Она со стуком поставила стакан на стол и рассмеялась, явно
гордясь тем, что избрана стать вестником судьбы. И я чувствовал, как паразит
играет в ней, заставляя всех в зале бросать взгляды в нашем направлении, а их
ладони покрываться потом. Не отдавая себе в этом отчета, все жаждали влиться в
ряды армии Морганы.
Возбуждение витало в воздухе, однако я хотел прояснить еще
кое-что, не дававшее мне покоя.
— Зачем нужно было держать все это в секрете от меня? В
конце концов, я носитель старого штамма.
Моргана, казалось, почувствовала неловкость.
— Ты представлял собой в некотором роде… несчастный
случай.
— Что?
— Мой неблагоразумный поступок. Это, знаешь ли, нелегко
— быть сексуально одержимым переносчиком болезни.
— Об этом мне можешь не рассказывать. Но… несчастный
случай. В каком смысле?
Моргана вздохнула.
— Нам не хотелось, чтобы ученые типы из Ночного Дозора
догадались, в чем дело, до того, как наша численность достигнет критической
массы. Поэтому поначалу мы действовали способом, который поддается
контролю, — с домашними котами и несколькими молодыми людьми из старых
семей. Ты — единственное исключение, Кэл. — Моргана вздохнула. — Той
ночью мне всего лишь захотелось выпить, но у тебя был такой очаровательный
акцент.
— Значит, ты из-за него заразила меня? — Я закрыл
глаза, слышать такое было не очень-то приятно.
Моргана снова вздохнула.
— В итоге все обернулось большими неприятностями. Когда
родители узнали, они отослали меня в Бруклин. Я думала, в гей-баре мне ничто не
грозит, понимаешь? Интересно, а как ты-то там оказался?
Ласи бросила на меня косой взгляд.
— Где ты был?
Я отпил глоток пива.
— Я… м-м-м… тогда только… приехал… в город. И понятия
не имел, что это за бар.
— А-а… Первокурсник. Слава богу, что ты оказался
естественным носителем. — Моргана с улыбкой похлопала меня по
колену. — Так что в общем все обошлось.
— Конечно, тебе легко говорить, — проворчал
я. — А не могла ты хотя бы рассказать мне всю правду чуть раньше?
— Эти чокнутые из Ночного Дозора нашли тебя раньше
меня, и, раз уж это произошло, мы не могли вот так сразу взять и выложить тебе
правду. Это только сбило бы тебя с толку.
— И когда же вы собирались посвятить меня? —
воскликнул я.
— Ты что, Кэл? Забыл, что происходило последние два
дня? Я пыталась, но ты только и делал, что бегал от меня.
— А-а… Ну да.
— Первокурсник? — Ласи нахмурилась. — Сколько
же тебе лет?
— Уверена, сейчас он в любом случае сильно
повзрослел. — Моргана снова похлопала меня по колену. — Правда, Кэл?
Стремясь перевести разговор на другую тему, я спросил:
— Так что происходит сейчас?
Моргана пожала плечами.
— Вы двое можете делать, что хотите. Убежать. Остаться.
Идти куда угодно. Хотя вообще-то вам следует работать вместе с нами.
— С вами?
— Конечно. А то Ночной Дозор доберется до вас — Моргана
махнула рукой официанту, — Я, пожалуй, выпью еще пива. Мы целый день
гонялись за этим идиотским «червем».
Я посмотрела на Ласи, она на меня. Как обычно, я не находил
нужных слов, но мысль о том, как мы сражались вместе, о возбуждении, охватившем
нас в туннеле, плохо вязалась с идеей бегства. В конце концов, это наш город и
наш биологический вид.
— Чего бы ты хотел, Кэл? — спросила Ласи.
Я сделал глубокий вдох; может, я слишком тороплюсь, говоря
такие слова, и все же я сказал:
— Остаться здесь, с тобой.
Она медленно кивнула, не отрывая от меня взгляда.
— И я тоже.
— Господи, ну вы и даете! — воскликнула
Моргана. — Просто снимите номер, и все дела.
Только тут до меня в полной мере дошло, что мы находимся в
баре отеля, а до Бруклина или Уэст-Сайда еще пилить и пилить.
Ласи улыбнулась.
— Почему бы и нет?
Эпилог. Вспышка
Оранжевый отсвет угасал в небе, но, если смотреть в бинокль,
вода Гудзона поблескивала, словно золотые зубы. Покрытая рябью поверхность
дольше удерживала отсвет заходящего солнца, алый шар исчезал за линией
горизонта Нью-Джерси, похожей на челюсть с торчащими в ней острыми зубами.
Теплое тело, негромко урча, настойчиво толкалось мне в
щиколотки. Я перевел взгляд вниз.
— В чем дело, Корни? Мне казалось, тебе здесь нравится.
Он посмотрел на меня голодными глазами, давая понять, что
дело отнюдь не в страхе высоты, а просто в том, что обещанного «ням-ням»
приходится слишком долго ждать.
Поначалу я нервничал при мысли о том, чтобы прихватить
Корнелиуса с собой на крышу, однако доктор Крыса заверила меня, что
коты-инферны обладают повышенным чувством самосохранения. Еще она много
говорила о том, что котам присущ высотный синдром — чудодейственная способность
выживать при падении с любой высоты. Учитывая, сколько времени доктор Крыса в
эти дни разговаривает о котах, ей, похоже, скоро дадут другое прозвище.
— Не волнуйся, Корни. Она вот-вот вернется. Послышалось
шарканье ковбойских сапог по бетону. Над краем крыши возникла рука, потом
вторая, и в поле зрения показалась Ласи с покрасневшим от усилий лицом. Я
нахмурился.
— Тебе не кажется, что это несколько легкомысленно —
карабкаться по стене здания?
— Кто бы говорил! По крайней мере, я лезла не со
стороны улицы.
— На пирсе, я больше чем уверен, толчется не меньше
миллиона людей.
Ласи фыркнула.
— Все они любуются закатом. Корнелиус взвыл,
справедливо полагая, что наш спор отодвигает время «ням-ням».
— Да, Корни, я тоже тебя люблю, — пробормотала
Ласи.
Она сняла рюкзак, расстегнула его и вынула оттуда бумажный
пакет, распространяющий запах гамбургеров, от которого рот наполнился слюной.
Корнелиус с мурлыканьем ходил вокруг Ласи, пока она
разворачивала для него один из завернутых в фольгу сэндвичей и откладывала в
сторону бессмысленные в данном случае булочку с изюмом и вялый салат-латук. А
вот майонез ему нравился, и он принялся слизывать его с пальцев Ласи, когда она
положила гамбургер на черную от гудрона крышу, а затем перешел к основному
блюду.
Ласи посмотрела на свои измазанные кошачьей слюной пальцы,
— Замечательно. И теперь я должна ими есть?
Я засмеялся и достал из пакета гамбургер.