Рожден быть опасным - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Самохин cтр.№ 42

— Куда? — не понял я.

— На их крылья.

— Но там же силовое поле, — возразил я.

— Оно не выпускает тело изнутри. С крыла. Но нас впустит. Во-первых, мы приходим извне. А, во-вторых, у нас другая скорость. Здесь поле слабое. Оно не успеет отреагировать на летящее извне тело и пропустит его. Пули оно не останавливало. Здесь поле только для того, чтобы самому из кабины не выпасть, — объяснил Марк.

— А дальше?

— Дальше нажимаем кнопку возвращения и смотрим, кто нас навестил.

Сказать легко, да вот сделать сложнее. У Марка получилось сразу же. Он, не раздумывая, разбежался по диванам и перепрыгнул на крыло своего противника, которое не перевернулось, а осталось в нормальном положении. У меня же намечалась осложненная ситуация. Помимо того что нужно перемахнуть три метра на высоте пятнадцати метров от тверди, так еще и на перевернутое крыло, которое перед использованием надо вернуть в нормальное положение. Короче, хорошего мало.

Я разбежался и прыгнул.

Не повезло.

Малость не долетел, но успел ухватиться за край крыла.

Тело мое замедлилось, потеряло скорость, и я почувствовал, как силовое поле обволакивает меня. Уняв участившийся пульс, я ухватился за раздвижную ногу пульта управления и, раскачав крыло, вернул его в исходное положение. Сверху обрушился труп, заливший меня кровью. Отпихнув его на край, я проорал Крысобою:

— От этого как избавиться?

— Отключи поле и столкни.

И как это я не догадался?

Спихнув холодевшее тело вниз (я заметил, что Крысобой поступил со своим мертвяком точно так же), я нажал кнопку «БАЗА», и крыло стартовало, заложив крутой вираж, огибая наш столик, оставшийся без хозяев.

Я проверил патроны в пистолетах. Практически полные обоймы. Я приготовился к бою.

Крыло отклонилось в сторону, облетев еще один парящий столик, и пошло на снижение. Пронеслось мимо сцены с диджеями, чуть было не столкнулось с танцующей девушкой возле шеста и вывернуло в коридор, уводящий на выход.

Нас поджидали.

Охрана возле дверей на улицу. Уже переполошились из-за выстрелов. Переминались с ноги на ногу, высматривая опасность.

Я заметил кабину, к которой стремились крылья, издалека. Ее покидали трое мужчин. Один из них держал на спине бесчувственное тело, очертаниями похожее на Музыкантскую. Охрана, заметив девушку, свисающую с плеча мужика, как куль с грязным бельем, попыталась остановить похитителей, но осталась лежать на полу, скошенная выстрелами из автоматов.

«Дерьмо у них, а не детекторы, — подумал я, — теперь зашевелятся, систему подновят».

Я не стал дожидаться состыковки моего крыла с кабиной, отключил силовое поле и спрыгнул на пол. Крысобой опередил меня на долю секунды и оказался впереди.

Перескочив через тела незадачливых охранников, мы выбежали на улицу. Прожектора взяли нас в фокус, но мы мало обращали внимание на слепящий с небес свет.

Я увидел спины убегавших. Они мчались к стоянке автомобилей.

Присев на колено, я прицелился и дважды выстрелил. Один из убегавших запутался в своих ногах и упал. Он не поднялся.

Мы влетели на стоянку, катастрофически опаздывая. Мужики уже сгрузили Музыкантскую в флаер и запрыгивали в него. Флаер у них был легкий, скоростной. Наш лимузин вряд ли бы смог с ним тягаться.

Я подлетел к ближайшему аппарату, быстрому на вид, и разбил стекло. Завыла сирена сигнализации.

— Отключить визжалку сможешь? — спросил я Крысобоя, забираясь в кабину на водительское место.

— Без проблем.

Марк наклонился над приборной доской, чем-то щелкнул, и сигнализация, завывавшая, словно разбуженный посреди зимы медведь, заглохла.

Мы стартовали на две секунды позже похитителей и тут же сели им на хвост.

Невозмутимость Крысобоя покоряла. Я не мог сдержать азартного смеха. Погоня взбудоражила меня. Переключив аппарат на ручное управление, я захватил флаер похитителей в прицел наведения и старался выжать из маломощной машины по максимуму, но, несмотря на это, мы безбожно отставали. Плелись в хвосте, и перспектив атаковать противника в воздухе не наблюдалось. Оставалось уповать на то, что мы сможем отбить Музыкантскую на земле.

Это бессилие выводило меня из себя. А мысль, что кто-то покусился на жизнь и свободу Ренаты, приводила в ярость.

— Подержи меня, — потребовал я, переключая управление в автоматический режим.

— Как держать-то?

— Нежно!

Приоткрыв боковую сферу крыши флаера, я высунулся в образовавшуюся дыру, чувствуя, как Крысобой вцепился в мои ноги, и, вытянув перед собой руки с пистолетом, тщательно прицелился. Пистолет дважды дернулся в моих ладонях. Оба выстрела оказались неудачными. Флаер дрогнул, обходя вынырнувшее из темноты препятствие. Я едва не выронил пистолет. Покрепче ухватив рукоять металлокерамической малютки, я бросил неосторожный взгляд вниз.

Мы проплывали над крышами восьмиэтажных домов предместий Лондона. Крыши плавали в темноте, как свернувшиеся сливки в черном кофе. У меня закружилась голова, и я отвел взгляд.

Следующие два выстрела легли точно в цель. Флаер противника вильнул, на секунду потеряв управление, но быстро выровнял полет.

Позади нас послышался вой сирен. Я обернулся и увидел, что за нами на почтительном расстоянии следует эскорт полицейских геликоптеров.

— Нам сели на хвост!!!

— Чего?! — не расслышал Марк.

Я вновь тщательно прицелился, стараясь попасть в силовой отсек флаера. Разбившийся или взорвавшийся аппарат меня не устраивал. Пробить топливный бак флаера было проще простого, но горящая заживо Рената меня не вдохновляла.

Выстрелить я не успел. По нам открыла огонь полиция. Они оказались более качественными и удачливыми стрелками. С третьей попытки им удалось поразить центр управления, и наш флаер стал резко терять скорость и высоту.

— Втягивай меня!!! — заорал я.

И Крысобой втащил меня в кабину.

Флаер был основательно поврежден. Догнать похитителей и освободить Музыкантскую мы уже не могли. Их аппарат таял в темноте с неумолимой скоростью. Я не мог разобрать даже их габаритных огней. А мы заваливались вниз. Падали на крыши спящего города.

Я испытал прилив тревоги. Я готов был вынырнуть из флаера и научиться летать, лишь бы догнать Ренату. Я не мог оставить ее одну.

Мой разум разделился на две части. Одна неистовствовала от собственного бессилия в кабине, а другая, как сторонний наблюдатель, с ироничной мудростью следила за первой, отмечая, что за истекшее время Ларс Русс слишком сильно привязался к Ренате Музыкантской и не может уже трезво оценивать ситуацию. Рената Музыкантская оказалась тем единственным наркотиком, к которому пристрастился Идеал. На наркотик этот часто вешают ярлык «любовь».