Суть дела - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Гиффин cтр.№ 62

— Почему? — спрашивает Кейт, отпивая грейпфрутового сока. Она кривится, чтобы показать, какой он кислый, но затем осушает стакан и переходит к воде со льдом. С тех пор как она стала работать на телевидении, она одержима страхом обезвоживания, которого трудно достигнуть при том количестве кофеина и алкоголя, которое она употребляет.

— Потому что они будут переживать. А Декс проболтается моей матери, и Ник навсегда им разонравится... И кроме того, я просто не хочу жалости Рэйчел, — заканчиваю я, мельком увидев в зеркальной стене рядом с нашей кабинкой свои заплывшие, налитые кровью глаза. Отводя взгляд, я думаю: «Я изменила себе тоже».

— Она за тебя переживает, но не думаю, что жалеет.

— Не знаю. Мне ее взгляд вчера вечером был просто нестерпим. То, как она обняла меня, когда они садились и такси. Она считает: уж лучше быть бездомной, чем столкнуться с той бедой, которая грозит мне...

Кейт сжимает мою руку, и я осознаю, что ее сочувствие никогда меня не обижало, и я всегда готова признаться ей в любой слабости, ошибке или страхе, никогда потом об этом не пожалев или пожелав подправить свой рассказ. Мое самосознание в точности совпадает с ее представлением обо мне, между этими двумя взглядами — полное соответствие. Поэтому в обществе Кейт я чувствую себя абсолютно спокойно и наслаждаюсь им, особенно когда все рушится.

— Но разве ты не рада, что сказала брату? — спрашивает она.

— Нет. Пожалуй, мне нужно было подождать, пока я точно все выясню. Мне следовало бы позвонить ему на следующей неделе и поговорить с ним на трезвую голову... Уверена, он все равно поделился бы с Рэйчел, но мне хотя бы не пришлось видеть это выражение ее лица.

Кейт вскрывает пакетик искусственного подсластителя «Иквэл», но потом передумывает и сыплет белый сахар из стоящей на столе сахарницы прямо в кофе. Размешивает, поднимает на меня глаза и говорит:

— Рэйчел очень милая... но она вся такая мисс Безупречность, правда?

— Да, — решительно киваю я. — Знаешь, я никогда не слышала, чтобы она ругнулась. Никогда не слышала от нее плохого слова в адрес Декстера, кроме общего «ты знаешь, какими бывают мужчины»... Никогда не слышала, чтобы она всерьез жаловалась на детей... Даже когда у Джулии были колики.

— Думаешь, это все притворство? Или она действительно настолько счастлива?

— Не знаю. Мне кажется, она очень осторожна, это точно... По-моему, она многое оставляет за кадром, — говорю я. — Но может быть, просто у них с Дексом нет в браке приземленности. Идеальные отношения.

Кейт устремляет на меня взгляд, в котором сквозит надежда — надежда на то, что нечто подобное ждет и ее. Меня осеняет, что когда-то она связывала те же надежды и с моим браком.

— Послушай. Пойми меня правильно, — продолжаю я, — я хочу своему брату счастья. Я хочу счастья Рэйчел... Но я ничего не могу поделать: меня от них немножко тошнит. В смысле, ты видела, как они держались за руки? Сидя у барной стойки? Кто держится за руки, сидя у барной стойки? Это неудобно... — Я передразниваю невестку, вытянув руку и держась за воздух с выражением обожания на лице, потом говорю: — Я думала, она упадет в обморок, когда Декс признался, что у них был роман.

— То есть тот, о котором мы и так уже знали? — смеется Кейт. — Думаешь, потом она задала ему перцу?

— Сомневаюсь. Скорее всего, приехав домой, они помирились. Сделали друг другу массаж. Да что угодно. После общения с такими парами чувствуешь себя выжатой, — высказываюсь я, осознавая, что в припадке ревности можно здорово проговориться.

— Послушай, Тесс, — внезапно произносит Кейт, посерьезнев. — Я знаю, тебе страшно. Знаю, поэтому ты и не звонишь Эйприл. Но Декс прав... Тебе действительно нужно встретить это с открытым забралом. Волнение куда хуже правды... И потом, вполне вероятно, тут ничего и нет. Может, на Ника наговаривают.

— Может быть, — соглашаюсь я, изумляясь, как в одну минуту я уверена в его романе, а в следующую — так же уверена, что Ник никогда мне не изменит. — И если он невиновен, тогда негодяйка — я. Роюсь в его вещах и клевещу, как вчера вечером.

— Ты на него не клеветала. Но... да... это действительно похоже на паранойю... Он, вероятно, дома, скучает по тебе.

Я смотрю на часы, представляю себе Ника, который мучается, кормя детей завтраком, и скрещиваю пальцы в надежде, что в настоящее время он занят. Что даже если ему и не нравятся некоторые стороны нашей жизни, недовольство пройдет и все в конце концов образуется. Это мое отчаянное желание, продиктованное похмельем.

— Ну позвони Эйприл сейчас. Пожалуйста, — настойчиво просит Кейт.

Глядя ей прямо в глаза, я вспоминаю все те случаи, когда Кейт побуждала меня к поступкам, на которые у меня самой не хватило бы смелости или сил, включая тог первый звонок Нику столько лет назад, и думаю о том, насколько иной была бы сейчас моя жизнь, если б я не последовала ее совету. Затем достаю телефон и набираю один из нескольких номеров, которые помню наизусть. Эйприл отвечает после первого же звонка и произносит мое имя с красноречивой ноткой предвкушения.

— Привет, Эйприл, — говорю я, задерживая дыхание и стараясь успокоить сердце.

— Хорошо отдыхаешь? — спрашивает она, то ли оттягивая момент, то ли ставя телефонный этикет выше всего остального.

— Да. Всегда приятно вернуться в Нью-Йорк, — отвечаю я фальшивым тоном, жалея, что не Кейт готовится сейчас сообщить мне дурную весть. Я смотрю на нее через стол: она сидит, положив вилку на тарелку, на ее лице написано выражение тошнотворного страха и тревожного ожидания, что полностью совпадает с моими ощущениями.

— Ты получила вчера вечером мое сообщение?

— Да, получила.

Эйприл начинает, запинаясь, излагать отрепетированное вступление о своем долге как моей подруги сказать мне то, что она сейчас скажет.

— Хорошо, — говорю я, и внутри у меня все сжимается, — выкладывай.

Эйприл вздыхает в трубку, а затем скороговоркой произносит:

— Роми видела Ника у Лонгмерской школы. Вчера днем.

Я чувствую, как меня отпускает напряжение, и испытываю громадное облегчение от того, что это действительно могут быть сплетни частной школы и ничего больше. Я никогда не подтверждала нашего намерения подать заявление на поступление Руби в «Лонгмер», и могу сказать, это интригует моих так называемых подруг потому, вероятно, что они хотят подкрепить свой выбор моим горячим желанием пристроить туда и Руби.

Кашлянув, я говорю:

— Ну, я просила его действовать на школьном фронте... — Я почти решаюсь рассказать о его намерении заехать в эту школу, но не хочу быть пойманной на лжи из страха, что Ник мог наговорить нечто противоречащее моим словам. Поэтому я продолжаю так: — Очень хорошо, что он проявляет такую активность. Должно быть, он приехал посмотреть школу. Или поговорить с главой приемной комиссии. А может, даже подал наше заявление. Принимать желаемое за действительное...