяжело больной человек, нуждающийся в уходе и лечении. Частное определение, вынесенное Наумом, считавшим, что маньяк – ловкий симулянт, суд во внимание не принял. Старые друзья погоревали-погоревали, да и решили восстановить справедливость самостоятельно. (Тем более что больной, удивительно быстро пошедший на поправку, скоро оказался на свободе) Негодяй их методов не пережил; скрыть же рукотворность его смерти по ряду причин не получилось. Схоронил друзей от правосудия Легион…