Последняя теорема - читать онлайн книгу. Автор: Артур Кларк, Фредерик Пол cтр.№ 62

В воскресенье они мирно завтракали в саду втроем. Ранджит, поглядывая на дисплей ноутбука, набрасывал план лекции, Майра рассеянно смотрела выпуск новостей. Наташа, которой вскоре должно было исполниться двенадцать лет, плескалась в бассейне — отрабатывала технику плавания на спине. Но вот Майра отвела взгляд от телеэкрана и вздохнула.

— Похоже, вот-вот будет достигнуто соглашение, — сообщила она мужу. — Его хотят Кения и Египет, а также другие страны, которые берут воду из Нила.

Ранджит благодушно улыбнулся.

— Знал, что они договорятся.

На самом деле он буквально гарантировал полгода назад, что эти страны найдут общий язык. Тогда Кения и Египет собрали свои не слишком значительные войска и были готовы напасть друг на друга. Однако Совет Безопасности ООН их очень строго предупредил.

— Думаю, теперь все относятся к Совбезу серьезнее, чем раньше, — сказала Майра. — Побаиваются «Бесшумного грома».

Ранджит продемонстрировал, какой он умный и тактичный муж. Он не сказал: «А я тебе что говорил?» Он сказал:

— Рад, что они пробуют договориться. Вот что я думаю: не сделать ли темой следующего спецкурса проблему Коллаца?

Майра сдвинула брови.

— Я про такую проблему даже не слышала.

— О ней вообще мало кто слышал, — кивнул Ранджит. — Старина Лотар Коллац так и не обрел совершенно заслуженную популярность. Сейчас я тебе покажу. — Он повернул ноутбук так, чтобы Майре был виден экран. — Возьми любое число, лучше однозначное или двузначное. С большими числами тоже получается, но выйдет дольше. Ну, придумала?

Майра поколебалась.

— Ладно… пусть будет восемь.

— Хорошо. Теперь раздели его на два, потом еще раз — пока не получится последнее целое число.

— Восемь, четыре, два, один. Так?

— Именно так. Теперь погоди минутку, я выведу все это на экран. Ага… Вот это называется правилом Коллаца номер один. Когда мы имеем четное число, мы делим его на два до тех пор, пока четных чисел больше не остается. Теперь возьми нечетное число.

— Гм… Ну, пять.

Ранджит вздохнул.

— Ладно, поработаем пока с легкими числами. Теперь применим правило номер два. Если число нечетное, его надо умножить на три и прибавить один.

— Пятнадцать… шестнадцать, — подсчитала Майра.

— Отлично. Теперь у тебя снова получилось четное число, и ты возвращаешься к правилу номер один. Сейчас я наберу…

Ранджит быстро напечатал 8, 4, 2 и 1 после предыдущих чисел. Майра вздернула брови.

— Хм, — удивилась она. — Выглядит одинаково.

Ранджит широко улыбнулся.

— В том-то и дело. Возьми любое число, хоть самое большое, какое только можешь придумать, и поработай с ним, применяя эти два правила. Если оно четное — дели на два, если нечетное — умножай на три и прибавляй один, и всегда будет получаться единица. Даже если берешь очень большие числа… подожди, сейчас покажу.

Он задал программу, и на экране появились числа. 81… 82… 41… 123… 124… 62… 31… 93… 94… 47… 141… 142… 71… 213… 214… 107…

Ранджит остановил выполнение программы.

— Видишь, как числа то увеличиваются, то уменьшаются? Наблюдать за этим процессом очень увлекательно, он даже по-своему красив. Порой числа становятся очень большими. В Университете Карнеги-Меллон некоторые математики добирались до чисел из пятидесяти тысяч знаков и более, но в итоге все равно получается единица.

— Ну конечно, — пожала плечами Майра. — А как может быть иначе?

Ранджит одарил ее пылким взглядом.

— Мы, математики, не привыкли иметь дело с тем, что кажется очевидным на уровне интуиции. Нам требуется доказательство! В тысяча девятьсот тридцать седьмом году старина Коллац высказал утверждение, что такое происходит с любым числом, до бесконечности. Но теорема не была доказана.

Майра кивнула с отсутствующим видом.

— Что ж, наверное, это может заинтересовать студентов. — Она посмотрела в сторону бассейна, прикрыла глаза ладонью от солнца и крикнула: — Таши, пора отдохнуть! Ты же не хочешь переутомиться?

Ранджит поспешил к дочке с полотенцем, но спохватился и оглянулся на жену.

— Майра, — проговорил он участливо, — ты немного рассеянна. Что-нибудь случилось?

Супруга подарила ему влюбленный взгляд и рассмеялась.

— Случилось? Да, но ничего плохого. Я, правда, еще не была у врача, но почти уверена, что снова беременна.

Растить второго ребенка Майре де Соуза-Субраманьян было еще легче, чем первого. Хотя бы потому, что теперь ее муж не возвращался с работы в тоске и не считал свою деятельность никчемной. Он нравился студентам, студенты нравились ему, а доктор Давудбхой был вполне доволен. И события в большом мире теперь воспринимались не столь болезненно. Некоторые страны никак не могли избавиться от привычки ворчать на своих соседей. Но по крайней мере, больше никто не погибал в войнах.

К тому же, невзирая на все протесты Беатрикс Форхюльст, Ранджит и его семья наконец переехали в собственный маленький дом — маленький, конечно, лишь в сравнении с особняком Форхюльстов. Дом стоял всего в нескольких шагах от красивого широкого пляжа, а море, как обычно, было восхитительно теплым. Маленький Роберт плескался на огороженном мелководье, а Наташа демонстрировала все более впечатляющие успехи, совершая заплывы в море. Ранджит считал, что ее способности носят наследственный характер. В свободное от плавания время Наташа брала уроки парусного спорта у соседа, владельца небольшой яхты.

Особенно приятной жизнь в собственном доме была еще и потому, что мефрау Форхюльст рассталась со своей любимой кухаркой и с горничной, которую обожала Наташа. Эта горничная теперь избавляла Майру от всех забот по дому.

Помогала Майре во время беременности и Наташа. Она получала призы на соревнованиях по плаванию — пока, правда, это были детские соревнования, но она явно не собиралась останавливаться на достигнутом. А в свободное время Таши была помощницей матери во всех делах. Это позволяло Майре посвящать несколько часов в день искусственному интеллекту и автономным протезам.

В этих областях было сделано немало достижений, и к тому времени, когда Майре показалось, что у нее начинаются схватки, она как раз успела наверстать упущенное в науке. Увы, ненадолго: пока второй ребенок родился, был вскормлен, приучен к горшку, пошел в школу, Майра снова отстала от своих коллег. Это было неизбежно.

Выводил ли Майру из себя этот деспотичный закон чадорождения? Он явно был несправедлив, глася, что у всякой женщины, желающей иметь детей, на какой-то период мыслительная функция мозга должна уступить природе материнства. Следовательно, к своей научной карьере Майра сможет вернуться нескоро.