Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 40

Логофет дрома изобразил удивление на своем лице, словно их встреча была случайной, но Василий не стал себя обманывать. Конечно, Архилох притащил его сюда с ведома Феофилакта.

Василий и Феофилакт, обнажившись, погрузились в теплый бассейн.

Сидя на каменном выступе по шею в воде, они стали беседовать. Архилох находился рядом, сидя на корточках у кромки бассейна.

– Я хотел поговорить с тобой об этом, Василий, еще в день скачек, – начал логофет, – но, как ты помнишь, внезапное вмешательство очаровательной Евпраксии изменило ход событий того, я полагаю, счастливого для тебя дня.

– О да, почтенный Феофилакт, – по-гречески сказал Василий.

На красивом лице вельможи отразились удивление и восхищение одновременно.

– Я хотел поговорить с тобой вот о чем, – неторопливым голосом продолжил Феофилакт.

Архилох переводил его слова.

Слушая неспешную речь византийца, Василий невольно дивился тому, насколько созвучны мысли Феофилакта его душевному настрою. Феофилакт перечислял те почести и богатства, которые может обрести чужеземец, служа в византийском войске. Таким образом можно также получить гражданство, тогда Василию будет открыт доступ к высшим должностям Империи. Разве это не прельщает неглупого и честолюбивого молодого человека?

Василий понимал, что Феофилакт имеет в виду его, и это неимоверно льстило ему. Одно дело, когда об этом тебе нашептывает слуга могущественного вельможи. И другое дело, когда о том же тебе молвит сам могущественный вельможа.

– Защищать Гроб Господень, друг Василий, можно и из столицы Империи, – говорил Феофилакт. – Император Мануил – враг сарацин. Он часто воюет с ними. Наш божественный властитель намеревается вернуть Иерусалим под свою власть, ведь этот город некогда входил в состав ромейской державы.

– Означает ли это, что император Мануил намерен поддержать крестоносное воинство? – спросил Василий.

– Василевс поддержит крестоносцев, если их рати смогут собраться. Разногласия между католическими государями столь велики, что сие благое намерение вряд ли осуществится, – сделал грустную мину логофет.

Услышанное навело Василия на невеселые размышления.

Отказаться от данного обета он не мог, тем более перед лицом своих дружинников, но продолжать поход со столь малочисленным отрядом было делом безнадежным. Если верить слухам, у сельджуков много конницы и лучников, имеются у них и боевые корабли.

– Прежде чем ответить тебе, друже Феофилакт, я должен посоветоваться со своей дружиной, – сказал Василий.

– Я не тороплю тебя с ответом, друг мой, – промолвил логофет. – Только прошу тебя, постарайся раскрыть глаза своим людям на то, что пока еще сокрыто от их понимания.

Из тепидариума – теплой бани – Феофилакт и Архилох привели Василия в кальдариум – горячую баню, представляющую собой большой круглый зал с сиденьями вдоль стен, под высокими сводами которого звучало гулкое эхо голосов. Почти все сиденья были заняты парившимися вельможами, толстыми и худыми, уже лысеющими и с густой шевелюрой. Разбившись на кучки, они громко галдели, ведя какие-то бесконечные споры. Их лоснящиеся тела порозовели от жара, лица раскраснелись.

Феофилакт, объяснявший Василию устройство греческих бань, был вынужден умолкнуть, так как повышать голос он не любил. От этого, как логофет пояснил Василию уже во фригидариуме – холодной бане, – кровь ударяет в мозг, отчего может случиться помутнение рассудка. Напрягать же голосовые связки при сильной жаре тоже вредно для здоровья.

Холодная баня показалась Василию не такой уж и холодной. Это было большое помещение с высокими стенами, но без крыши. Фонтан, бивший из гигантской мраморной чаши посреди фригидариума, рассеивал вокруг мельчайшие брызги, которые, оседая на обнаженное тело, не охлаждали его слишком сильно. По сравнению с ледяным квасом, которым привык обливаться Василий после парилки, такой прохладный дождичек не вызвал у него привычных ощущений. При взгляде вверх можно было увидеть голубые небеса и медленно проплывающие стаи белых облаков.

«Небось, к Руси несет их ветер-то, – с внезапной грустью подумал Василий, – а может, наоборот – с Руси».

Во фригидариуме людей было мало. Сюда долетал уличный шум.

– О чем задумался, Василий? – окликнул новгородца Архилох. – Пойдем, окунемся еще разок в теплом бассейне.

Поплескавшись в теплой воде, Феофилакт и Архилох показали Василию зал для атлетических упражнений.

– Ну-ка, витязь, покажи нам свою силу! – Архилох кивнул Василию на бронзовые гири.

Василий выбрал самую большую гирю и легко взял ее на грудь, потом без особых усилий выжал гирю десять раз.

– Вот это да! – восхитился Архилох. – В ней же три пуда!

– А потяжелее гиря есть? – спросил Василий.

– К сожалению, нет, – улыбнулся Феофилакт. – При такой богатырской силище, друг мой, тебе по плечу любые воинские подвиги! Ты рожден для славы, как древний герой Геркулес!

– Не слышал о таком, – промолвил Василий.

– О ком же ты слышал?

– О воителе Александре Македонском, о римском императоре Цезаре, о Константине Великом, – перечислил Василий. – Этот Геркулес был родом грек или римлянин?

– Геркулес был эллином, – ответил Феофилакт. – Я покажу тебе его статую.

* * *

Вечером того же дня состоялся у Василия серьезный разговор с его побратимами. Присутствовала при этом и Анфиска. А затеял этот разговор Фома.

– Вася, чего хочет от тебя этот горбоносый грек? – напрямик спросил Фома. – Не первый раз Архилох приходит за тобой.

– Архилох от меня ничего не хочет, – ответил Василий.

– Тогда что хотят от тебя те, кто посылает Архилоха сюда? – не унимался Фома. – Греки хитры! Гляди, Вася, опутают они тебя своими кознями.

– А им иными и нельзя быть, – сказал Василий. – Греки стоят промеж Азии и Европы. Тут поневоле коварству научишься.

– Что-то, друг сердечный, ты последнее время разговариваешь по-русски, а мыслишь как грек, – заметил Василию Потаня. – Поделился бы с нами думами своими. Что за недуг томит тебя?

– Да женщина у него на уме! – сердито воскликнула Анфиска. – Вот и весь его недуг!

Василий даже слегка вздрогнул от такой Анфискиной прозорливости, но живо овладел собой.

– Раз уж, други мои, завели мы этот разговор, скажу вам все начистоту, – заговорил Василий. – Мы ждем здесь ратей крестовых из Европы, а они, по слухам, все никак собраться не могут. Старые распри гнетут европейских королей и графов. Папа римский и тот примирить их никак не может. Один грек имовитый предлагает мне в ромейское войско вступить, мол, какая разница, под чьими знаменами с сарацинами сражаться. Император Мануил пребывает в давней вражде с неверными, хорошие воины ему надобны. Вот я и думаю… – Василий обвел взглядом побратимов. – Может, нам к ромеям в войско податься?