Сталь и пепел. На острие меча - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Львов cтр.№ 68

Когда китайцев оттуда выбили… Даже у циничного и черствого «грифона» Калмыкова после короткой экскурсии вдоль железнодорожной насыпи не нашлось слов. Трупы… женские, детские… в три ряда. Китайцы выгоняли орущих и плачущих беженцев и горожан к насыпи и крошили из пулеметов. Из крупнокалиберных. Без пощады. С чисто азиатской собранностью и деловитостью. Китайцам нужна была земля. Пустая. Местные являлись обузой, от которой избавлялись тут же, на месте. К чести амурцев, за исключением полусотни ублюдков типа губернатора, русские мужчины дрались как черти, невзирая на возраст и положение. Пшеничный точно знал, что начальник департамента полиции по области, полковник Дорохин, погиб еще в Благовещенске, прикрывая вместе с собровцами и операми отход беженцев. Исполняя свой долг до конца, погиб начальник УСНБ и оба его заместителя, перед этим успев уничтожить всю секретную документацию и встретив китайский спецназ огнем из «АК».

Те из мужиков, кого не успели мобилизовать, уходили в леса, создавали партизанские отряды и терроризировали тылы китайцев. Сейчас, когда область очистили от китайцев, партизаны вливались в ряды регулярной армии. У Пшеничного в батальоне таких было человек сорок. Зверье натуральное. Китайцев готовы зубами рвать.

Здесь не западный фронт, здесь — восток. Там — война технологий, здесь — война людей. Как на Кавказе. Пленных кофием никто не поит, сигаретами не угощает. Пленный может надеяться лишь на быструю смерть от пули. Потому что есть и варианты. Китайцы забивали раненых прикладами, распинали на придорожных деревьях, снайперов или корректировщиков превращали в «свиней» [71] . Русские отвечали массовым сжиганием пленных из огнеметов или заставляли бежать по минным полям. Партизаны устраивали пойманным китаезам «игореву казнь». Два согнутых дерева, между ними китаец привязанный. Раз — и человек разрывается в клочья. Когда стало известно, как китайцы издевались над русскими в Амурской области, всех ранее взятых в плен китайцев пустили в расход. Под Читой, к примеру, с десяток вагонов с пленными отогнали на запасной путь, потом появились подростки с керосином и спичками. Через час вагоны пылали вместе с содержимым. Командование это спустило на тормозах, никого не наказав. Фраза «Помни Белогорск!» стала лозунгом.

Каждый из ста пятидесяти миллионов жителей Руси понимал, что ему ничего не остается, кроме как победить или умереть. Пощады не будет никому. Ни женщинам, ни детям. Утонченные салонные либералы и гуманисты, еще вчера говорившие высокопарные фразы о прогрессе и человеколюбии, превратились в ярых шовинистов и милитаристов, бомбящих администрацию Стрельченко и Генштаб телеграммами с призывами превратить Китай в выжженную пустошь или свалку радиоактивных отходов.

Едва Артем выбрался из штабной палатки, как столкнулся с игривой и ухоженной Жамновой.

— Вы, майор, операцией командовать будете?

— Предположим, я.

— Да не скромничайте, господин Пшеничный. — Девушка одним неуловимом движением извлекла откуда-то диктофон… И сунула ему под нос. — Коротенькое интервью, пожалуйста. Всего пара вопросов… — И снова жемчужная улыбка, столь неуместная сейчас.

— Ну хорошо, уговорили! — сдался под ее напором Артем. — Пара минут сейчас ничего не решает.

Остаток дня до самой ночи подгоняли снаряжение, корпели с Венедиктовым над тактическим лэптопом, подмечая особенности будущей операции, гоняли сотников и взводных, выбивали боеприпасы. Ровно в девять вечера погрузились в «КамАЗы» и поехали по разбитой лесной дороге. Артем ехал впереди на «Волке» в сопровождении мичмана, показывающего дорогу в этой кромешной тьме. Через два с половиной часа остановились.

— Приехали, господин майор.

Пшеничный вылез из бронеавтомобиля и присвистнул. Обширная заводь, скорее даже залив, врезающийся в сушу. В заливе — больше двух десятков кораблей. Окрашенных в пятнистый цвет, укрытых маскировочной сетью и еще «накидкой» сверху. На берегу целый скрытый в лесу городок. Палатки, штабные и жилые, матросы суетятся.

— Майор, вас командир дивизии контр-адмирал Заточный требует, — Пшеничного тронул за рукав невесть откуда появившийся офицер в морской форме. — И отгоните машины в лес, быстрее. Тут беспилотники часто летают с того берега.

Прошла еще пара часов, прежде чем пластуны погрузились по сходням на борт гражданских, некогда прогулочных катеров. Всего катеров — десять штук. Одна очередь из зенитного автомата или даже сильный ветер — и такой «речной трамвай» под названием «Удача», забитый солдатами, камнем пойдет на дно.

«Это даже круче, чем высадка с вертолетов под носом у горцев шесть лет назад», — подумал Артем, с опаской глядя на утлую посудину. Еще и капитан этой посудины был явно «под газом» и отчаянно вонял сивухой. Артем аккуратно взял «речного волка» за локоток и зажал в углу рубки:

— Людей мне утопишь, пьянь, с того света тебя достану и шкуру спущу. Ремнями.

Капитан икнул, обдав Пшеничного внушительным выхлопом, и просипел:

— Брось, майор. Я свое дело знаю. Каждую корягу, каждую отмель. Все лоции в голове держу, ночью разбуди — отвечу. Тридцать пять лет здесь хожу. Не бзди, доставлю в лучшем виде. Прямо на набережную Таунцзяна. А выпил я со страху. Боязно все-таки к черту в пасть лезть.

Артем смягчился. Пожилой капитан чем-то здорово напоминал его дядю, брата матери, механизатора Панкрата, ушлого и работящего колхозного мужика. Умеющего и выпить, и план давать. Дядя Панкрат сгорел от рака в две тысячи втором, оставив жену и двух дочерей, о которых сейчас заботился Артем.

— Тридцать пять лет, говоришь, плаваешь?

Капитан захихикал, обнажив крепкие, хоть и потемневшие от курева зубы.

— Это говно плавает, майор. А моряки на судах ходят. Запомни, раз с нами на одном борту.

Сейчас Пшеничный смотрел на белую полосу пены, которую оставлял их катер на темной амурской воде, и до боли в глазах всматривался в противоположный берег. По правому борту от «Удачи» рассекал воду бронекатер № 349, направив в строну китайского берега башню от «БМП-3» [72] . Впереди маленький, но до зубов вооруженный конвой ждали сторожевые китайские катера и спящий крепким сном город Тунцзян. Спящий последние часы. Погода была отвратительной. Помимо вяло моросящего дождя и ветра было еще чертовски холодно. Хозяин собаку в такую погоду не выгонит, значит, пластуны в деле.

Конвой обнаружили китайские патрульные катера проекта 529 — небольшие, но верткие кораблики, оснащенные парой башенных установок со спаренными автоматами калибра двадцать три миллиметра. Брони на них не было, и одного «Слепня» хватило за глаза, чтобы превратить три китайских патрульных катера в плавающие на воде огромные костры. Противоположный берег ожил через секунду, пульсируя десятком огневых точек. Словно шмели, тяжелые пулеметные пули проходили над головой Артема. Любая из них могла в любую секунду пробить навылет утлые борта «Удачи». Здесь посреди реки и укрыться-то негде. Пока их спасал бронекатер. Повернув в сторону китайцев орудийную башню и кормовой ракетно-артиллерийский модуль «Сосна» [73] , бронекатер долбил в ночь, не жалея боеприпасов. На его палубе то и дело мелькали черные фигурки матросов.