Вариант `И` - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Михайлов cтр.№ 87

Они молча переглянулись. Но я решил, что сказано достаточно.

– Позвольте поблагодарить вас за крайне содержательную беседу, – сказали наконец Уста.

Мы обменялись поклонами. Я проводил их до выхода, до протяжных «Линкольнов». Вернувшись, я налил себе коньяку и поздравил самого себя с успешно проведенной операцией…»

Я взглянул на часы. Время улетало с неимоверной скоростью. Сегодня предстояло выполнить еще несколько немаловажных задач. Но отрываться от записанного текста не хотелось. К сожалению, магнитная запись – не рукопись, и ее нельзя читать по диагонали или слушать выборочно: обязательно пропустишь что-то важное. Пришлось смириться с необходимостью.

«После моего откровенного разговора с эмирами Уха и Слова не прошло и трех дней, как до меня дошел любопытный слух: оба они имели долгую беседу с Его Величеством; в разговоре участвовал и принц Фахт; я не сомневался, что предметом обсуждения были мои откровения. Но мне нужны были не догадки и предположения, а факты. Только при наличии достоверных фактов мы в России смогли бы сделать выводы относительно дальнейшего: предпринимать ли конкретные действия, отложить ли их до лучших времен, или вообще оставить эту идею как совершенно не реализуемую. Правда, в последнюю возможность очень не хотелось верить: я был убежден, что наш план не сулит ни одной из сторон ничего, кроме множества выгод при минимальном риске. Я, однако же, понимал, что если именно таким представляется дело нам, знающим подлинную обстановку в России, то людям, воспринимающим Россию в соответствии с расхожими – и, как правило, далекими от истины – мнениями, наши, по сути дела, предложения могли показаться чистой фантастикой. И в то же время, инициатива – пусть даже чисто условная – должна была следовать отсюда, с Востока, а не от нас. В Москве, как все, вероятно, помнят, реальной властью (насколько вообще центральная власть могла быть реальной в центробежной Федерации) в те годы обладала президентская администрация; ну если не реальной, то формальной, во всяком случае. Власть эта никак не производила впечатления жесткой и уверенной в себе, традиционно она проявляла свою зависимость от Соединенных Штатов и потому казалась даже слабее, чем была на самом деле – а со слабой властью мало кто хочет иметь серьезные дела. Мы – озабоченные будущим России участники совещания, о котором я рассказывал раньше, «банные заговорщики», как мы сами себя то ли в шутку, то ли всерьез стали называть, – мы, похоже, нашли способ вызвать в России необходимые для успеха настроения; однако, чтобы запустить этот процесс, мы должны были получить уверенность в том, что это будет сделано не зря, что предоставляемые нами возможности будут использованы: наше средство принадлежало к категории одноразовых, и повторить его было бы уже невозможно; хуже: оказавшись выстрелом вхолостую, оно привело бы как раз к тому, чего мы жаждали избежать: к окончательному развалу страны. Способ наш был то же самое, что лечение ядом: неточность в применении вызвала бы результат, противоположный желаемому.

Все это помогает понять, насколько необходимым для меня, для всех нас было получить точную информацию о том, что и как было сказано и воспринято в разговоре сугубо конфиденциальном, с упоминания о котором я и начал эту главу моих воспоминаний. Российская разведка, и так достаточно стесненная в действиях на Аравийском полуострове вследствие ряда причин, перечислять которые тут вряд ли уместно, – разведка не могла нам помочь хотя бы потому, что ее людей – начиная с тех, чьей крышей служило мое посольство – никак нельзя было даже косвенно подключить к этой операции: они быстро докопались бы до сути дела – после чего меня, во всяком случае, мгновенно нейтрализовали бы одним из множества существующих для того способов. Это, как поймет каждый, ни в малой мере не входило в мои планы. Надо было, следовательно, действовать по иным каналам – и действовать быстро и наверняка, делая, как говорят шахматисты, единственные ходы в разворачивающейся блиц-партии. Хорошо, что я, предвидя подобную ситуацию, заблаговременно постарался наладить кое-какие нештатные связи. На Востоке в еще большей, пожалуй, степени, чем в западном мире, всякая вещь имеет свою цену, хотя далеко не обязательно – в денежном выражении. Надо только четко знать, что ты хочешь купить, кто может это продать – и на каких условиях. К счастью, я работал на Востоке уже достаточно долго, знал многие обычаи и некоторые ходы-выходы; уже не первый год я вел картотеку – о существовании которой не знал, я полагаю, ни один человек, она и хранилась даже не в посольстве, а в моей резиденции, и не в моей персоналке, а, надежно защищенная от постороннего любопытства, – в памяти того компьютера, которым пользовался мой домоправитель для хозяйственных, бытовых и прочих мелких надобностей. Я использовал эту машину по ночам, когда все в доме предавались сну; но если бы кто-нибудь даже пробудившись в неурочный час узрел меня на кухне – вряд ли что-либо заподозрил бы: всем было давно известно, что я иногда просыпаюсь среди ночи, и единственным средством снова себя убаюкать является легкий – уж и не знаю, ужин или завтрак, короче говоря – я иду в таких случаях на кухню и что-то соображаю: пару яиц или бутерброд-другой – только без кофе, разумеется. И даже если бы я при этом был замечен в операциях с компьютером, это тоже заранее получило свое объяснение: поглощая свои бутерброды, я имел обыкновение проверять счета, просматривать расходы – это, кстати, являлось необходимостью, иначе персонал крал бы значительно больше; а под моим контролем они воровали ровно в той степени, в какой я им это позволял (позволял для того, чтобы каждый понимал, что судьба его в значительной степени зависит от меня: воруют все, но застигнутый на месте преступления, да еще неверным, пострадает согласно шариату – шариат же шутить не любит). Таким образом, с кухонного компьютера я снимал двойной, а может быть, даже тройной урожай.

Вот и на сей раз настало время прибегнуть к моим электронным досье. Человек, которого я искал, должен был обладать множеством качеств. Прежде всего, он должен был успеть основательно у меня завороваться – чтобы я был уверен, что он крепко сидит на крючке. Во-вторых, ему надлежало обладать широкими связями в своем сословии; я имею в виду официально, по-моему, нигде не значащееся, тем не менее реально существующее сословие высшей прислуги (это мог бы быть своего рода профсоюз, но такой продукт цивилизации пока, хвала Аллаху, в Саудовской Аравии неизвестен). Члены этого сословия не только хорошо знают друг друга, но и постоянно общаются и непрестанно обмениваются информацией – хотя бы уже потому, что на Востоке пресловутый «хабар» всегда был продуктом первой необходимости. Что же касается объема и качества этой информации – с ними все в порядке: давно известно, что слуги знают всегда и все. Хотя далеко не всегда готовы своим знанием поделиться. А уж если – то, во всяком случае, не бескорыстно. Та информация, что требовалась мне – с самого верха, – могла стоить неимоверно дорого, я же не смог бы оплатить ее из посольского бюджета – поскольку эта информация не получила бы ни малейшего отражения в посольских делах и отчетах, – не смог бы, даже будь у посольства такие деньги (их, естественно, не было, в России тех лет быть дипломатом означало последнюю ступень бедности, после которой оставалось лишь заниматься фундаментальной наукой или продавать шнурки в подземном переходе); деньги наверняка нашлись бы у разведки – но о ней я уже говорил, этот источник был не для меня. Заплатить из своего кармана? То есть, вернее, не из своего, мой карман не имеет ничего общего с рогом изобилия, но из денег моей жены, которая (говорю это к ее чести) вовремя покинула дипломатическую стезю, поменяв громкий, но пустой, как барабан, титул культур-атташе на директорское кресло в некоей фирме, сперва небольшой, но к тому времени, о котором идет речь, уже весьма обширной и доходной; по сути дела, моя супруга играла роль государства, спонсируя часть, пусть и небольшую, российского дипломатического корпуса. Итак, денег она дала бы; но не очень много. И уже примирившись с мыслью, что платить за хабар придется мне, я понимал, что практически выход мог быть только один: торговаться, торговаться до седьмого пота, до кровавых мальчиков в глазах, до хрипоты, разумно перемежая торговлю смутными намеками, весьма похожими на угрозы – а их следовало иметь в кармане куда больше, чем денег. Задачка, словом, была на засыпку – и все же ее необходимо было решить.