Паруса, разорванные в клочья - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 87

— Ну и адмирал!.. Ну и Митрий Николаич… Ну и наши!

— Ведь его здесь никто еще и в глаза не видывал, а гляди, какая полундра приключилась… Самого султана свалил! Знай наших!

Но, вопреки тщетным ожиданиям пленников, для них с переменой турецкого падишаха не изменилось ровным счетом ничего. Снова потянулись томительные и однообразные дни плена. Голодные, скорее похожие на скелеты, чем на людей, в кровоточащих ранах от кандалов, матросы и офицеры едва волочили ноги. Кологривов попытался было как-то через монаха грека обратиться к иностранным посланникам с просьбой хотя бы об избавлении от кандалов. Посланники деликатно промолчали, а французский посол Себастиани, говорят, долго смеялся. Что оставалось делать после этого пленникам? Ничего, кроме как горячо и усердно молиться о даровании побед российскому флоту и войску.

Со временем все чаще и чаще люди стали впадать в полнейшую апатию. Участились голодные обмороки. Когда же тюремщики заявлялись в Банье, чтобы увести на казнь очередного уголовника, со всех сторон вслед уводимому неслись голоса сожаления:

— Уж скорее бы и нас топором по шее! Сколько ж можно терпеть да страдать! Невмоготу боле!

А потому, когда 27 августа ночью внезапно отворились ворота и в тюрьму ворвались несколько сотен янычар, а пленников стали спешно будить, многие из последних даже обрадовались.

— Ну вот, кажется, и мы дождались своего часа смертного! Вот и к нам пришел красный праздничек!

Капитан-лейтенант Кологривов и здесь остался командиром, не потеряв присутствия духа. Подчиненных своих он подбадривал:

— На колени пред палачами не падать и слез не лить. Мы моряки россейские, а потому и встретить свой смертный час должны не уронив своей чести флотской!

— Да с чего нам-то слезы лить? — невесело усмехались выходящие во двор офицеры и матросы. — Уж не по этой ли жизни скотской?

Узнав о возможной казни, особенно почему-то обрадовался доктор Гейзлер. Нахлобучив на голову свою неизменную треуголку, он начал будить своего спавшего товарища по кандалам матроса Сидоренко, радостно крича тому на ухо:

— Пора вставайт, Ванья! Сейчас нам будут немного резайт головка!

— А пусть прямо тута и режут! — загремел цепью полусонный Сидоренко. — Чего будить-то зазря! Хотя б перед смертью выспаться дали!

Но спать не дали уже более никому. Пленников выгнали в тюремный двор. Вперед вышел секретарь французского посольства.

— Поздравляю вас всех, — сказал он со значением. — Только что нами получено известие о заключении мира между Россией и Францией и о начавшемся перемирии между Россией и Турцией. Я счастлив первым поздравить вас с освобождением!

Офицеры быстро перевели все сказанное французом матросам. И те и другие некоторое время стояли безмолвно, все еще не осознав до конца случившегося. И только затем грянуло дружное «ура». Все обнимались и целовались, смеялись и плакали. Глядя на эту бурю чувств, заулыбались далее стражники и приковылявший на своих костылях Мехмед. Затем пленников тут же расковали. Секретарь посольства попросил Кологривова, как старшего по званию среди пленных, отделить всех русских от остальных. Пользуясь всеобщей неразберихой, капитан-лейтенант тут же поставил в общий строй с моряками, драгунами и казаками более полутора сотен томившихся в тюрьме греков и армян, которых француз тут же записал в свой список как русских, а потому, безусловно, подлежащих немедленному освобождению.

Утром бывшие пленники были отведены в здание российского посольства, где их, наконец-то, по-человечески встретили, вымыли и накормили. После этого с первым же купеческим судном все они были отправлены в Россию.

По прибытии своем в Кронштадт капитан-лейтенант Всеволод Кологривов был отдан под суд за потерю вверенного ему судна. Но члены суда, взвесив все обстоятельства крушения и опросив команду корвета, признали бывшего командира «Флоры» в случившемся полностью невиновным. И Кологривова, и офицеров с матросами ждали новые назначения и новые корабли. От службы на флоте отказался лишь доктор Гейзлер, щеголявший перед всеми уже в новой огромной треугольной шляпе.

— Отшень много приключений для один бедный доктор! — заявил он. — Буду теперь лечит в обычная больница!

Как было дальше, точно неизвестно, однако в свое время говорили, что несколько лет спустя доктор Гейзлер уже исправно врачевал служителей на линейном корабле «Мироносец», которым командовал капитан 1-го ранга Всеволод Кологривов.

Командир линейного корабля «Иезекииль» капитан 1-го ранга Трескин был весьма озабочен. Еще бы: практической эскадре Балтийского флота предстоял императорский смотр! В конце морской кампании 1840 года Николай Первый решил самолично ознакомиться с состоянием дел на корабельном флоте. Как всегда, из-за вечной неразберихи с бумагами на эскадре узнали о предстоящем смотре буквально за несколько дней, хотя сам император заявил о своем желании поглядеть на корабельные эволюции еще ранней весной. Поэтому адмиральский ордер о срочной подготовке к смотру вызвал эффект разорвавшейся бомбы. Некоторые углядели в случившемся особый тайный смысл. Сразу же поползли слухи о якобы имевшем место недовольстве морского министра командующим эскадрой. Сам командующий вице-адмирал Платер тайно подозревал государя в желании убрать его на берег. Но большинству капитанов было не до долгих рассуждений. В несколько дней им предстояло привести в парадный вид свои уже порядком побитые морем корабли, отработать все мыслимые учения, подтянуть привыкшие к вольной морской жизни команды. Кроме этого, все они знали и другое: кому-то из них выпадет принимать императора у себя на борту. Итог такого визита мог быть двояким: продвижение по службе в случае успеха или, наоборот, полная немилость в случае провала и, как следствие, печальное завершение всякой карьеры вообще. Волновались капитаны изрядно, но как бы то ни было, все готовились к смотру с тщанием и серьезностью.

74-пушечный «Иезекииль» был далеко не нов. Для парусного корабля 14 лет — срок весьма почтенный. Наверное, именно по этой причине капитан Трескин волновался из-за возможного визита императора менее других. Начальники всегда стремятся посетить самые новые и современные корабли, так гораздо приятней взору и радостней душе! Кроме того, капитан «Иезекииля» был уверен в своей команде. Вероятно, впервые за всю свою многолетнюю службу он сумел подобрать такой коллектив единомышленников-офицеров и вышколенную команду. Чего стоил один лишь старший офицер Андрей Истомин, преданнейший службе и морю человек!

Андрей Иванович Истомин — один из братьев Истоминых, оставивших заметный след в истории отечественного флота. Среди них: герой Синопа и Севастополя контр-адмирал Владимир Иванович Истомин, погибший на бастионах; герой Нарина, а впоследствии вице-адмирал Павел Иванович Истомин; также участник Наварина и абхазских десантов, а впоследствии полный адмирал и член Адмиралтейств-совета Константин Иванович Истомин.

Наконец настал день высочайшего смотра. На горизонте в клубах черного дыма показался пароход «Ижора» под императорским штандартом. Ударила сигнальная пушка с флагмана эскадры 84-пушечного линкора «Вола», и вслед за тем загрохотали орудия всех кораблей. Балтийский флот салютовал Николаю Первому верхними деками. А едва рассеялся пороховой дым, «Ижора» ответствовала из своих восьми пушчонок. Затем император перешел на борт адмиральского корабля.