Пришельцы, дары приносящие - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Гаррисон cтр.№ 56

Наконец передатчик был вживлен и разрез зашит. Пока Адлан вынимала пленку с повторяющимся сообщением, Брек оттащил тело диктатора в смежную комнату. Едва успел усадить его в кресло, как дверь с грохотом распахнулась.

При виде двух мужчин, мирно сидевших рядом, у вломившегося в комнату полицейского глаза полезли на лоб. Адлан склонилась над контрольной панелью. Бреку оставалось только надеяться на благополучный исход.

Оталми поднял голову и уставился на полицейского невидящими глазами.

– Сэр, – проговорил тот, – отсюда поступил сигнал тревоги. И мы нашли генерала Паатсика и его помощника мертвыми в вашем кабинете. Что случилось?

Оталми открыл рот, собираясь что-то сказать и обвиняюще указывая пальцем на Брека. Но слова застряли у него в горле, и долгую секунду он молча сидел, выпучив глаза, будто его распирало изнутри.

Потом его рука бессильно упала на колени, и на лице появилось покорное выражение.

– Ничего страшного не случилось, капитан, – сказал он. – Пока, во всяком случае. Генерал Паатсик оказался предателем. Этот человек предоставил доказательства. От врага пришлось избавиться. Сигнал тревоги был подан по ошибке. Можете идти.

Капитан хотел было что-то спросить, но передумал. Оталми был жив и здоров, и полицейский знал, что должен выполнять все его желания. Он отдал честь и вышел.

– Чудом пронесло, – сказал Брек, когда взломанная дверь захлопнулась.

– Ты еще не знаешь, каким чудом, – вздохнула Адлан. – Оживить его мне удалось, а вот взять под контроль – не сразу. Но теперь он наш. Все, что я внушу ему через эту машину, он будет считать своим искренним желанием. Все, что я прикажу ему забыть, для него никогда и не существовало.

– Замечательно, – рассмеялся Брек. – Сделай из этой скотины активного подпольщика, и пускай себе остается на прежней должности. Ему еще надо привести в порядок мир, где он напакостил. Мне не придумать для него более справедливого приговора; это гораздо лучше, чем быстрая смерть. А потом я уничтожу машину, и условия моего контракта будут выполнены. И тогда, – вздохнул он, – можно будет забыть эту зачумленную планету и вернуться в цивилизацию.

На переносице Адлан пролегла озабоченная морщинка. Только это и выдавало, что ее как-то волнует его решение. Брек встал и протянул к ней руки.

– Если только ты не захочешь чего-то иного, – сказал он, – и не решишь остаться на Дабхе-Четыре. Тогда, может быть, и я передумаю.

– Не стоит, – ответила она. – Пожалуй, я не откажусь взглянуть на эту твою кошмарную планету. А здесь, похоже, будет очень скучно, пока Оталми не закончит восстановительные работы.

– Предложение принято, – шепнул Брек ей на ухо.

Оталми смотрел на двух своих лучших друзей и блаженно улыбался.

Любовь, любовь, любовь, о-йе-е-е,

Без тебя, любовь, нет жизни мне-е-е…

Бум-бум-бум…

Топ-топ-топ!!!

По громадному «Парамаунту» разносилось эхо – тысячи подростков истерично топали в унисон, и этот грохот поглощал усиленные аппаратурой выкрутасы квартета. Исполнители на сцене корчились и рвали струны гитар, никто их не слышал, но все до одного боготворили. Воздух сотрясался от воплей и стука, а в проходе впалогрудые, узкобедрые девицы оргиастически скакали, и махали руками, и пачками валились в обморок. Скучающие охранники с микрофонами в ушах укладывали их на дежурные носилки и тащили вон из зала.

Завершала концерт «Пауков» песня, которая возглавляла все хит-парады: «Мое жалостливое сердце разрывается от жалости к тебе», и квартет, что называется, давал жару, мотая черными патлами, взмахивая руками, крутя бедрами, – ну сущие марионетки под управлением эпилептиков. И вот пышное завершение: занавес прячет кланяющихся «Пауков» и вслед им летит хриплый восторженный рев толпы обожателей. История шоу-бизнеса еще не знала такого триумфа… Впрочем, это слишком сильно сказано, но в любом случае «Пауки» – самые лучшие. А главное, самые модные.

Охрана ловко обманула охотников за автографами, выведя музыкантов по неприметной лестнице, через дверь без вывески, на улицу. Оттуда желтый «роллс-ройс» мигом примчал их в отель, где часто кланяющийся администратор лично проводил звездных гостей до служебного лифта и дальше до апартаментов.

– Быстрее, быстрее, прошу вас! – увещевал он. – Слышите крики? Это ваши поклонники, они уже в холле.

«Пауки» быстренько заскочили в номер, и Бинго очень своевременно запер дверь.

– Едва ушли, – перевел дух Ванго и бросил гитару на диван.

Но тут распахнулась дверь одной из спален, и в гостиную с криками ворвалась четверка патлатых девчонок с блокнотами для автографов. Они подкупили горничную и весь день прождали в засаде.

– Ну что, будем? – спросил Бинго.

– Конечно. – Линго расстегнул пальто.

Девчонки завопили еще громче, увидев спрятанные под одеждой многочисленные волосатые лапы, и кинулись наутек. Но четверо в черном двигались с удивительным проворством, и острые, как стрелы, жала яйцекладов вонзались в нежную дрожащую плоть.

Крики несчастных жертв растворились в реве толпящихся снаружи обожателей:

– «Пауки»! «Пауки»! Мы хотим «Пауков»!!!

Юноши были похожи, хотя и не как две капли воды. Оба лысые, кожа чуть смугловата, одеты в просторные рубахи. Они спокойно стояли на обледенелой дороге, не обращая внимания на пургу. Впрочем, метель им не причиняла неудобств, снежинки пролетали сквозь тела без малейшей задержки. Юноши на столь удивительное поведение снега не реагировали, их интересовала лишь закутанная в плащ фигура. Человек упорно шагал навстречу метели, склонив голову, чтобы не хлестало в лицо.

– Блюбёрдо [21] , это он, на самом деле он? – воскликнул Флавхундо [22] , охнув. Едва мог слова выговаривать – так расчувствовался.

Блюбёрдо, прослезившись, лишь кивнул:

– И никто другой! Он, молодой Заменгоф.

– Тот самый, кому суждено повзрослеть и стать доктором Людвиком Лазарем Заменгофом, изменить мировую историю!

– Тот самый, кто однажды…

Речь Блюбёрдо оборвал сноп золотистого света. Повалил жирный дым. Оба юноши исчезли во вспышке. Рослый крупный незнакомец, возникший на дороге позади молодых людей, опустил сложносочленённое, из кристаллов составленное оружие, ухмыльнулся хитро и злобно:

– Вот так, мистер лягушатник!

Его голос казался еще грубее и неприятней, чем изрытое оспой лицо. Глянув на возникшего рядом напарника, стрелок добавил: