Город святых и безумцев - читать онлайн книгу. Автор: Джефф Вандермеер cтр.№ 101

Смутный страх пополз вверх по позвоночнику.

— В клетке ничего нет. Она пуста.

Может, она шутит?

Ребекка рассмеялась — приятный, влажный звук.

— Забавно, потому что твоя пустая клетка недавно дребезжала. Поначалу она меня напугала. Там что-то бегало по кругу. А я не могла определить, птица это или ящерица, иначе просунула бы палец сквозь прутья и погладила бы.

— Но ты этого не сделала.

— Нет.

— В клетке ничего нет.

Ее лицо неуловимо переменилось, и он понял, что она думает, будто он не верит ей в том, в чем она знаток: в распознавании звуков. Однажды она сказала, что тихим днем может услышать, как в доках мальчишки «пекут блинчики».

Хоэгботтон с мгновение молчал. Но долго стоять в тишине он не мог. Она не способна читать по его лицу, не касаясь его, но он подозревал, что жена умеет распознавать разницу между разными видами молчания.

Он рассмеялся.

— Шучу. Это ящерица… но она кусается. Поэтому правильно, что ты не стала ее трогать.

Подозрение ожесточает, стягивает ее черты. Затем ее лицо расслабляется, она награждает его улыбкой, потом левой рукой нашаривает его тарелку и крадет кусочек бекона.

— Я так и знала, что это ящерица!

Ему так хочется пойти в гостиную, где на столе стоит клетка. Но он не может, пока не может.

— Тут так тихо, — мягко говорит он, заранее зная ответ.

— И вовсе не тихо. Совсем не тихо. Ужасно шумно.

Левый уголок его рта поднимается, когда он подает привычную реплику:

— Что ты слышишь, любимая?

Ее улыбка становится шире.

— Ну, во-первых, твой голос, мой милый. Приятный, низкий баритон. Затем Гобсона внизу, который слушает свой граммофон совсем тихо, чтобы не потревожить Потаков, но те в данный момент ссорятся из-за такой глупой мелочи, что я даже не буду тебе рассказывать, а этажом ниже, наискосок от них… — Она прищуривается. — Полагаю, Смиты тоже жарят яичницу. Над нами старик Клок все ходит и ходит, опираясь на палку, и бормочет что-то про деньги. У него на балконе чирикает воробей, вот почему я подумала, что животное в твоей клетке скорее всего ящерица: она сплошь шипит и щелкает, а вовсе не чирикает. Или, может, там у тебя курица?

— Нет, нет… это ящерица.

— Какая ящерица?

— Сафнаская щелкающая огнедышащая ящерица с Южных островов, — говорит он. — Она растет только в клетках, которые сама себе строит, пережевывая землю. Земля у нее в желудке превращается в металл, который она потом срыгивает. Но питаться она способна только теми животными, которые ее не видят.

Признательно рассмеявшись, она встает и его обнимает. От ее запаха он забывает про свой страх.

— Хорошая сказка, но не думай, что я тебе поверила. Впрочем, одно я знаю точно. Ты опоздаешь на работу.

На самом первом этаже, где, как он решил, не будет разницы, услышит жена или нет, Хоэгботтон поставил клетку на пол. Раскачивающуюся, громоздкую клетку так неудобно было нести вниз по спиральной лестнице, что у Хоэгботтона совершенно опустились руки. Он потел в тяжелом дождевике. Дыхание вырывалось у него из груди учащенное, затрудненное. И затхлость в вестибюле, следы крохотных ржавчинных грибов, испещривших пол точно мышиные следы, крапчатая зелено-оранжевая плесень на стеклах входной двери, тоже не утешали.

Кто-то оставил прислоненный к входной двери зонтик. Схватив его, он долгим взглядом вперился в клетку. Неужели именно в этот момент его настигнут проклятия Ангдома и Слэттери? Он загнал острый конец зонтика меж прутьев. Чехол немного прогнулся, замялся, но распрямился, как только он вытащил зонтик. Ничто на него не прыгнуло. Он попытался снова. Ничего.

— Тут что-то есть? — спросил он у клетки. Клетка не ответила.

Держа перед собой зонтик как меч, Хоэгботтон отвел шторку — и тут же отскочил.

В клетке по-прежнему было пусто. Бешено раскачивалась взад-вперед жердочка — от ветра, поднятого отодвигаемой занавеской. Женщина сказала: «Клетка всегда была открыта», а мальчик: «У нас никогда не было клетки». Поверенный своего мнения не предложил. Раскачивающаяся жердочка, пустота в клетке действовали угнетающе. Хоэгботтон не мог бы сказать почему. Он снова задвинул шторку.

На лестнице у него за спиной раздались шаги, и он резко обернулся, но снова расслабился. Это была всего лишь его домохозяйка Сара Уиллис, которая неспешно спускалась из своей квартиры на втором этаже.

— Доброе утро, миссис Уиллис, — сказал он, опираясь на зонт.

Миссис Уиллис не потрудилась ответить, пока не оказалась перед ним, не всмотрелась в его лицо через толстые стекла очков. Ее лысеющую макушку покрывала шляпа с цветами. Поношенное цветастое платье ей в тон прикрывало древнее тельце, даже (предположительно обутые) ноги.

— Держать домашних животных запрещено, — сказала она.

— Домашних животных? — Хоэгботтон на мгновение опешил. — Какие домашние животные?

Миссис Уиллис кивнула на клетку:

— Что у вас там?

— А, это! Это не животное.

— Я не потерплю никаких зверей, ни домашних, ни к столу. — Миссис Уиллис хихикнула (или кашлянула) над собственной шуткой.

— Это не… — начал было он, но сам понял, что бесполезно. — Я уношу клетку. Она тут только час простояла.

Хмыкнув, миссис Уиллис едва не оттолкнула его, проходя мимо.

У двери, собираясь выйти под возобновившийся стук дождя и, очевидно, рассчитывая, что шляпа ее защитит, она наградила Хоэгботтона следующим советом:

— Про мисс Констанс помните? С третьего этажа? Она голову вам оторвет, если вы не положите на место ее зонтик.

* * *

Расположенный на бульваре Олбамут, на полпути между доками и спускающими в вечно ждущую своего затопления долину жилыми кварталами, магазинчик Хоэгботтона («Роберт Хоэгботтон и Сыновья: Ваши надежные поставщики бывших в употреблении и новых старинных предметов нашей родины и из чужеземных стран») занимал первый этаж солидного двухэтажного деревянного дома, принадлежавшего одному монаху из Религиозного квартала. Вывеска была данью оптимизму: никаких сыновей не существовало. Пока. Что бы там ни говорила Ребекка, время было слишком неподходящим, ситуация слишком ненадежной. Когда-нибудь его магазин, возможно, станет штаб-квартирой торговой империи, но этого придется ждать еще несколько лет. В подсознании, вечно подстегивая его работать все упорнее, притаилась брошенная однажды его братом Ричардом угроза прийти ему на помощь всем кланом Хоэгботтонов, дабы спасти честь имени, ежели он потерпит пораженье.

В укрытой от дождя навесом витрине красовался потертый розовато-лиловый диван, пышное золоченое кресла (вместе с еще несколькими сокровищами уворованное Хоэгботтоном во время панического отступления войск Халифа), граммофон, большая красная ваза и неказистое с виду седло, а также Алан Бристлвинг, его помощник.