Закон есть закон - читать онлайн книгу. Автор: Александр Старшинов cтр.№ 29

Ну, запереться в замке и сидеть, не высовывая носа, – не самая лучшая стратегия, гибель Леонардо тому примером. Дело в том, что никому не удается заранее собрать всю команду до падения Пелены. У меня, к примеру, не было магистра, я до сих пор не знал, за кого буду драться. И значит – за что. Потому что магистр определяет суть грядущей Пелены. Магистр должен зачитать кодекс законов, а потом весь свой остаток жизни провести в симбиозе с кристаллом и Пеленой. Если бы Архитектор не погиб, он бы мог стать неплохим магистром. Но он проиграл, не начав игру.

Может быть, сделать Макса магистром?

А что? Эта мысль мне даже понравилась. Максим первым делом организует на территории Альбы Магны гонки, пригласит Ларри, и повсюду будут висеть рекламные плакаты его алого болида. Хотя… если мы станем устраивать у себя гонки, мы их непременно испохабим. Гонки под покровом Пелены – это нечто невообразимое.

Так вот, уж не знаю почему, но, пока Пелена закона висит над Альбой Магной, все – или почти все – готовятся к хаосу. И всякий раз все – уже без исключения – бывают к хаосу не готовы.

Я – такой же, как все, не умнее и не лучше прочих.

* * *

Возвращаясь, мы опять должны были миновать мост. Теперь пешком.

В центре города нет настоящих мостов или набережных – только несколько виадуков, и два из них ведут на Гранитный остров.

Две реки, что сбегают с синевы на наш остров, огибают Альбу Магну с запада и с востока и вливаются во Внутреннее море. Именно так – вливаются.

Синева всегда течет, но синева – не вода. В одних местах ее уровень выше, в других ниже, и, когда льют дожди, вода никогда не смешивается с синевой, она зависает пленкой над Океаном, а потом стекает ручьями туда, где уровень Океана ниже, а понижается он всегда к суше. Так реки воды текут по синеве, вливаясь в устья островов и питая внутренние моря и озера. Никогда, кстати, не переполняясь. Ближе к полюсам осадки выпадают в виде снега, и этот снег под напором ветра сбивается в островки, прессуется в лед и скользит по направлению к Ледяным материкам – северному и южному. Я никогда не был на Северном материке, да там мало кто бывает, потому что там нет кристаллов. Говорят, управляющие кристаллы – это замерзшая синева. Но думаю, что это вранье, ведь кристаллы не тают.

Меня всегда интересовал вопрос – куда подевалась вода Мирового океана. Ее было столько, что вряд ли она уместилась бы в наших реках и внутренних морях. Быть может, она таится под слоем энергетического Океана? Непроницаемая для воды, синева проницаема для пара, а несколько «канализационных сливов» не дают переполняться нашим озерам и морям. Граф считал эту теорию не хуже и не лучше прочих.

Сейчас я шел вдоль перил и видел внизу темно-синие, почти черные крыши домиков, стоящие по обе стороны Четвертой круговой. Под мостом всегда скапливаются груды отходов, и на этой помойке питаются и жиреют чайки. Сейчас они носились под нами огромной стаей и истошно кричали.

Раз Пелена еще не пала, я наделся, что мы минуем мост беспрепятственно.

Но я ошибся.

Выход с Миллионной к мосту был уже перегорожен цепями, то есть о том, чтобы проскочить здесь на тачке, нечего было и думать. Когда мы вступили на мост, я уже знал, что нас ждут.

Трое. Стражи. Пелена была уже практически на нуле, хотя полностью закон еще не пал. Но эти трое уже сорвались с поводка. Опасаясь соваться в дома, они выставили заслон на мосту, справедливо рассудив, что мост перейти понадобится многим и многим. Впереди торопливо шагало какое-то семейство. Муж, жена и двое детишек. Я видел, как трое стражей их остановили. Мы приближались. Мужчина, понурив плечи, выворачивал карманы, выкладывая в подставленную ладонь сержанта бумажник, золотые часы, потом стал выковыривать из манжет запонки. Женщина наивно пыталась отстоять свою сумочку, но второй страж, краснолицый, белобрысый толстяк, попросту рванул ремешок у нее из рук.

Лицо его было смутно знакомо. Мы виделись прежде – несомненно. Возможно, именно он вывел меня из разгромленного дома семнадцать лет назад, улыбнулся, потрепал по плечу и сказал: «Не волнуйся, парень! Закон вновь нерушим».

Во всяком случае, очень подходит по возрасту и комплекции, если учесть, что он прибавил с тех пор килограммов двадцать. Ну и семнадцать лет в придачу.

Теперь он сорвал с головы женщины шляпку и швырнул за перила.

Потом рявкнул:

– Серьги!

Женщина принялась спешно вынимать из ушей золотые висюльки. Но никак не могла справиться. Руки дрожали. Тогда третий страж, молодой, высокий, подскочил к ней и дернул, разрывая мочку.

Брызнула кровь. Женщина закричала. Дети заревели в голос.

Я лишь плотнее стиснул зубы. Пальцы на руках ломило так, что хотелось выть. Мне казалось, что из ноздрей у меня вот-вот начнут бить синие огни.

Женщина обернулась в ужасе, зажимая ладонью в перчатке ухо.

И тут увидела нас. Увидела Мэй, ее выставленный напоказ значок – пока закон не пал, этот значок что-то еще да значил.

– Офицер! – Она протянула к Мэй руку.

– Прекратить! – крикнула Мэй, разглядев, что старший в группе всего лишь сержант и, значит, младше ее по чину.

– Топай мимо, девочка, и радуйся, что тебя не трогают, – отозвался сержант, распихивая по карманам добычу. – Ну что уставился, скелет пучеглазый? – Эта реплика уже относилась ко мне.

Белобрысый заржал.

Молодой тоже осклабился, ухватил женщину за горло и вырвал из уха вторую серьгу.

– Нам в самом деле лучше пройти мимо, – сказала Мэй. – Они их сейчас отпустят.

Молодой стиснул грудь женщины так, что та вскрикнула, скользнул ладонью по животу, пытаясь сквозь платье добраться до заветного углубления внизу.

– Отставить, еще рано… – хмыкнул толстомордый.

Молодой отпустил женщину. Но тут взгляд его упал на плачущую девочку. В ушах ее сверкали крохотные сережки.

И он потянулся к ребенку.

Меня никто не успел остановить, я прыгнул к ним и выбросил вперед руку; белая лента упала на парня, перекинулась на толстомордого, потом на сержанта. Я шевельнул губами и сделал круговой жест рукой. Сверкнул золотой браслет. Белая лента червя с хрустом разорвала плотную форму и мгновенно погрузилась в плоть служителей порядка.

– Феликс! – заорала Мэй.

Поздно! Не надо было тянуть к ребенку свои подлые лапы.

Я схватил девочку, сунул ее в руки плачущей женщине и сказал:

– Бегите! Живо!

Мальчишку повернула спиной к умирающим стражам порядка Мэй.

Ада стояла, окаменев, и смотрела, как корчились на мостовой эти трое. Их руки и ноги сводило судорогами. Сводило одновременно – ибо их пожирал единый червь – посему все это казалось нелепой жуткой пляской. Все закончилось очень быстро: понадобилось не больше минуты, чтобы эти трое были мертвы. У всех лица были в крови: кровь лилась из носов и ртов, как из кранов. Тогда я вновь повел рукой с браслетом и заставил белую тварь в телах умерших превратиться просто в белую пену. Все стояли не двигаясь. Никто даже шагу не сделал.