Впервые я подумала, что мы с Ричардом, быть может,
по-разному восприняли одну и ту же вспышку образов. То, что видела я, было
ужасно, но на меня это не так подействовало. Может, дело в том, что он мужчина.
Белый англосакс из верхнего среднего класса болезненней воспримет
издевательства и изнасилование. Я женщина, я знаю, что такое может со мной
случиться. А он, быть может, никогда не думал, что такое может быть с ним.
Ричард заговорил медленно, и его голос опустился до рычания,
будто из этого красивого горла готов был вырваться его скрытый зверь.
— Никогда больше его не трогай, Нарцисс, или мы это
доведем до конца.
И Ричард медленно и осторожно убрал руки от Нарцисса. Я
ожидала, что тот отползет, схватившись за раненую руку, но я его недооценила —
или переоценила.
Он действительно схватился за руку, но остался лежать,
прислонившись к Ричарду.
— Ты мне связки порвал. Они заживают дольше сломанных
костей.
— Знаю, — тихо ответил Ричард, и от заряда
ненависти в этом коротком слове я вздрогнула.
— Я могу мыслью передать своим людям приказ оставить
леопардов на милость тех, кто их захватил.
Ричард переглянулся с Жан-Клодом. Тот кивнул:
— Нарцисс умеет мысленно контактировать со своими...
людьми.
Ричард положил руки на плечи Нарцисса, я думала, чтобы
оттолкнуть его, но Нарцисс сказал:
— Вы только что аннулировали свои гарантии
безопасности, нанеся мне травму против моей воли.
Ричард застыл, и по его напряженной спине я определила
приступ неуверенности.
— О чем он говорит? — спросила я, не зная сама, у
кого спрашиваю.
— У Нарцисса небольшая армия гиенолаков в этом здании и
по соседству, в качестве охраны.
— Если гиенолаки так сильны, почему о них никто не
говорит в том же тоне, что о вервольфах или крысолюдах?
— Потому что Нарцисс предпочитает быть властью позади
трона, ma petite.Это значит, что другие оборотни постоянно умасливают его
подарками.
— Вроде как Николаос подарила ему тебя?
Он кивнул.
Я поглядела на Ричарда:
— А ты что ему дарил?
Ричард отодвинулся от Нарцисса:
— Ничего.
Нарцисс повернулся на кровати, все еще прижимая руку к
груди.
— Это теперь переменится.
— Вряд ли, — ответил Ричард.
— У Маркуса и Райны был со мной договор. Они и крысы
требовали, чтобы моих гиен никогда не было больше пятидесяти. Ради этого они
пускали в ход подарки, а не угрозы.
— Угроза всегда есть, — сказал Ричард. — Если
будет война между вами, крысами и нами, вы проиграете.
Нарцисс пожал плечами:
— Быть может. А ты не думал, что делал я с тех пор, как
Маркус погиб и ты взял власть? Я думал, что подарки будут идти по-прежнему, но
они прекратились, даже те, на которые я начал рассчитывать. — Он тут
посмотрел на меня. — Некоторые из них я ждал от тебя, Нимир-Ра.
Наверное, вид у меня был достаточно недоуменный, потому что
Жан-Клод объяснил:
— Твои леопарды.
— Да-да, Габриэль, их альфа, был моим добрым другом.
Поскольку Габриэля убила я, мне не понравился такой поворот
беседы.
— Ты хочешь сказать, что Габриэль сдавал тебе своих
леопардов?
От улыбки Нарцисса у меня мороз побежал по коже.
— Все они перебывали на моем попечении, кроме
Натэниела. — Улыбка погасла. — Я считал, что Натэниела Габриэль
держит для себя, но сейчас ты мне сказала, кто такой Натэниел, и я
понял. — Стоя на коленях, Нарцисс подался всем телом вперед. — Он
боялся, что мы с Натэниелом сможем вместе сделать.
Я проглотила слюну пересохшим ртом.
— Ты отлично скрыл свою реакцию, когда я тебе сказала.
— Я умелый лжец, Анита. Тебе лучше это
запомнить. — Он посмотрел на Ричарда: — Сколько уже прошло после смерти
Маркуса? Кажется, год с лишним? Когда перестали приходить подарки, я решил, что
соглашение аннулировано.
— То есть? — спросил Ричард.
— Гиен сейчас больше четырехсот, кое-кого я набирал за
границами штата. И теперь мы вполне можем сравниться с крысолюдами и волками.
Вам придется говорить с нами как с равными, а не как с крепостными.
— И чего ты... — начал Ричард.
— Давайте договариваться, — перебил Жан-Клод. Я
услышала страх, скрытый за этими спокойными словами, и Ричард тоже услышал.
Сексуального садиста не надо спрашивать, чего он хочет. Ответ тебе не
понравится.
Нарцисс поглядел на Ричарда.
— А что, теперь волки принадлежат Жан-Клоду? —
насмешливо спросил Нарцисс. — Ты поделился троном?
— Ульфрик — я, и это я буду ставить условия, и не кто
другой.
Но голос Ричарда был сдержан, он взял себя в руки. Я его
никогда таким не видела и не знала, нравится ли мне эта перемена. Он стал
поступать как я. Тут я подумала, что я взяла у Ричарда часть его зверя, у
Жан-Клода — часть его голода... а что взяли они от меня?
— Ты знаешь, чего я хочу, — сказал Нарцисс.
— Я бы тебе не советовал этого просить, — заметил
Жан-Клод.
— Раз я не могу получить тебя, Жан-Клод, то, быть
может, если бы я видел, как вы втроем соединяетесь на моей кровати, было бы
достаточно, чтобы смыть оскорбление.
Мы с Ричардом сказали «нет» одновременно.
Он поглядел на нас, и что-то в его глазах было неприятное.
— Тогда дайте мне Натэниела.
— Нет, — отказалась я.
— На один вечер.
— Нет.
— На час.
Я покачала головой.
— Другого леопарда?
— Я тебе никого из своего народа не дам.
Он поглядел на Ричарда:
— А ты, Ульфрик, дашь ли мне одного из своих волков?
— Ты сам знаешь ответ, Нарцисс.
— Так что же ты предложишь мне, Ульфрик?
— Назови что-нибудь, что я соглашусь дать.
Нарцисс улыбнулся, и я ощутила Аякса и Ашера, стерегущих
друг друга — они ощутили, как растет напряжение.
— Я хочу, чтобы меня включили в совет, который
управляет общиной оборотней в этом городе.
— Отлично, — кивнул Ричард. — Мы с Рафаэлем
думали, что ты не интересуешься политикой, иначе давно бы пригласили.
— Царь крыс не знает сердца моего, неведомо оно и
волкам.