Щенки и псы войны - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Аксу cтр.№ 54

— Квазик! Квазик! Смотри, никак кто-то на дороге копошится! — окликнул «собровца» взволнованный солдат.

— Наверняка, фугас закладывает, — высказал предположение Володька Кныш.

— Помнишь, на прошлой неделе в том месте «уазик» с омоновцами подорвался.

— Ну-ка, дайка, взглянуть! — Квазимодо живо потянулся к Ромкиной винтовке с ночным прицелом.

Прижал бровь к окуляру.

— И в правду, какая-то сука маячит. Присел, взрывчатку закапывает. Ах, душара потный! Вечерний моцион, видите ли, у него. Получай, гад! — не раздумывая, он нажал на спусковой крючок…

Один из вертолетов приземлился на дорогу взять раненых и «двухсотых». Другой же Ми-8МТ барражировал над лесом, откуда из засады велся обстрел колонны. В ложбинке чадила, лежащая на боку, белая «Нива». Тут же лежал окровавленный тлеющий труп боевика. Немного поодаль горела груда исковеркованного металла, тоже когда-то бывшего автомобилем. Игорь, махнул рукой, показавшимся из зарослей слева Тимохину и Виталию Исаеву и побежал дальше, внимательно всматриваясь во враждебный лес. Под ногами шуршали прошлогодние опавшие листья. Неожиданно он увидел впереди меж деревьями мелькающий силуэт. Квазимодо, не теряя осторожности, прибавил скорости. Бежать с ПКМом на перевес было крайне неудобно. Может бросить, мелькнула у него вдруг шальная мысль. Иначе, хер догонишь! Вот уже показалась спина в кожаной коричневой куртке, бегущего боевика. Оружия у него в руках не было.

— А черт с ним! В случае чего «Макаров» выручит, — подумал Игорь, на ходу освобождаясь от тяжелого пулемета. Словно тяжеленный камень с себя сбросил. Бежать стало намного легче. Расстояние между ними сокращалось.

Запыхавшийся взмокший боевик, услышав за собой топот преследователя и треск ломающихся веток, быстро оглянулся. Увидев, что за ним гонится невооруженный враг, он остановился, переводя дух. Он был крепкого сложения, ростом не ниже Колоскова, на вид ему было, наверное, чуть больше тридцати. Небрит. Открытое лицо. Орлиный нос. Можно сказать, красавец. Его даже не портил небольшой шрам над левой бровью. Черные большие глаза внимательно следили за «собровцем», который, догнав врага, настороженно приближался.

В руке чеченца матово блеснул клинок. Колосков, тяжело дыша, переминаясь, стоял в трех метрах напротив боевика и смотрел куда-то сквозь него. Правило каратиста: никогда не смотри противнику в глаза. Про «макаров», который покоился в кобуре на поясе, он даже и не вспомнил.

— Ну, что? Падла! Отбегался? — невольно вырвалось у раскрасневшегося от бега Игоря. Пот капельками проступил на его прокопченном лице.

В ответ из пересохшей от волнения глотки «нохчи» вырвался хрип. Квазимодо сделал шаг вперед. И они закружились вокруг друг друга, выжидая, кто первый сделает роковую ошибку, которая будет стоить кому-нибудь из них жизни. Неожиданно, где-то в стороне, чередуясь, громко затакали пулеметы, прогремел взрыв гранаты. Это и послужило сигналом к атаке. Боевик, не выдержав нервного напряжения, рванулся вперед, сделал резкий выпад ножом и нарвался на нокаут: Колосков, стоящий перед боевиком с опущенными руками, встретил его молниеносным ударом в лоб. Коронный «уракэн маваси-ути», круговой удар тыльной стороной кулака прошел на «отлично». Произошло сложение сил. Отключившийся чеченец выронил клинок, ноги в коленях подломились, и он рухнул на землю. Колосков быстро обыскал врага, кроме ножа другого оружия при нем не было. Вынув у пленного ремень из спущенных штанов, сделал вложенную петлю и лихо ее затянул на руках. Теперь хер освободится без посторонней помощи. Потом пропустил конец ремня ему между ног. Вот «таким Макаром» он и приволок пленного «чеха» к разгромленной на горной дороге колонне, держа его как шавку на привязи. Идти пришлось медленно, потому что ноги у «чеха» путались в спущенных ниже колен штанах, а ремень больно врезался в мошонку.

Пригревало весеннее солнце. Издалека доносилось монотонное стрекотание, пролетевшего в сторону Ханкалы, «Ми-8». Старший лейтенант Гурнов сидел на хлипком деревянном ящике у бетонного блока и курил, провожая взглядом из-под белесых бровей группу чеченок, которые, шумно болтая, с огромными сумками и баулами направлялись в сторону рынка. Мимо блокпоста какой-то изможденный старик, тащил тележку на расхлябанных колесиках от детской коляски, груженную нехитрым скарбом. Напротив, за разбитой дорогой, сплошные руины: за горами мусора и битого кирпича пустые закопченные глазницы разрушенных домов. Весь облепленный бойцами, словно муравьями, промчался, уляпанный грязью, «бэтээр». За ним проехали бежевые «жигули», в которых восседали какие-то мужики с недобрыми небритыми лицами. Потом прошмыгнула старая облезлая «Волга» с набитым доверху багажником..

Вон там, за развалинами, полегла Майкопская бригада; а в том, покореженном авиаударом, доме, на третьем этаже сегодня саперы обнаружили «лежку» снайпера. И сняли две мастерски замаскированные растяжки, когда обрабатывали подходы к лестнице, ведущей наверх. Кто-то из «духов», видимо, готовил себе удобную позицию для обстрела блокпоста. Саперы обещали на днях рвануть эту чертову лестницу, чтобы никто не смог пробраться на верхние этажи. Вчера на рынке среди бела дня выстрелами в спину «чехи» завалили трех зазевавшихся «федералов». Опустив голову, Гурнов, лениво сплюнул в грязь, усеянную окурками и шелухой от семечек. На коленях у него покоился автомат. Потертая разгрузка была туго набита рожками. Шел 68-й день треклятой командировки. Осталось еще двадцать два дня томительного ожидания. Двадцать два дня неизвестности, двадцать два дня тревоги, двадцать два дня адского напряжения… Это была уже третья его командировка в Чечню. Чесалась давно немытая голова, позуживала спина: тело тосковало по баньке. Эх, сейчас бы горяченького парку, да березовый веничек…

— Дядь, даш закурить, а? — вдруг раздалось со стороны шлагбаума, прервав его невеселые думы. Гурнов повернул голову. Какой-то настырный шкет, лет двенадцати, настойчиво канючил у сержанта Егорова курево.

— Эй, пацан! Иди сюда! — окликнул его старший лейтенант. Шкет подошел, под его рваными, огромными не по размеру, десантными ботинками смачно чавкала весенняя грязь. У замурзанной куртки были подвернуты обтрепанные рукава. На голову напялена, видавшая виды, вязаная шапка с символикой «адидаса». Из-под нее настороженно глядели большие темно-серые глаза. Из левого кармана куртки торчала пластиковая бутылка из-под «пепси».

— Ну, чего тебе? — бесцеремонно спросил мальчишка, нехотя подойдя к бетонным блокам и с любопытством посматривая на Гурнова.

— Мне-то, ничего! А тебе, что надо? Чего, тут забыл, молокосос?

— Курнуть бы! Сигаретки не найдется?

— Почему не найдется, для такого гарного хлопца всегда найдем! — сказал добродушно Гурнов, извлекая из пачки сигарету и протягивая ее сопляку.

Пацан, быстро схватил сигарету грязными, с обломанными ногтями, пальцами и, подбросив ее вверх, ловко поймал на лету пухлыми губами. Деловито покопавшись в кармане, достал зеленую зажигалку и, пощелкав ею, прикурил. Гурнов, не сдержавшись, громко хмыкнул, ему было смешно и горько смотреть на пацана, который с серьезным видом дымил как заядлый курильщик.