Милый ангел - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 21

— Мисс Перселл, вы измочили весь пол. Этим вы подвергаете опасности окружающих, — ледяным тоном изрекла она.

— Да, сестра. Знаю, сестра. Прошу прощения, сестра, — отбарабанила я и унеслась за дверь. Оправдываться перед сестрой-хозяйкой или сестрой Агатой бесполезно, лучше поскорее скрыться с их глаз долой. Но какая у нее память! Мы виделись всего один раз, а она запомнила, кто я и как меня зовут.

Так и тянулся этот день, один из самых суматошных и неудачных. В четыре я отпустила младшую лаборантку и продолжала бой одна. Время уже близилось к девяти, когда я наконец отнесла грязное белье в прачечную «травмы», потом отловила кого надо и договорилась насчет дезинфекции пола у нас в лаборатории. Заполнив все положенные журналы и подготовив кассеты на завтра, я освободилась.

Выйдя на улицу, я обнаружила, что сгустившиеся над городом мартовские тучи вот-вот разродятся грозой. Конечно, зонт у меня с собой был, но я огляделась, прошлась туда-сюда по Саут-Даулинг-стрит и поняла, что все таксисты попрятались, не дожидаясь, когда начнется потоп. Мне светила либо длинная пешая прогулка до дома, либо ночь на голой кушетке в «травме», а назавтра — нагоняй от сестры-хозяйки.

Кто-то вышел из ворот больницы как раз в тот момент, когда шквальный ветер погнал по улице листья, обрывки бумаги и пустые банки. Я не оглянулась, пока не услышала шаги совсем рядом и не поняла, что это кто-то из знакомых. Оказалось, мистер Форсайт собственной персоной! Ослепительно улыбнувшись, он указал концом большого черного зонта с рукояткой из эбенового дерева на стоянку для автомобилей штатных врачей. Все «роллсы» и «бентли» уже разъехались, на стоянке остались лишь «мерседес» 30-х годов и гладкий черный «ягуар». Я была готова поспорить сама с собой, что «ягуар» принадлежит мистеру Форсайту.

— Гроза начнется с минуты на минуту, Харриет, — сказал он. — Позвольте подвезти вас.

В ответ я осмелилась улыбнуться, но решительно покачала головой:

— Спасибо, сэр, я сама доберусь до дома.

— Мне вовсе не трудно, — настаивал он. Тут небеса наконец разверзлись, хлынул дождь, а мистер Форсайт издал торжествующий возглас: — Не ждать же вам автобус под таким ливнем, Харриет, а такси нигде не видно. Разрешите, я вас все-таки подвезу.

Но я не поддалась. В больницах сплетникам раздолье, а мы стоим на самом виду, мимо то и дело снуют врачи и сестры.

— Благодарю, сэр, но от меня несет рвотой, — объяснила я непреклонно. — Лучше я пройдусь пешком.

Я говорила, стараясь не смотреть ему в глаза и вообще вести себя прилично. Минуту он вглядывался мне в глаза, потом пожал плечами и раскрыл над головой зонт. На серебряном кольце, надетом на ручку, была выгравирована какая-то надпись, заканчивающаяся именами — Джеффри и Марк. Мистер Форсайт почти бегом помчался к черному «ягуару». Молодчина, Харриет, догадалась! А «мерседес» 30-х годов наверняка водит кто-нибудь из психиатров или патологоанатомов. Ортопеды ортодоксальны. Мимо просвистел «ягуар», за мокрым стеклом я разглядела лицо и машущую мне руку. Махать в ответ я не стала. Подождав еще немного, я раскрыла зонт и заплюхала по лужам к дому, до которого было мили три с лишним. Так-то лучше. Гораздо лучше.

28 марта 1960 года

«Травма» и уроки кулинарии истощили мой запас энергии, поэтому в дневник я давно не заглядывала. Но сегодня случилось то, что никак не идет у меня из головы. Может, если я все подробно запишу, то наконец успокоюсь и сумею выспаться.

Джим вызвала меня на экстренное совещание к себе наверх, в квартиру, где ухитрялись уживаться оборочки Боб и ее собственный аскетизм. Я давным-давно узнала, что мотоцикл «харлей-дэвидсон», прикованный цепью к платану на Виктория-стрит, принадлежит Джим, потому не удивилась, обнаружив, что стены в квартире оклеены харлеевскими плакатами. Джим и Боб часто зазывали меня к себе, но до сегодняшнего вечера я отклоняла предложения, если честно, из чистой трусости. Почему-то меня не тянуло сближаться с женщинами, в большинстве своем носившими мужские имена — Фрэнки, Билли, Джои, Роббо, Рон, Берт и так далее. Джим и Боб мне нравились как частица Дома, к тому же миссис Дельвеккио-Шварц учительским тоном разъяснила мне, как нелегко приходится лесби, поэтому им палец в рот не клади (подбирать слова она умеет, а я так и не научилась различать, смеется старая калоша надо мной или говорит серьезно). Сегодня, когда Джим уговаривала меня зайти к ним, я вдруг поняла, что мне предстоит испытание, и согласилась.

К моему изумлению, Тоби тоже пришел. И Клаус. Но миссис Дельвеккио-Шварц среди собравшихся не оказалось. С шестью женщинами я не была знакома. Одну из них мне представили как «адвоката Джои» — точнее, королевского адвоката. Ума не приложу, как она ухитрилась взобраться по юридической лестнице в юбке. Вернее, в отлично сшитом костюме… прекрати сейчас же, Харриет! Некогда отвлекаться. Наверное, я трачу время на пустые замечания потому, что боюсь перейти к самому главному.

Главные герои драмы, Фрэнки и Оливия, отсутствовали. Если я правильно поняла, Фрэнки для лесбиянок — что-то вроде идола, деятельная, привлекательная и очень похожая на мужчину особа. Эта самая Фрэнки недавно сблизилась с Оливией — девятнадцатилетней, хорошенькой, из семьи, которая богата до неприличия. Когда отец узнал про сексуальные склонности Оливии, то не только взбеленился, но и решил раз и навсегда проучить ее. Он нажал нужные кнопки, и Фрэнки с Оливией подкараулили на пустынной улице, где они выгуливали свою собаку, и увезли в полицейский участок куда-то на окраину Сиднея. Там всю прошлую ночь их обеих без передыху насиловала дюжина парней в синей форме. На рассвете Фрэнки и Оливию увезли к станции Милсонс-Пойнт и выбросили посреди дороги вместе с мертвой собакой. Сейчас они в больнице, в тяжелом состоянии.

На меня накатила такая тошнота, что я уже подумывала, не извиниться ли мне заранее, пока весь ужин не выплеснулся наружу, но из гордости держалась, сжавшись, чтобы не опозориться. Заметив выражение на моем лице, Тоби пересел из дальнего угла комнаты ко мне, ощупью нашел мою руку и сжал ее. Я вцепилась в нее, будто в агонии. Королевский адвокат Джои настаивала на возбуждении дела, но Роббо сказала, что Фрэнки отказалась выступать истцом, а бедняжке Оливии после выписки из больницы одна дорога — в психушку Розелл, в отделение для буйнопомешанных.

Когда первая буря улеглась, все заговорили о том, каково это — быть лесби. Видимо, хотели просветить меня. Роббо рассказала, что раньше она была замужем и растила двоих детей, но когда муж узнал, что она переписывается с любовницей, то развелся с ней. Роббо не позволяют видеться с детьми, пока она не докажет, что не «развратит» их. Двух из присутствующих в детстве изнасиловали отцы, третью родная мать продала богатому старику, который предпочитал анальный секс с малолетками. Все собравшиеся носили шрамы, телесные и душевные. По сравнению с остальными Джим и Боб еще дешево отделались. Джим всего-навсего вышвырнули из дома родители, потому что ей нравилось носить мужскую одежду. А родители Боб жили в буше и знать не знали, что Джим — женщина.