Рожден быть опасным - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Самохин cтр.№ 40

В тренажерный зал вошла Музыкантская. Она, уткнув руки в бока, застыла на пороге и окинула нас скептическим взглядом.

— Кончай трепаться, — сказала она сурово. — Тачка на улице. Ужин в ресторане. Уловили разницу?..

Ангельское поведение для ангела — все равно что чертовщина для черта.

Роджер Желязны, Роберт Шекли. Театр одного демона

Клуб «Золотая Орда» располагался в широком двухэтажном стеклянном здании, похожем на портовый склад, окруженный кольцами постов охраны и сетчатым двухметровым забором под прикрытием дозорных вышек.

Прожекторы утюжили небо, проверяя каждый геликоптер, приближающийся к клубу. Прожекторный луч цеплял летящий объект и сопровождал его до посадочной площадки, откуда служащий клуба отгонял его на платную стоянку.

Фейерверк прожекторных лучей. Музыка, ошеломляющая силой звука, выплескивающаяся за пределы клуба. Обилие народа, стоящего в вечерних тусовочных платьях в очереди на вход. Вот что бросилось мне в глаза еще на подлете к зданию.

Признаться, я не люблю такие вечеринки. Мне по вкусу более уютные заведения, где крутят старомодную музыку, а не модные, долбящие мозг синтезированные звуки, но, как возразила Музыкантская, — и с ней пришлось согласиться, ради разнообразия можно и лягушку съесть с французской подливкой. Представив лягушку, тающую во рту, и ночной клуб, я выбрал меньшее из зол и согласился посетить «Золотую Орду».

Лимузин, ведомый автопилотом, стал снижаться. Уцепленный лучом прожектора, он сделал вираж и приземлился на посадочную линию. Прокатившись пять метров, лимузин остановился и открыл дверцы.

Я выбрался первым. Меня немного укачало, но свежий влажный воздух мгновенно привел меня в сознание.

— По-моему, я староват для всего этого дерьма, — заявил Крысобой.

— Это ты Ренате скажи, — посоветовал я.

Музыкантская, уступив место за пультом управления служащему клуба, облаченному в золотого цвета халат с красным шитьем и пышными кисточками на кушаке, приблизилась к нам.

— Что вы все ворчите, как застарелые пни? — поинтересовалась она, поправляя прическу — вавилонский столб на голове, где без труда можно было упрятать два пистолета и хватило бы место на пяток гранат.

Рената раскрыла ридикюль и достала тюбик-палец помады, которым едва заметно подкрасила губы.

— В прошлый раз в пустыне ты тоже уверяла, что все будет полный… — заикнулся я.

— Не путай, — оборвала она.

— Ладно. Поскакали… А то чего-то тут холодновато, — поежился Крысобой.

— Старость не радость, — заметила Рената.

— Если бы это сказал Русс, я бы его прикончил. Тебя пожалею, — ледяным голосом проскрипел Марк.

Мы прошли к хвосту очереди и встали.

Очередь пестрой змеей извивалась по асфальту вдоль железного забора. Освещенная прожекторными лучами, она находилась под прицелом двух автоматных вышек. Взглядом специалиста я отметил, что тут в непредвиденном случае все решат две минуты, которых хватит автоматчикам, чтобы выкосить двести человек, переминавшихся с ноги на ногу у входа в заведение.

Я почувствовал себя неуютно.

— Может, рванем в другой клуб, — предложил я, покосившись на Ренату. — Здесь уже и мест, поди, свободных нет.

— Брось. Мест тут завались. Если тебе неуютно, то вспомни, что ты при пушке. Как говорится, во всеоружии, — успокоила Рената.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

— Чтобы мы пошли в клуб без пушки? Это нереально, — объяснила она.

— Точно. Нужно быть готовым ко всему, — поддакнул Крысобой.

Значит, не я один.

В кобуре на запястье левой руки и в кобуре на запястье правой руки я упрятал два металлокерамических пистолета-малютки, которых не распознавал ни один детектор. Пистолеты-невидимки. Таким оружием снабжаются только спецслужбы, разведка и Гоевин.

Очередь втянулась в клуб, подведя нас к воротам детекторов. И это не заняло и пятнадцати минут. Я даже не успел раззеваться. Время скоротал, разглядывая каменное и прекрасное лицо Ренаты. Она чувствовала мой взгляд, но не подавала виду.

Странные ощущения. Эта женщина пыталась меня убить. Когда-то она стояла по другую сторону баррикад, а теперь я испытывал к ней какую-то слепую привязанность и нежность, несвойственную человеку, привыкшему к смерти. Она заинтересовала меня с самой первой минуты, когда я ее увидел, и все больше и больше я углублялся в любование ею. Это походило на восхождение на вершину заброшенного маяка. Винтовая лестница с выщербленными ступенями и опавшими секциями, шатающиеся перила и двадцать метров в высоту. Ты взбираешься, соскальзываешь со ступенек, цепляешься за раскачивающиеся перила, которые под твоим весом падают в пролет. Балансируешь, стараясь удержаться, и шагаешь дальше. Пролет. Часть лестницы вывалилась. Перепрыгиваешь через брешь. Но на вершину маяка ты обязан взобраться во что бы то ни стало.

Я прошел сквозь ворота детекторов в гробовом молчании. Они не пискнули. Они не уцепили на мне ничего противозаконного. Я оказался чист перед клубом. Музыкантская и Крысобой проследовали за мной. На выходе из детекторов нас встретил служащий клуба в традиционном золотом халате и с полотенцем на голове. Он поклонился и предложил свои услуги.

— Проводите нас за столик, — потребовала Музыкантская.

— Пожелания? — спросил обладатель золотого халата.

— Уют, поменьше народу и побольше воздуха.

Заказ мне понравился.

— Интересно, вы так каждого посетителя встречаете? — не смог удержаться я от вопроса.

— Да, — ответил служащий и тряхнул полотенцем, аккуратно обмотанным вокруг головы. — У нас большой штат.

— Это очень дорогой, элитарный клуб. Он только для членов клуба и их гостей, — произнесла Рената.

— Что-то я не помню, чтобы становился членом этого улья.

— Ларс, член этого клуба Гоевин. Притом, надо сказать, почетный член. Мы идем по его протекции, — пояснила Рената.

— А!.. — протянул я. — Ну, раз так…

Требования Музыкантской обладатель золотого халата понял буквально. У входа в клуб мы сели в комфортабельную кабину, на середине которой был установлен стол, окруженный мягкими диванами. Служащий поколдовал что-то на пульте управления, нас накрыл силовой купол, и мы вознеслись. Пролетев длинным коридором, высота которого достигала пяти метров и который был заполнен шумными людьми, прошелестев над головами пеших членов клуба, мы неслышно выскользнули в широкий, — конца и краю не было ему видно, зал, уставленный столиками. Потолок в двадцати метрах от пола. Возле столбов извивались обнаженные женщины. Сцена, на которой крутили пластинки диджеи. Обилие народа. Весь зал наводнила музыка, скроенная из электронных звуков в компьютере. Световой фейерверк. Прожекторные блики, носящиеся по залу.