Инспектор Нарракот задумчиво кивнул. Если Розенкраун
подтвердит показания Деринга, тогда подозрение с него снимается. Какими бы
загадочными ни были его действия вечером, они значения не имеют.
– Что вы собираетесь делать? – смущенно спросил Деринг.
– Радировать на «Гаргантюа».
– Ах, черт возьми! – вскричал Деринг. – Вы так все предадите
огласке. Вот смотрите…
Он прошел к столу и нацарапал на клочке бумаги несколько
слов. Передал инспектору. На бумаге было написано:
«Розенкрауну, п/х „Гаргантюа“. Пожалуйста, подтвердите мое
заявление, что в пятницу четырнадцатого я был с вами до пяти часов на ленче.
Мартин Деринг».
– Ответ пусть шлют лично вам, я не возражаю. Только не в
Скотленд-Ярд и не в полицейский участок. Вы знаете американцев: малейший намек,
что я замешан в какой-то истории, и контракт, который я обсуждал, пропадет ни
за понюх табаку. Пусть это останется частным делом, инспектор.
– Хорошо, мистер Деринг. Все, что мне нужно, – это правда.
Пошлю с оплаченным ответом и дам свой эксетерский адрес.
– Спасибо. Вы славный малый. Нелегко это, инспектор,
зарабатывать на жизнь литературой. Вот увидите, все будет в порядке. Я
действительно солгал по поводу обеда, но ведь так я сказал своей жене. Вот и с
вами я решил придерживаться того же. Иначе мне не избежать всяческих
неприятностей.
– Если мистер Розенкраун подтвердит ваше заявление, вам
нечего будет опасаться.
«Какой-то все-таки неприятный человек, – подумал инспектор,
выходя из дома. – Но, кажется, уверен, что этот американский издатель
подтвердит его слова».
Когда он уже на ходу вскакивал в поезд, ему вдруг
вспомнилась фамилия Рикрофт. «Да ведь так зовут пожилого джентльмена,
проживающего в одном из коттеджей Ситтафорда! – осенило его. – Любопытное
совпадение».
Глава 25
В кафе Деллера
Эмили Трефусис и Чарлз сидели за столиком в кафе Деллера, в
Эксетере. Было половина четвертого, время относительно спокойное. Несколько
посетителей за чашкой чаю, и все.
– Ну, – сказал Чарлз, – что ты о нем думаешь?
Эмили нахмурилась:
– Это не так просто.
После разговора в полиции Брайан завтракал с ними. Он был
очень любезен с Эмили, по ее мнению, даже слишком. Она сочла это
неестественным: молодой человек спешит на свидание с девушкой, а тут
вмешивается назойливый незнакомец. Брайан Пирсон безропотно сносит это, соглашается
поехать с Чарлзом в полицию. Что за смирение? Оно было явно не в его характере.
«Посмотрим, кто кого!» – она считала бы более подходящим для его натуры. Эта
овечья покорность была подозрительна.
Эмили попыталась объяснить свои соображения Эндерби.
– Я понял тебя, – сказал Эндерби. – Похоже, наш Брайан
что-то скрывает и поэтому не может быть самим собой.
– Вот именно.
– Ты думаешь, он мог убить Тревильяна?
– Брайан, – задумчиво произнесла Эмили, – личность, с
которой нужно считаться. Он не станет разбираться в средствах, если ему нужно
чего-то добиться. И я думаю, он не допустит, чтобы путь ему преградили
общепринятые понятия. Он не какой-нибудь ручной англичанин.
– Отметая детали его характеристики, он скорее способен на
непредвиденные действия, чем Джим?
Эмили кивнула.
– Несомненно. И он бы проделал все чисто, потому что у него
крепкие нервы.
– Так ты все-таки думаешь – он?
– Н-не знаю. Но он отвечает всем условиям, он –
единственный, кто отвечает.
– Как это понимать? Что за условия?
– Очень просто. Первое – мотив. – Она загнула один палец. –
Тот же самый. Двадцать тысяч фунтов. Второе – возможность, – загнут еще один
палец. – Никто не знает, где он был днем в пятницу, и если бы это было что-то
такое, о чем можно было сказать, он бы сказал. Поэтому мы допустим, что в
пятницу он был где-то недалеко от «Орешников».
– Они ведь не нашли никого, кто бы видел его в Экземптоне, –
заметил Чарлз. – А он достаточно заметная персона.
Эмили насмешливо покачала головой:
– Он не был в Экземптоне. Неужели ты не понимаешь, Чарлз,
что если он совершил убийство, то оно было у него запланировано заранее? Только
ни в чем не повинный бедняга Джим приехал как простак и остановился здесь. Есть
Лидфорд, Чегфорд или, может быть, даже Эксетер. Он мог бы прийти из Лидфорда –
здесь главная дорога, и снег, наверное, не был бы помехой.
– Я думаю, надо навести справки повсюду.
– Полиция этим занимается, – сказала Эмили. – Они сделают
это намного лучше, чем мы. Все публичные акции гораздо лучше совершает полиция.
А вот в частных и личных вопросах: выслушать миссис Куртис, уловить намек в словах
мисс Персехаус, проследить за обитательницами Ситтафорд-хауса – тут выигрываем
мы.
– Может быть, просто случай, – сказал Чарлз.
– Вернемся к Брайану, – возразила Эмили. – Мы рассмотрели
два условия – мотив и возможность. Есть еще третье, пожалуй, самое важное.
– Какое же?
– Я с самого начала чувствовала, что нельзя оставить в
стороне это столоверчение. Я пыталась подойти к этому делу как можно логичнее и
глубже. Тут может быть только три объяснения. Первое: да, это было что-то
сверхъестественное. Заметь только, что я лично такого не признаю. Второе:
кто-то сделал это умышленно. Но, поскольку нельзя найти никакой сколько-нибудь
весомой причины, это тоже можно исключить. Третье: случайность. Кто-то
непреднамеренно выдал себя, таким образом – это случай невольного разоблачения.
Если так, то кто-то из этих шести человек знал определенно день и час
совершения убийства. Никто из шести не мог быть убийцей, но один из них должен
был быть в сговоре с убийцей. Ни майор Барнэби, ни мистер Рикрофт, ни Рональд
Гарфилд ни с кем таким вроде не связаны, что же касается женщин – тут другое
дело. Виолетта Уиллет и Брайан Пирсон, оказывается, довольно близки. Известно
также, что Виолетта была сама не своя после убийства.
– Думаешь, она знала?
– Она или ее мать – кто-то из них.
– Есть еще человек, о котором ты не вспомнила, – мистер Дюк.
– Да, знаю, – сказала Эмили. – Странно, он единственный, о
ком нам ничего не известно. Я дважды пыталась увидеть его, и ничего не вышло.
Кажется, он не был связан ни с капитаном Тревильяном, ни с его родственниками,
и все же…