Девушка, которая взрывала воздушные замки - читать онлайн книгу. Автор: Стиг Ларссон cтр.№ 30

1976 год оказался для «Секции» проблемным годом. В ГПУ/Без — среди немногих лиц, знавших о существовании «Секции», — стали раздаваться критические голоса. За прошедшие десять лет из Службы безопасности по подозрению в политической неблагонадежности было уволено в общей сложности шестьдесят пять человек. Однако в большинстве случаев представленные документы не содержали прямых доказательств, в результате чего некоторые крупные начальники заговорили о том, что «Секция» состоит из сумасшедших сторонников «теории заговоров». Гульберг по-прежнему закипал от ярости, вспоминая одно из дел, которое разбирала «Секция». Оно касалось принятого в ГПУ/Без в 1968 году человека, которого сам Гульберг считал явно не подходящим. Это был инспектор уголовного розыска Стиг Берглинг, лейтенант шведской армии, впоследствии оказавшийся полковником русской военной разведки ГРУ. Гульберг четырежды пытался добиться увольнения Берглинга, и каждый раз его требования игнорировались. Ситуация изменилась только в 1977 году, когда Берглинга стали подозревать уже и за пределами «Секции». Лучше поздно, чем никогда. Дело Берглинга стало крупнейшим скандалом в истории шведской службы безопасности.

В первой половине 70-х годов критика в адрес «Секции» усилилась, а в середине десятилетия до Гульберга неоднократно доносились предложения об урезании бюджета и даже заявления о том, что их деятельность никому не нужна.

Вся эта критика ставила под вопрос будущее «Секции». В то время приоритетным направлением в ГПУ/Без была угроза терроризма — применительно к шпионажу, дело во всех отношениях скучное, касавшееся в основном сбившейся с пути молодежи, которая связалась с арабскими или про-палестинскими элементами. Главной проблемой Службы безопасности был вопрос, надо ли выделять дополнительные ассигнования отделу персонального контроля для проверки проживающих в Швеции иностранных граждан или и в дальнейшем считать это прерогативой отдела по работе с иностранцами.

В результате этой бюрократической дискуссии, не лишенной некоторого эзотерического оттенка, у «Секции» возникла потребность в дополнительном, пользующемся доверием, сотруднике, который смог бы усилить ее деятельность по контролю — а на деле, по шпионажу — за сотрудниками отдела по работе с иностранцами.

Выбор пал на молодого человека, который работал в ГПУ/Без с 1970 года и чей послужной список, а также политическая благонадежность позволяли считать, что он сможет вписаться в ряды «Секции». В свободное время он участвовал в работе организации, называвшейся «Демократическим союзом», которую социал-демократические СМИ описывали как крайне правую. Для «Секции» это не являлось минусом — трое ее сотрудников тоже состояли членами в «Демократическом союзе», сама «Секция» сыграла не последнюю роль в его создании и даже оказывала «Союзу» некоторую финансовую поддержку. Нового сотрудника заприметили и отобрали для «Секции» именно через эту организацию. Звали его Гуннар Бьёрк.

Для Эверта Гульберга стало невероятно счастливой случайностью, что в тот день — день выборов 1976 года, — когда Александр Залаченко решил остаться в Швеции и пришел с просьбой о политическом убежище в полицейский участок района Норрмальм, там как раз дежурил Гуннар Бьёрк. Будучи сотрудником отдела по работе с иностранцами, тот его и принял, и таким образом Залаченко сразу попал в руки агента, уже включенного в число самых засекреченных.

Бьёрк оказался начеку. Он сразу понял значение Залаченко, прервал допрос и упрятал перебежчика в номер гостиницы «Континенталь». И позвонил Гуннар Бьёрк, чтобы забить тревогу, соответственно, не своему формальному начальнику из отдела по работе с иностранцами, а Эверту Гульбергу. Телефонный звонок пришелся на тот момент, когда помещения для голосования уже закрылись и все прогнозы указывали на то, что Пальме должен проиграть. Гульберг как раз только что пришел домой и сидел перед телевизором в ожидании результатов выборов. Поначалу он отнесся к сообщению взволнованного дежурного с сомнением, но все же отправился в «Континенталь», расположенный метрах в двухстах пятидесяти от гостиничного номера, где он на тот момент находился, чтобы принять на себя командование делом Залаченко.

С той минуты жизнь Эверта Гульберга радикально изменилась. Слово «секретность» приобрело совершенно новое содержание и вес. Он счел необходимым создать вокруг перебежчика новую структуру.

В «Группу Залаченко» он автоматически включил Гуннара Бьёрка. Такое решение казалось разумным и логичным, поскольку Бьёрк уже знал о существовании агента. Лучше было иметь его «внутри», чем, рискуя безопасностью, оставить «снаружи». В результате Бьёрка передислоцировали с официального места работы, в отделе по работе с иностранцами, за письменный стол в квартире в районе Эстермальм.

В сложившейся острой ситуации Гульберг решил для начала проинформировать лишь одного человека в ГПУ/Без — начальника канцелярии, который уже и так был в курсе деятельности «Секции». Поразмыслив над новостью в течение нескольких суток, начальник канцелярии заявил Гульбергу, что значение перебежчика слишком велико, поэтому необходимо проинформировать начальника ГПУ/Без, а также правительство.

Недавно занявший эту должность начальник ГПУ/Без на тот момент знал о существовании «Секции спецанализов», но имел довольно смутное представление о том, чем она, собственно, занимается. Его назначили, чтобы разобраться с последствиями разоблачения деятельности Информационного бюро, [15] и он уже пребывал в ожидании более высокого поста в полицейской иерархии. Из доверительной беседы с начальником канцелярии глава ГПУ/Без знал, что «Секция» является созданной по решению правительства тайной группой, которая выведена за рамки общей деятельности, и что расспрашивать о ней не следует. Поскольку главой управления на тот момент был человек, который в принципе не задавал вопросов, способных спровоцировать неприятные ответы, он понимающе кивнул, смирившись с существованием некой структуры под названием ССА и с тем, что его она не касается.

Идея информировать начальника о Залаченко Гульбергу не нравилась, но у него не оставалось выбора. Подчеркнув жесткую необходимость полнейшей секретности, он заручился согласием и составил инструкции, согласно которым даже начальнику ГПУ/Без запрещалось обсуждать эту тему у себя в кабинете, не предприняв особых мер предосторожности. Было решено, что Залаченко займется «Секция спецанализов».

О том, чтобы информировать сдающего бразды правления премьер-министра, не могло быть и речи. Из-за начавшейся в связи со сменой правительства свистопляски приступающий к своим обязанностям премьер-министр был полностью поглощен назначением министров и переговорами с остальными буржуазными партиями. Только через месяц после образования правительства начальник ГПУ/Без вместе с Гульбергом поехал в Русенбад [16] и проинформировал нового премьер-министра. Гульберг до последнего возражал против того, чтобы вообще ставить правительство в известность, но глава ГПУ/Без настоял на своем — утаить сведения от премьер-министра было бы непростительно с конституционной точки зрения. Призвав все свое красноречие, Гульберг пытался убедить премьер-министра в важности того, чтобы информация о Залаченко не вышла за пределы его кабинета — нельзя было ничего говорить ни министру иностранных дел, ни министру обороны или кому-либо другому из членов правительства.