Любовью спасены будете... - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Звонков cтр.№ 24

– Сейчас, папа. Еще чуть-чуть.

Герман махнул рукой и ушел к себе. Вилена крикнула ему вслед:

– Маме позвони, скажи, что я тут!

– Естественно, – глухо донеслось из коридора.

По дороге на вызов Виктор завез Вилену домой.

В подъезде он ее поцеловал, от Вилечки нежно пахло духами «Диориссимо» и коньяком.

На следующий день они встретились снова. У Вилены опять начинался предэкзаменационный мандраж. Теперь к нему присоединилась и боязнь, как бы не возникло проблем на национальной почве. Когда пришел Виктор, она сидела над учебником физики за девятый класс.

– Ну что? – спросил Витя. – Как физика?

– Не знаю. По билетам отвечаю, – сказала Вилечка, – а вот если начнут каверзы строить?

Носов понял ее состояние.

– Малыш, я тебе уже говорил, в каждом экзамене всегда есть элемент везения, причем во вступительных его гораздо больше, чем в семестровых. Понимаешь? Тебе фантастически везло до сих пор, почему должно перестать теперь? Ты думаешь, экзаменатору приятно валить студента? Это не так. Конечно, придурки везде есть, но порядочных людей больше. Уверяю тебя, если твой экзаменационный лист попадется в руки нормальному экзаменатору и ты хорошо ответишь, да так, чтобы твой ответ слышали другие, никто тебе пару не поставит, а трояка хватит для поступления.

Вилечка успокоилась. Она посидела над учебником, потом закрыла его и сказала:

– Все равно ничего в голову не идет. Давай куда-нибудь сходим?

Виктор, ощущавший фантастическую легкость в организме от пяти дежурств через сутки и мечтавший больше всего отоспаться, предложил:

– Я, может, выгляжу полным идиотом, но что ты скажешь, если мы съездим на Клязьминское водохранилище или в Химки? Чертовски хочется искупнуться, но в Химках и на левом берегу вода с мазутом, а в Клязьме почище.

Вилена обрадовалась:

– Сейчас, я только купальник надену! – Она залезла с головой в шкаф и через секунду вынырнула с маленькими цветастыми тряпочками. Взялась за завязки халатика и сказала: – Отвернись, пожалуйста.

Носов улыбнулся:

– Это точно! Если я не отвернусь, то нам придется остаться, – и отвернулся.

Вилена быстренько разделась и натянула купальник.

– Ну как?

Носов повернулся:

– А с чего это ты взяла, что я теперь не захочу остаться?

Вилечка покрутила попкой в сверкающих плавках.

– Фигушки! Едем! Потерпишь еще три дня. Сейчас самый опасный период!

Уже выходя из квартиры, Виктор сказал:

– Знаешь, я где-то потерял бумажник.

Вилена огорчилась:

– Денег много?

– Да нет, трешка. Но там была твоя фотография… – Виктор наклонился и поцеловал ее. – Прости меня, я такой лопух!

Виленка засмеялась:

– Никакой ты не лопух! Тебе просто надо отдохнуть.

Физику она сдала без приключений. Билет достался простой, задача еще проще. Вилена отвечала с таким безразличием к своей судьбе и уверенностью, что экзаменатор молча выслушал ее, исправил ошибку в формуле, описывающей колебательный контур, поглядел в экзаменационный лист и поставил четыре. Только закрыв за собой дверь аудитории, Вилена поняла, что стала студенткой!

Утром Носов принял, как всегда, двадцатую бригаду, и к нему села Вилечка Стахис. У нее, как у каждого студента-вечерника, был один свободный день, в который она и выходила на дежурство. Теперь они редко совпадали графиками, но, когда совпадали, их ставили вместе… Носов никогда не просил, но диспетчеры не бестолковые люди. Он дорабатывал еще две недели и увольнялся. Виктор уходил работать в больницу.

Морозов открыл свою – двенадцатую и трудился один… Если все будет нормально и никто из работников не заболеет, в семь Носов откроет вечернюю бригаду, а в одиннадцать ночи к нему подсядут и Морозов с Вилечкой…

Они встречались почти каждый день. Ходили в кино, гуляли в парке Покровское-Стрешнево или уезжали в центр и бродили по старой Москве. В четыре Вилечка бросалась в метро и ехала в институт, а Носов или ехал вместе с ней и ждал ее во дворе, пока стояло тепло, или возвращался домой, если были дела.

Летом, как только кончился обязательный двухлетний срок работы по распределению, Виктор подал документы в ординатуру.

Заведующий подстанцией огорчился и порадовался. Он подписал заявление Виктора о служебном переводе в больницу и спросил:

– Подрабатывать будешь?

– Обязательно, – ответил тот. – Куда ж я от вас и Вилечки?

Герман улыбнулся, подумал: «И чего они тянут?»

Стахис не мешал им, и Носов уже довольно часто бывал у них в гостях… Пили чай с круглым дырявым пирогом с медом, который готовила мама Германа, Ольга Яковлевна… Носов слушал ее необычный говорок, смотрел, как она всплескивала пухлыми ручками, когда рассказывала про своего безвременно ушедшего Изю, про их горькие приключения, про маленькие, но неизменные радости… Раньше для Носова тема репрессий в России была тайной за семью печатями. Он слышал об этих событиях не больше других, поэтому для себя решил не судить о том, чего не знает. Мама Анастасия Георгиевна никогда не рассказывала о первом муже. На вопрос Вити «Кто это?» при разглядывании ее старого фотоальбома с пожелтевшими фотографиями она отвечала: «Мой первый муж, он умер». На вопрос же «От чего?» отвечала коротко – сердце.

Утренние вызовы – это остатки ночных. Носов разбирался в тяготивших людей проблемах, лечил, развозил по больницам, не забывая при этом пообниматься и поцеловаться с Вилечкой, которая в машине послушно сидела в салоне в большом удобном кресле, завернувшись в черную суконную шинельку. Носов не пускал ее на переднее место. Она просовывалась в открытое окошко в переборке и тихо мурлыкала ему на ухо, как сытая кошка, просто от чувства полноты жизни. Виктор уже давно познакомил Вилену с мамой, раньше, чем сам вошел в семью Стахис.

Анастасия Георгиевна очень приятно встретила Вилену, глядя на изящную девочку, она умилялась и за столом подкладывала ей кусочки пирога или торта. Анастасия Георгиевна была ненамного моложе бабушки Вилены, и, хотя они были немного знакомы, Вилена воспринимала ее не как маму Виктора, а как бабушку. Но особенно радушно Вилену встретила рыжая Динка, она изо всех сил мотала лохматым хвостом и влюбленными глазами смотрела на нее, пока Вилена сидела на кухне, а на ее коленях лежал длинный Динкин нос. Носов говорил строго:

– Что собака делает на кухне? – и Динка, понурив голову и развесив уши, убредала в прихожую, на середине пути останавливалась и оглядывалась: может, передумали и я могу вернуться, но Виктор строго смотрел на нее, и Динка уходила совсем на коврик в прихожей, там долго крутилась на одном месте и наконец с тяжелым вздохом падала всеми мослами на пол. Когда Носов и Вилена впервые остались вдвоем в квартире Носова, Динка с любопытством наблюдала за их поведением, но, как только их игры дошли до апогея, засмущалась и ушла. Больше она ни разу не зашла в комнату, где Виктор был с Виленой.