Закон есть закон - читать онлайн книгу. Автор: Александр Старшинов cтр.№ 32

Меня всегда удивляло, как после долгих лет спокойствия и послушания люди с легкостью хватаются за обрезки труб и ножи. Как будто их добропорядочность была чем-то вроде одежды, которую так легко сбросить, а потом снова надеть, не замечая кровавых пятен на обшлагах и подоле. Преступники и жертвы забывают о случившемся одинаково легко.

Но почему никто не пробовал в эти дни заняться чем-то иным? Или кто-то все же пробовал?

– Пятнадцать лет назад, – сказала Ада, – когда отец ушел искать Кайла, он оставил дверь открытой, только натянул покров из синевы. Я помню, как мы с мамой сидели в гостиной, дверь в прихожую была распахнута, и в свете лампы мы видели, как колебалось полотнище синевы на двери, вспухая под ударами чьих-то кулаков и ног. Часами полотнище гудело как барабан под ударами. Устав биться в открытую дверь, одна банда уходила, но тут же приходила другая. Потом третья… И так полотнище держалось почти сутки, пока отец не вернулся и не принес тело Кайла.

– Никто не умел создать автономную защиту из синевы подобной прочности, – заметил я. – Даже Леонардо.

– Но отец смог.

Я не стал возражать. Но был уверен, что там была не только синева. Допустим, если прошить моими кружевами мой же покров из синьки, он простоит даже дольше суток. И разрушить его – причем мгновенно – могу только я.

Возможно, Граф сделал нечто подобное. Но что именно – не сказал никому. Разве что… остались записи в его архиве.

– Ты нашла объяснение в бумагах отца? – закинул я удочку.

– Хочешь купить меня задешево? – усмехнулась Ада.

– Тогда зачем ты мне об этом рассказала?

– Чтобы немного тебя помучить.

* * *

Наш спор прекратился – просто потому, что мы стали карабкаться по узкой улочке к дому Макса. Переулок был пустынен, ставни закрыты. Наивные… Впрочем, кое-где это может сработать. Если домики бедные, семьи многолюдные, туда вряд ли сунутся в первые дни. Есть шанс, что новый магистр быстро захватит башню, и новые законы вступят в силу, тогда большинство домов уцелеет.

Дверь Максова дома была открыта, на пороге стоял поэт. Волосы его торчали дыбом, глаза блуждали. Один глаз был подбит, а на лбу вспухала здоровенная шишка. Интересно, кто его так разукрасил? Неужели на Максову нору напали?! Или ребята так классно поболели за своих кумиров!

– Син! – заорал он, увидев меня. – Почему так долго?!

– Почему дверь открыта, Ланс? – ответил я вопросом на вопрос. – Или Макс тебе не сказал, что после падения Пелены надо сидеть тихо и не высовывать носа за порог?

– Закон пал! – поведал мне он. – Вечность… Свобода… Свобода… Вечность…

На счет вечности – это он сильно ошибался. Максимум неделя. Иначе нам всем вечная синь и вечный покой.

– Я пьян без вина, – бормотал Ланселот. – Да что там пьян… я понял наконец, что равен теперь Архитектору.

«В чем это равен?» – хотел спросить я, но не спросил.

Мы все заскочили внутрь, и я запер дверь.

Дверь у Максима была так себе, а ведь хорошая дверь в дни хаоса – первое дело.

«Почему он не позаботился об этом заранее?» – задал я сам себе риторический вопрос.

Вот именно – почему?

Хотя если устроить завесу на манер той, о которой я только что говорил, то мы можем продержаться сутки, а то и двое. Возможно, нам этого вполне хватит. А потом начнется всеобщая свалка.

* * *

Я вошел в комнату. Стереовид все еще что-то пытался показывать, хотя гонка давно закончилась. Кролик сидел за столом и доедал копченую рыбину. Макса не было.

– Что случилось? – спросил я ледяным тоном, понимая, что дело дрянь.

Я обошел комнату, как будто Макс был какой-то мелочью, которая могла затеряться среди мебели.

– Где он? – спросил я внезапно осипшим голосом.

– Макс? – зачем-то уточнил Кролик.

– Разумеется, Макс.

– Плохо дело. Они с Лансом пошли за дверью и ставнями. Взяли тележку и пошли. А назад вернулся только Ланс.

– Его арестовали стражи, – влез в разговор поэт. – За грабеж лавки. Я пытался протестовать и получил в глаз. Так получил, что звезды посыпались из глаз… я два раза сказал «глаз». Ненавижу тавтологию… Вырубился и лежал во тьме. Очнулся – смотрю: тьма, никого нет во тьме…

– Вот же брызг синевы! – пробормотал я, иных слов у меня просто не осталось.

– Какие стражи! Какой грабеж! Пелена пала! – возмутилась Мэй.

– Тогда еще нет, – уточнил Кролик. – Это случилось почти сразу после вашего ухода. То есть больше двух часов назад. Как только Ланс вернулся, я схватил запасной арбалет Макса и попробовал их догнать. Но куда там! Они умчались на тачке. Тогда еще можно было ездить. А у меня, смею вам заметить, тачки нет. Я попробовал связаться с вами по инфозеркалу, но там шли одни помехи. Я кричал так, что сорвал голос…

Я вспомнил наждачный хрип инфашки и понял, что имя «Макс» мне не пригрезилось. Но, с другой стороны, что мы могли сделать?

– Я предупреждал, что все кончится плохо, – напомнил Кролик.

– А ты хоть раз сказал «хорошо»? – огрызнулся я.

– Хорошо говоришь у нас ты, – заметил Кролик.

В данном случае мне нечего было возразить.

– Хорош охранник! – снисходительно хмыкнул Антон, решив на свой манер исполнить предложение Кролика. – Сам себя защитить не смог!

– Заткнись! – рявкнул я. – Или…

Антон открыл было рот, но глянул на Мэй и ничего не сказал. Вид у лейтенанта был, пожалуй, еще более разъяренный, чем у меня.

– Получается, он теперь за Вратами Печали? – спросил я.

– Похоже, что так, – кивнула Мэй, – его наверняка успели упрятать.

– Кто он, этот Макс? – спросила Ада.

– Мой друг и еще – Разрушитель, – пояснил я.

– Тогда нам точно хана, – заключила Ада.

Да уж. Дело дерьмовое. Мы оказались в заднице. Без Разрушителя соваться в драку нет смысла.

– Но Врата Печали откроют, и Макс вернется… как все, – предположил Кролик.

– Надежды кроликов… Ты когда-нибудь слышал, чтобы они сбывались? – спросил я.

– Это точно, преступников освобождают, – подтвердила Мэй. – Если Макс не на минус седьмом уровне.

– Грабеж – это не седьмой уровень… – сказал я не очень уверенно. Я всегда путался в этих минусах Врат Печали, хотя обычный житель Альбы Магны знал их иерархию назубок.

– Как выглядели эти стражи? – спросила Мэй у Ланса.

– Стражи… в куртках стражей. – Похоже, после удара в глаз у Ланса в голове что-то сильно заело.

– У них на рукавах были желтые полосы? – не унималась Мэй.