— С машиной.
— Ну, я сказал Бадди Сипперу со склада утиля, мол,
отдам ее за полсотни, только чтоб сам забрал. Думаю, он ее уже разобрал.
— А вы мне телефончик его не дадите, мистер Бардуэлл?
— А он-то вам на что? Если кому чего и следует тут
получить, так мне, не ему же?
— Прекрасно понимаю вас, сэр. Но до пяти я делаю то,
что мне говорят, а они сказали, найти машину. У вас есть его телефон?
— Книжку никак не найду. Давно куда-то задевалась.
Знаете, как это, когда у тебя внучат куча. На Центральную позвоните, у них
должен быть. Спросите склад утиля Сиппера.
— Много вам обязана, мистер Бардуэлл.
На складе утиля подтвердили, что машина уже разобрана и
пущена под пресс, чтобы пойти в переплавку. Мастер проверил по спискам серийный
номер машины и сообщил его Старлинг.
Эх ты, мышка из сраного домишка, подумала Старлинг, не
вполне еще освободившись от арканзасской манеры выражаться. Тупик. Ничего себе
— валентинка.
Она прижалась лбом к холодному телефонному аппарату. Арделия
Мэпп заглянула в будку и, придерживая одной рукой у бедра пачку книг, другой
протянула ей баночку апельсинового сока.
— Много обязана, Арделия. Мне надо еще один звонок
провернуть; если успею вовремя, нагоню тебя в кафешке, идет?
— А я так рассчитывала, что тебе удастся отделаться от
этого неудобоваримого диалекта! — сказала Мэпп. — Читай побольше,
детка книги помогут. Я лично больше никогда не пользуюсь красочным patois
[14]
родимого микрорайона. Только начни говорить, словно горячей
картошкой рот набив, тут все и скажут, что ты дефективная. — И Мэпп
закрыла дверь в будку.
Старлинг понимала — придется сделать попытку получить
дополнительную информацию от Лектера. Если ей удастся договориться с Чилтоном,
может быть, Крофорд разрешит ей снова посетить психиатричку. Она набрала номер
Чилтона, но ей так и не удалось прорваться через секретаршу.
— У доктора Чилтона совещание с коронером
[15]
и заместителем районного прокурора, — сказала секретарша. — Он уже
беседовал с вашим начальством, и с вами ему разговаривать не о чем. Всего
хорошего.
Глава 7
— Наш приятель Миггз умер, — сказал
Крофорд. — Вы все мне рассказали, Старлинг? — Усталое лицо Крофорда
казалось настолько восприимчивым к любому сигналу, как овальная мордочка совы,
и настолько же бесстрастным.
— Как? — Все внутри у нее застыло, нужно было
как-то справиться с этим.
— Незадолго до рассвета проглотил собственный язык.
Чилтон полагает, что Лектер уговорил его сделать это. Ночной дежурный слышал,
как Лектер о чем-то говорил Миггзу — очень тихо. Лектер многое знал о Миггзе.
Разговаривал с ним довольно долго, но дежурный не мог расслышать о чем. Потом
Миггз довольно долго плакал, а затем смолк. Вы все мне рассказали, Старлинг?
— Да, сэр. Если сравнить мой доклад с записями — все,
почти дословно.
— Чилтон звонил и жаловался на вас… — Крофорд
подождал немного и, казалось, был доволен, что она не задает вопросов. — Я
сказал, что нахожу ваше поведение вполне удовлетворительным. Чилтон пытается
избежать расследования по делу о нарушении гражданских прав.
— А должно быть такое расследование?
— Разумеется, если родственники Миггза потребуют этого.
Отдел защиты гражданских прав расследовал тысяч восемь дел в нынешнем году.
Рады будут добавить Миггза к тем, кто уже есть у них в списках.
Крофорд внимательно посмотрел ей в лицо: — Как вы?
Нормально?
— Не знаю, как к этому отнестись.
— Никак. Не следует особенно расстраиваться из-за
этого. Лектеру просто хотелось позабавиться. Он прекрасно понимает, что никто
ему ничего за это по-настоящему сделать не сможет, так что — почему бы и нет?
Чилтон на какое-то время отберет у него книги и стульчак, лишит
сладостей. — Крофорд сложил руки на животе, сплел пальцы, оттопырив
большие, и уставился на них, словно сравнивая. — Лектер ведь расспрашивал
вас обо мне, верно?
— Он спросил, очень ли вы заняты. Я ответила — «да».
— И это все? Вы не опустили ничего личного, опасаясь,
что мне неприятно будет это читать?
— Нет. Он сказал, что вы — стоик. Но я об этом
написала.
— Да, помню. Больше ничего?
— Нет, я ничего не пропустила. Вы ведь не думаете, что
я выдала ему какие-то сплетни, поэтому он и говорил со мной?
— Нет.
— Я не знаю о вас ничего, что касалось бы вашей личной
жизни, да если бы и знала — не стала бы это ни с кем обсуждать. Если вы мне не
верите, давайте сейчас выясним это раз и навсегда.
— Я вам верю. Следующий вопрос.
— Вы же что-то такое подумали или…
— Переходите к следующему вопросу, Старлинг.
— Намек Лектера про машину Распая ни к чему не привел.
Она ушла под пресс четыре месяца назад из дома номер 9 по улице Дитч в
Арканзасе и отправлена в переплавку. Может быть, если я опять пойду и поговорю
с ним, он еще что-нибудь мне скажет?
— Вы все до конца выяснили?
— Да.
— Почему вы решили, что автомобиль, на котором ездил
Распай, был его единственной машиной?
— Только эта машина была зарегистрирована, он не был
человеком семейным, я предположила…
— Ага, ну-ка, подождите. — Крофорд поднял палец,
указывая на некий, невидимый глазу, но явно обнаружившийся в воздухе между ними
принципиально важный предмет. — Вы предположили. Вы предположили,
Старлинг. Глядите. — Крофорд написал «предположили» на листе большого блокнота.
Старлинг знала, что многие преподаватели переняли эту манеру у Крофорда, но и
виду не подала, что этот прием ей известен.
— Если вы что-то предположили, выполняя дело,
порученное вам мною, то вы с самого начала, — Крофорд подчеркнул последние
четыре слога: по-ло-жи-ли, — и на дело, и на себя, и на меня. —
Довольный откинулся назад. — Распай коллекционировал автомобили, знали вы
об этом?
— Нет. И распорядители все еще хранят их?
— Не знаю. Как вы думаете, сможете сами выяснить?
— Смогу.
— С чего начнете?
— С душеприказчика.
— Помнится, балтиморский юрист, китаец, верно?
— Эверетт Йоу, — сказала Старлинг, — он есть
в телефонном справочнике Балтимора.