Черепаший вальс - читать онлайн книгу. Автор: Катрин Панколь cтр.№ 145

Внизу живота вновь пробежала та сладостная дрожь. Она, устыдившись, опустила глаза.

— Слушайте и повторяйте за мной…

Она кивнула.

— Вы будете ждать меня…

— Я буду ждать вас.

— Вы будете беспрекословно слушаться меня…

— Я буду беспрекословно слушаться вас.

— Не задавая вопросов!

— Не задавая вопросов…

— Никогда не перебивая.

— Никогда не перебивая.

— Я учитель.

— Вы учитель.

— Вы мое детище.

— Я ваше детище.

— Вы не противитесь мне ни в чем.

— Я не противлюсь вам ни в чем.

— Вы одна или с семьей?

— Я одна. Я знала, что вы приедете, и отправила Жозефину за город. Девочки тоже уехали.

— Превосходно. Готовы ли вы принять мои правила?

— Я готова принять ваши правила.

— Вам придется пройти период очищения, чтобы освободиться от обуревающих вас демонов. Вы останетесь у себя и будете строго соблюдать мои указания. Готовы ли вы их выслушать? Просто кивните, и отныне пусть ваши глаза будут опущены в моем присутствии, поднять вы их сможете, лишь когда я прикажу…

— Вы мой учитель.

Он изо всех сил хлестнул ее по лицу. Она мотнула головой. Коснулась щеки. Он схватил ее руку, заломил.

— Я не велел вам говорить. Замолчите! Здесь я отдаю приказы!

Она кивнула. Почувствовала, как горит распухающая щека. Ирис снова захотелось коснуться ее. И снова невыносимо приятная дрожь пробежала внизу живота. Наслаждение нарастало, она едва удерживалась на ногах. Склонила голову и прошептала:

— Да, учитель.

Он помолчал, словно проверяя ее. Она не двигалась, стояла, опустив глаза.

— Поднимайтесь к себе и оставайтесь взаперти столько, сколько я сочту нужным, и занимайтесь тем, что я вам скажу. Принимаете вы мои правила?

— Принимаю.

— Каждое утро вы будете вставать в восемь часов, тщательно мыться, везде, везде, промывая каждую складочку, я проверю. Потом вы будете вставать на колени и вспоминать все ваши грехи, вы будете записывать их на бумаге, я буду проверять. Потом будете читать молитвы. Если у вас нет молитвенника, я вам дам… отвечайте!

— У меня нет молитвенника, — произнесла она, не поднимая глаз.

— Я вам дам. Далее, вы будете заниматься хозяйством, все тщательно мыть и чистить, вы будете мыть пол руками, с жавелевой водой, чистый запах убивает все микробы, вы будете тщательно тереть пол, вверяя себя Божьему милосердию, и будете просить прощения за прошлую беспорядочную жизнь. Вы будете заниматься хозяйством до полудня. Если я зайду, нигде не должно быть ни грязи, ни пыли, иначе вы будете наказаны. В полдень вы имеете право съесть ломтик вареной ветчины и немного белого риса. И попить воды. Не разрешаю никаких цветных продуктов, я ясно выразился? Скажите, что поняли меня…

— Да.

— После обеда вы опять прочтете молитвы — на коленях, в течение часа, потом постираете белье, погладите, вымоете стекла, постираете скатерти и занавески. Я хочу, чтобы вы были одеты как можно проще. У вас есть белое платье?

— Да.

— Превосходно, будете носить его постоянно. Вечером будете стирать и вешать на плечики в ванной, чтобы наутро надеть опять. Я не выношу никаких телесных запахов. Поняли? Скажите «да».

— Да.

— Да, учитель.

— Да, учитель.

— Волосы зачесаны назад, никаких украшений, никакой косметики, глаз не поднимать, только работа по дому. Я могу зайти в любой момент в течение дня, и если обнаружу вас в неподобающем состоянии, вы будете наказаны. Я буду применять к вам наказания, которые тщательнейшим образом подберу в соответствии с вашими пороками. Вечером съедите то же, что в обед. Всякий алкоголь строго запрещен. Вы будете пить только воду, воду из-под крана. Я поднимусь и проверю, и выброшу все бутылки… потому что вы пьете. Вы алкоголичка. Сознаете вы это?

— Да, учитель.

— Вечером вы будете ждать, сидя на стуле, что я приду и все проверю. В полной темноте. Никакого искусственного света. Вы будете жить при свете дня и в полной тишине. Ни музыки, ни телевизора. Не петь песен. Только шепотом читать молитвы. Если я не приду, не жалуйтесь. Будете сидеть на стуле и размышлять. Вам многое следует искупить. Вы вели бесцельную жизнь, полностью зациклились на своей персоне. Вы очень красивы — и это знаете… Вы играли со мной, и я попал в ваши сети. Но сейчас я опомнился. Те времена безвозвратно ушли. Отойдите. Я не разрешал вам приближаться…

Она отошла на полшага и вновь ощутила электрический разряд внизу живота. Она еще ниже наклонила голову, чтобы он не заметил ее довольной улыбки.

— Если вы попытаетесь что-нибудь выкинуть, последуют репрессии. Я буду вынужден бить вас, наказывать, наказывать справедливо, но сурово, так, чтобы причинять и физическую, вам это необходимо, и душевную боль… Вас надо унизить, выбить из вас тщеславие и чванство.

Она сцепила руки за спиной, по-прежнему не поднимая головы.

— Будьте готовы к моим неожиданным визитам. Забыл сказать, я буду запирать вас, чтобы вы не сбежали. Вы отдадите мне свою связку ключей и поклянетесь, что у вас нет запасной. У вас еще есть время отказаться от программы очищения. Я ничего вам не навязываю, вы должны иметь свободу выбора, подумайте и скажите, да или нет.

— Да, учитель. Я отдаюсь на вашу милость.

Он опять хлестнул ее по лицу тыльной стороной ладони — словно мусор смел.

— Вы не подумали. Вы поторопились ответить. Поспешность — современное обличье демона. Я же сказал вам: подумайте!

Она опустила глаза и некоторое время молчала. Потом прошептала:

— Я готова слушаться вас во всем, учитель.

— Это хорошо. Вы поддаетесь воспитанию. Вы уже на пути к исправлению. Сейчас мы пойдем к вам. Вы будете подниматься медленно, с опущенными глазами, сложив руки за спиной, словно взбираетесь в гору. Имя этой горе — раскаяние…

Он пропустил ее вперед, снял со стены хлыст, висящий возле входной двери, и хлестнул ее по ногам, подгоняя. Она дернулась. Он хлестнул снова и велел не показывать, что ей больно, когда он ее бьет. В квартире Жозефины он, посмеиваясь, вылил в раковину все бутылки. Он гнусаво разговаривал сам с собой и твердил: порок, повсюду порок в современном мире, уже нет границ у порока, нужно навести в мире порядок, убрать все нечистоты, эта нечистая женщина тоже должна пройти очищение.

— Повторите за мной: я больше не буду пить.

— Я больше не буду пить.

— Я не спрятала ни одной бутылки, чтобы выпить ее тайком.

— Я не спрятала ни одной бутылки, чтобы выпить ее тайком.