Всем стоять на Занзибаре - читать онлайн книгу. Автор: Джон Браннер cтр.№ 65

Он замолчал, и на несколько долгих секунд его слова тяжело повисли в воздухе точно дымное марево, а потом единым глотком допил стакан и вздохнул.

– Наверное, мне пора поискать гостиницу. Если я восстал из канавы, чтобы присоединиться к карусели перед Рагнарёком, пожалуй, надо бы довести все до конца. Завтра найду себе квартиру, забью ее таким барахлом, за каким все сегодня гоняются… Кто-нибудь знает дизайнера по помещениям, которому я могу позвонить и сказать, чтобы обустроил хату и мне при этом не докучал?

– А где же вы все это время жили? – поинтересовался Норман. – Ах… черт. Простите, что допрашиваю.

– Я нигде не жил. Спал на улице. Хотите разрешение покажу? – Из кармана маскарадного костюма Чад достал засаленный бумажник. – Вот! – добавил он, извлекая кар точку. – Сим удостоверяется и так далее. И к чертям все это.

Запихав бумажник в карман, он порвал разрешение на четыре части.

Остальные обменялись взглядами.

– Не думал, что вы так далеко зашли в своем решении выйти из игры.

– Выйти из игры? Есть только один способ это сделать, к нему испокон веков прибегали: покончить жизнь самоубийством. Я-то думал, что смогу уйти в отставку и не иметь больше дела с социумом. Как бы не так! Человек – стайное животное, не слишком общественное, но чертовски стайное, и масса просто не позволит индивидууму отколоться, будет удерживать его, пусть даже такой малостью, как разрешение от полиции спать на улице. Потому я вернулся и сижу теперь в идиотских дедулиных тряпках, и…

Нахмурившись, он швырнул клочки в мусорную корзинку. Один из них не долетел и, подрагивая, точно умирающий мотылек упал на ковер.

– Я мог бы устроить вам комнату в общежитии ООН, – предложил Элайху. – Комфорта не обещаю, но дешево и удобно.

– Деньги меня не волнуют. Я мультимиллионер.

– Что?!! – вырвалось у Нормана.

– Ну да… спасибо паршивцам, которые покупали мои книги и отказывались поступать сообразно тому, что я в них писал. Эти книги вошли в программу колледжей, переведены на сорок четыре языка… Пора ради разнообразия растрясти банковские счета!

– Ну, в таком случае… – Слова замерли у Нормана на языке.

– Что ты собирался сказать?

– Я хотел сказать, что мы будем рады, если ты решишь Раскинуть свой татами здесь, – объяснил Норман. – Если Дональд, конечно, не против. Не знаю, как скоро меня пошлют в Бенинию, но отсутствовать я буду довольно долго. И… э… я почту за честь, если ты поживешь у меня. – Прозвучало это неловко.

– С завтрашнего вечера Чад может забрать мою комнату, – сказал Дональд и слишком поздно вспомнил о микрофоне под креслом Хилли.

«А пошло оно все… »

– Что стряслось? – не веря своим ушам, спросил Норман. – С чего это ты решил съехать?

– Мне приказали, – ответил Дональд.

«Что со мной за это сделают? Не знаю. Наплевать». Он откинулся в кресле и уснул еще до того, как ему на глаза опустились веки.

Полная, черноволосая, со смуглой кожей, большим красным ртом и блестящими черными глазами, Олива Алмейро казалась прямо-таки воплощением обаятельной матери семейства, вот только на ее запястьях искрились во множестве браслетов бриллианты и изумруды. Впечатление доброй матушки, какое она производила, было сугубо профессиональным благоприобретением. В действительности она никогда не была замужем, не говоря уже о том, что не рожала детей.

Тем не менее она настаивала, чтобы персонал агентства обращался к ней «сеньора», а не «сеньорита», и в некотором смысле имела право на ауру материнства. Она, так сказать, на короткий срок заместила мать двум с чем-то тысячам отданных на воспитание детей.

Это они обеспечили ей нынешний плавучий дом, яхту «Святая девственница» (название которой позволяло ей нередко отпускать циничные шутки), офисное здание, в котором заключались все сделки и из которого она руководила своим предприятием, международную репутацию, все материальные ценности, какие она могла купить, и второе, резервное состояние, чтобы обзавестись новыми.

И спасибо, что все это они подарили ей до сегодняшнего дня.

Ее кабинет с окнами на четыре стороны света украшали игрушки всех времен и народов: глиняные животные Древнего Египта, эскимосские рыбки из моржовой кости, «страшилки» из раскрашенной соломы, резные деревянные человечки из Черного леса, плюшевые мишки, китайские красавицы из обрезков старинного шелка…

Все заточенные за стеклом, слишком ценные, чтобы их трогали детские ручонки.

– И чем это нам грозит? – сказала она телефону, невидящим взором глядя на голубые поутру волны океана.

Далекий голос ответил, что еще рано судить.

– Ну так рассудите, и побыстрее! Как будто нам мало проблем с частичной дальтонией! И надо было этим паршивцам в Ятаканге… э… не важно. Думаю, мы всегда можем передислоцироваться в Бразилию!

Яростно ткнув в кнопку прекращения связи, она откинулась на спинку кресла-полиформа, повернув его так, что вместо спокойного синего моря перед ней раскинулся многолюдный город на побережье.

Некоторое время спустя она нажала кнопку интеркома.

– Я решила, – сказала она. – Сгрузите на берег близнецов Лукайо и мальчишку Россо, да, тех, которых прислали из Порт-о-Пренса. Прежде чем мы их кому-нибудь сбагрим, они сожрут на столько, сколько бы мы получили с них навару.

– Что прикажете с ними сделать, сеньора? – спросил голос из интеркома.

– Оставьте на ступенях собора, пустите по морю в корзинке… Какая мне разница, что вы с ними сделаете, когда сгрузите на берег.

– Но, сеньора…

– Делайте как сказано, иначе сами окажетесь в корзинке посреди моря.

– Хорошо, сеньора. Только все дело в том, что та чета-янки здесь, они хотят с вами встретиться, и я подумала, что, может быть…

– Ах да. Расскажите мне о них.

Она слушала молча и уже через минуту их классифицировала. Видела она таких: отказались от всего, что у них было – дома, от работы, квартиры, друзей, – и все ради юридически законного зачатия в Пуэрто-Рико, а потом их загнала в угол неожиданная ратификация в Младшеньком штате закона о дальтонизме, и они теперь снова вынуждены задуматься об усыновлении, которое могли бы устроить, и не покидая родины.

«Меня от них тошнит. Коричневоносые, конечно, хуже всех: сплошь и рядом дерут нос перед нами, латиносами, а ведь это наши предки пришли сюда как завоеватели, а их – как рабы. Но от любого янки у меня утренний токсикоз».

Безмолвная шутка подняла ей настроение настолько, что она снизошла:

– Ладно, пришлите их сюда. Как, вы сказали, их фамилия?

– Поттер, – повторили из интеркома.