Ужин в раю - читать онлайн книгу. Автор: Александр Уваров cтр.№ 46

И всё-таки мне было совершенно неясно, почему Ангел не подождал меня. Какой смысл идти в номер, не имея ключа от него? Разве только для того, чтобы слоняться по коридору, по уши в крови, на глазах у гостиничных полуночников, которые (просто по закону подлости или элементарной статистики) непременно встретятся в коридоре, стоит лишь постоять там минут десять?

Впрочем, недоумение моё совершенно рассеялось, едва я приблизился к номеру. Ангела в коридоре не было, зато из-за неплотно прикрытой двери ясно доносился шум воды, всплески и фырканье.

Он был внутри. И, похоже, залез таки под душ, прямиком в ржавую эту ванну.

Неужели ему действительно не противно мыться в этой доисторической лохани? Или, может, он изрядно утомлён красотами рая и убогость земного быта — лишь краткий отдых для него, помогающий ему отвлечься ненадолго от пребывания в роскошно декорированной, но слишком однообразной вечности?

Ох, непонятно мне всё это, непонятно… Всё непонятно, всё…

Разум мой, разум, убогий мой обманщик! Нет, нисколько мне не жаль тебя — лжив ты был, слаб и лицемерен. Но при всех недостатках своих имел ты одно, но очень важное достоинство. Умел ты всё-таки находить для любой, даже самой необычной ситуации простые, доступные, логичные объяснения.

И что за беда, коль были при том ещё и ложны. Но не было хоть растерянности такой и опустошённости, когда пытаешься ситуацию осмыслить, то есть привести к какому-то стандарту, описанному в карточке, наугад извлечённой из великой картотеки «ТИПОВЫХ-ОБЪЯСНЕНИЙ-НА-ВСЕ-СЛУЧАИ-ЖИЗНИ» (карточка не подходит — берите следующую… закончив перебор карточек, начинайте их компоновку в произвольном порядке…), и обнаруживаешь при том, что в карточках этих оказалась вдруг пропечатана полная чушь… да и картотеку как будто подменили… да и нет её вовсе, картотеки то этой… И вот, в отсутствии тебя, перебираю я куски картона с напечатанным на нём бессмысленным набором букв, а внутри — только шум в голове и чувство; мерзкое, противное, отвратительное чувство, что этот то бессмысленный набор и есть подлинное, истинное и наиболее полное объяснение всем явлениям окружающей меня Вселенной.

Альфа и Омега. Начало и конец.

Душа мира блеет и пускает слюну. Розовый младенец на золотом блюде.

Как же хочется спать!

Я вошёл в номер. Закрыл дверь. Повернул тугую ручку замка, надавив на него при этом, чтобы щеколда плотно, до конца вошла в неровно выдолбленный паз.

Дошёл до кровати и рухнул на неё, почти сразу провалившись в туманную, тяжёлую, плывущую дремоту, при которой сон стоит ещё где-то в стороне (хотя и рядом), а предметы вокруг становятся призрачными и прозрачными, словно растворяющимися в чайно-жёлтом, загустевшем воздухе.

Спать…

— А, вот и безмозглый мой помощник пожаловал!

Ангел, голый, мокрый, распаренный, со всклокоченными, дыбом стоящими волосами стоял посреди комнаты и отчаянно растирал спину куцым вафельным полотенцем.

— Ты где был? — спросил я едва слышно.

К тому времени я уже с трудом продирался сквозь стремительно густеющий сон и вовсе не собирался поддерживать разговор. Мне хотелось лишь в очередной раз позлить или хотя бы вывести из себя этого помощника Господа, который предпочёл проскользнуть мимо администратора где-то за моей спиной, фактически подставив меня под все возможные подозрения в случае, если убийство или хотя бы исчезновение собутыльника нашего будет вскорости обнаружено, поступив так подло, мелко и пошло, как мелкий уголовник, а не преисполненный неземной силы и благодати сын небес.

Хоть и начинался уже третий день знакомства моего с Ангелом (и знакомства при том весьма близкого, бурного и непрерывного), но манеры его, сочетающие величественность поступков божественного палача, кровавое шутовство безумного садиста и низость самого низкопробного мошенника, всё ещё были мне непривычны и оттого крайне раздражали.

— А я вот… бабу ту у стойки уговаривал… ключ отдать. Потом в туалете… окно открыто… старик там какой-то странный. Псих всё-таки, должно быть…

— Псих?! — переспросил меня Ангел и расхохотался (так благодушно и беззаботно, словно беззаботный плейбой, жуир и весельчак после удачно проведённой вечеринки… он как будто и впрямь был бесконечно доволен собой и делами своими). — Псих?! Э, друг мой земной, да ты как будто с разумом не расстался! Всё закрыт для откровений да видений! Это Августин-то псих?! Ха! Да он нормальней тебя в сотню раз! Ты живот его видел? А спину? А…

— Что со спиной то его сделали? — спросил я с некоторым уже интересом.

— Да, ерунда…. Мелочи… Кожу полосками срезали да в позвоночник пару гвоздей вбили. Так и ходит теперь.

— Гвозди вбили? Зачем?

— Да, так… По пьяни дело было… Совершенного человека хотели создать да перепутали там чего-то… Хвост, что ли, прибивать начали или гребень там какой… Я уж и не помню точно… А живот, похоже, он тебе успел показать. Ну, как оно?

— Оно — говно. Полное… Вы там больные, все больные… Знали бы люди, кому они молятся…

— Молятся, между прочим, тому, кому надо, — слегка обидевшись, возразил Ангел. — Мы добры и восприимчивы к просьбам. Очень любим детей, голубей и лиц, страдающих кретинизмом и маразмом в особо тяжёлой форме. Помогаем при родах, запорах и ожирении. И ещё…

— Ты чего не подождал меня? — прервал я самодовольный монолог Ангела. — И как в номер попал? Ключ то…

— В окошко впорхнул, — ответил Ангел. — А если честно — поддел ножичком язычок замка и вошёл…

— Ты и нож с собой таскаешь?

— А как же! Мне без ножа — никак. Тоже ведь реквизит, между прочим.

— А чего не подождал? Специально меня в гостинице засветил?

— А чего тебе бояться? — искренне удивился Ангел. — У тебя и так срок, и немалый. Тебе после всего того, что с тобой случилось, вообще должно быть трижды наплевать на то, что там о тебе подумают в каком-то засраном провинциальном городишке.

— Сволочь ты, — резюмировал я. — Наверно, нужен я тебе, чтобы ты всю свою грязь на меня переваливал?

— Ну, скажем… И не только, — сознался Ангел. — Кстати, по поводу грязи… Сходи-ка, помойся лучше перед сном. Пока вода горячая есть. И одёжку свою на пол скинь. Завтра переоденемся. А прах этот…

— Отряхнём, — продолжил я за него. — С ног. Как Христос завещал.

— Именно, — закончил Ангел. — Так что ступай-ка… В Иордан…

Через полтора часа я, чисто (насколь это было возможно) вымытый и умиротворённый (душ всегда оказывал на меня подобное успокоительное воздействие), лежал в постели и слушал сопение Ангела, успевшего к тому времени задремать.

В комнате была сплошная, непроглядная темнота. Дверь в ванную комнату я оставил открытой и струйка воды, стекавшая из крана (перекрыть который до конца я так и не смог из-за совершенно расшатанного вентиля, буквально ходуном ходившего при каждом повороте), журчала чуть слышно, ровным звуком своим умиротворяя измученную неземными откровениями мою душу.