Я прогулялся до улицы Санта-Ана, собираясь нанести
неожиданный визит сеньору Семпере. Когда я вошел в магазин, Семпере-отец
работал за стойкой, подбивая счета, а его сын, забравшись на лесенку,
переставлял книги на полках. Заметив меня, букинист изобразил приветливую
улыбку, и я понял, что в первый момент он меня не узнал. Спустя мгновение
улыбка улетучилась, и, разинув от удивления рот, он обошел прилавок, чтобы
обнять меня.
— Мартин! Это вы? Святая Дева Мария… Да вас ведь и не
узнать! А я с ума сходил от беспокойства. Мы несколько раз заходили к вам
домой, но вы не откликались. Я наводил справки во всех больницах и
комиссариатах.
Сын Семпере недоверчиво взирал на меня с высоты лестницы.
Поневоле мне пришлось вспомнить, что неделю назад они видели меня в состоянии,
вполне подходящем для обитателя морга пятого района.
— Простите, что заставил поволноваться. Я уезжал на
пару дней по делам.
— Но… как? Вы послушались меня и сходили к доктору, да?
Я кивнул.
— Оказалась сущая ерунда. Проблемы с давлением. Я попил
немного тонизирующее средство — и опять как новенький.
— Вы должны сказать мне название лекарства. Посмотрим,
поможет ли мне душ из вашего тоника… Но какая радость и утешение увидеть вас в
добром здравии!
Эйфория быстро выветрилась, стоило перейти к злободневным
новостям.
— Вы слышали о пожаре у «Барридо и Эскобильяса»? —
спросил книготорговец.
— Я только что оттуда. Невозможно поверить.
— И не говорите. Нельзя сказать, чтобы я был их горячим
поклонником, но вот так, такая трагедия… А скажите, на вас, на юридическую
сторону, это как повлияет? Прощу прощения за бестактный вопрос.
— Откровенно говоря, не знаю. Думаю, что компаньоны
обладали исключительными правами на предприятие. Наверное, есть наследники, но,
возможно, если оба умрут, фирма прекратит существование. Как и мои
обязательства перед ними. По крайней мере мне так кажется.
— То есть, если Эскобильяс, прости Господи, тоже
преставится, вы станете свободным человеком.
Я кивнул.
— Ну и дилемма… — пробормотал букинист.
— Все в руках Божьих, — осмелился высказаться я.
Семпере согласился, но я чувствовал, будто что-то во всей
этой истории не дает ему покоя, и он предпочел сменить тему:
— Между прочим, весьма удачно, что вы заглянули
сегодня, поскольку я хотел попросить вас об одолжении.
— К вашим услугам.
— Предупреждаю, вам просьба не понравится.
— Если бы понравилась, это было бы уже не одолжение, а
удовольствие. А если одолжение для вас, мне тем более будет приятно.
— На самом деле не для меня. Я вам сейчас объясню, а вы
сами решите. Без всяких обязательств, ладно?
Семпере облокотился о прилавок и приготовился повести
рассказ с хорошо знакомым мне выражением лица, навевавшим столько воспоминаний
о детстве и времени, проведенном в стенах этого магазина.
— Речь о девушке. Ее зовут Исабелла. Ей примерно лет
семнадцать. Умна как черт. Она часто приходит сюда, и я даю ей книги. По ее
словам, она хочет стать писателем.
— Знакомая история, — промолвил я.
— Дело в том, что около недели назад она оставила один
их своих рассказов — небольшой, страниц двадцать или тридцать — и попросила,
чтобы я высказал свое мнение.
— И что?
Семпере понизил голос, точно собирался под строжайшим
секретом поведать страшную тайну.
— Шедевр. Лучше, чем девяносто девять процентов того,
что было опубликовано за последние двадцать лет.
— Полагаю, меня вы причисляете к оставшемуся проценту.
Или мне придется попрать свою гордыню и засунуть ее подальше в мусорную
корзину.
— К чему я и веду. Исабелла вас боготворит.
— Боготворит? Меня?
— Да, как если бы вы были Моренетой и младенцем Иисусом
в одном лице.
[34]
Она перечитала всю серию «Города проклятых»
десять раз, а когда я предложил ей «Шаги с неба», девушка сказала, что, сумей
она написать подобную книгу, могла бы умереть спокойно.
— Мне чудится тут какой-то подвох.
— Я так и знал, что вы попытаетесь улизнуть.
— Я не пытаюсь. Вы пока еще не сказали, в чем состоит
услуга.
— Догадайтесь.
Я вздохнул. Семпере прищелкнул языком.
— Я говорил, что вам не понравится.
— Попросите, пожалуйста, о чем-нибудь другом.
— Нужно только поговорить с ней. Приободрить, посоветовать…
выслушать ее, прочитать одну-две работы и задать ориентиры. Вам это ничего не
будет стоить. Девушка соображает со скоростью пули. Она вам изумительно
подходит. Вы подружитесь. И она сможет работать вашей помощницей.
— Мне не нужна помощница. Особенно незнакомая.
— Глупости. А кроме того, знакомая, вы ее уже знаете.
По крайней мере она так утверждает. Она говорит, что знакома с вами уже много
лет, хотя вы ее, конечно, не вспомните. Похоже, парочка блаженных, являющихся
ее родителями, считает, что из-за увлечения литературой она попадет в ад или
останется старой девой. Правда, они пока не решили, поместить ее в монастырь
или выдать замуж за какого-нибудь недоумка, от которого она нарожает десяток
детишек и будет навечно прикована к кастрюлям и сковородкам. Если вы не
предпримете ничего для ее спасения, это будет равносильно убийству.
— Не драматизируйте, сеньор Семпере.
— Послушайте, я не стал бы к вам обращаться, ибо мне
известно, что вы склонны проявлять альтруизм так же, как и танцевать сардану
[35]
по воскресеньям. Но всякий раз, когда она входит сюда и
смотрит на меня своими огромными глазами, в которых отражаются и ум, и пылкие
желания, я думаю о судьбе, которая ее ждет, и у меня разрывается сердце. Чему
мог, я ее научил. Девушка схватывает все на лету. Кого она мне напоминает, так
это вас в детстве.
Я вздохнул.
— Исабелла, а дальше?
— Хисперт. Исабелла Хисперт.
— Я ее не знаю. В жизни не слышал этого имени. Вас
поймали на удочку.
Букинист едва заметно покачал головой.
— Исабелла говорила, что вы именно так и скажете.
— Талантливая и к тому же прорицательница. А что еще
она вам говорила?
— Она подозревает, что как писатель вы намного лучше,
чем как человек.