Полковник забрал у него часы и поднес к уху.
— Гм-м, тем не менее они стоят.
Он отщелкнул крышку, и все увидели под ней вдребезги разбитое
стекло.
— Вот оно! — торжествующе произнес полковник. Стрелки часов
показывали ровно четверть седьмого.
— Превосходный портвейн, полковник, — похвалил мистер Кин.
Было половина десятого, запоздалый обед в доме полковника
Мелроуза только что завершился. Мистер Саттертуэйт прямо-таки сиял.
— Вот видите, мистер Кин, я оказался совершенно прав, —
посмеиваясь, сказал он. — Вы сегодня выехали на нашу дорогу отнюдь не случайно!
Вы спасли двух безумцев, которые чуть было не влезли головой в петлю.
— Вы ошибаетесь, — возразил мистер Кин. — Я и не думал их
спасать.
— Так вышло, что это не понадобилось, — согласился мистер
Саттертуэйт. — Но все ведь висело на волоске. Никогда не забуду, как леди
Дуайтон произнесла: «Я убила его». Того, как они были сказаны, я и на сцене
никогда не слышал.
— Тут, пожалуй, я вынужден с вами согласиться, — заметил
мистер Кин.
— Я думал, такое бывает только в романах, — повторил
полковник, кажется, в двадцатый раз за сегодняшний вечер.
— А разве нет? — спросил мистер Кин.
Полковник удивленно уставился на него.
— Но вы же все видели своими глазами…
— И заметьте, — мистер Саттертуэйт, с бокалом портвейна в
руке, откинулся на спинку стула, — леди Дуайтон была великолепна — просто
великолепна! — но в одном все же ошиблась: решила с чего-то, что ее супруга не
иначе как застрелили. И Делангуа тоже хорош: думает, раз на столе лежит
какой-то нож, то им непременно сэра Джеймса и закололи? Но ведь это чистая
случайность, что нож вообще выпал из книги леди Дуайтон.
— Думаете? — сказал мистер Кин.
— А представьте, — продолжал мистер Саттертуэйт, — если бы
каждый из них просто признался в убийстве, не уточняя, чем оно было совершено,
— что тогда?
— Тогда бы им, чего доброго, поверили, — как-то странно
улыбнулся мистер Кин.
— Ну точно как в каком-нибудь романе, — опять изрек
полковник.
— Да, — согласился мистер Кин. — Вероятно, оттуда они и
почерпнули свою замечательную идею.
— Очень возможно, — оживился мистер Саттертуэйт. —
Прочитанное возвращается к нам порой самым неожиданным образом. Разумеется,
часы с самого начала не внушали нам доверия, — продолжал он, обращаясь к
мистеру Кину. — Ведь яснее ясного, что их можно перевести вперед или назад.
— Вперед, — повторил мистер Кин, и после паузы: — Или назад.
Его тон словно бы подбадривал мистера Саттертуэйта, как и
взгляд его темных блестящих глаз.
— Но стрелки часов были переведены вперед, — сказал мистер
Саттертуэйт. — Это-то мы уже выяснили.
— Думаете? — снова спросил мистер Кин. Мистер Саттертуэйт
все пристальнее вглядывался в смуглое лицо.
— Вы хотите сказать, — медленно заговорил он, — что кто-то,
наоборот, отвел назад стрелки карманных часов? Позвольте, но зачем? Нет, это
совершенно невозможно!
— Отчего же невозможно? — пробормотал мистер Кин.
— Ну, во всяком случае, бессмысленно. Кому, по-вашему, это
было нужно?
— Полагаю, тому, у кого есть алиби на это время.
— Черт меня подери! — взревел вдруг полковник. — Ведь
Делангуа же нам как раз и показал, что в шесть пятнадцать он разговаривал со
сторожем!
— Да, он назвал именно это время, — подтвердил мистер
Саттертуэйт.
Они с полковником переглянулись, и у обоих одновременно
возникло странное чувство, будто твердая почва уходит у них из-под ног. Все
факты и события, казавшиеся такими понятными, стремглав понеслись по кругу, при
этом оборачиваясь к ним какими-то новыми, неожиданными гранями, — а в самом
центре этого калейдоскопа темнело смуглое, улыбающееся лицо мистера Кина.
— Но в таком случае… — начал Мелроуз, — в таком случае…
— Все было наоборот, — опередил его мистер Саттертуэйт,
отличавшийся большей гибкостью ума. — Все так или иначе оказалось подстроено —
против лакея… Да нет, не может быть, — спохватился он. — Ерунда какая-то! Тогда
зачем им вообще было брать вину на себя?
— Вот именно, зачем?.. Однако, пока они этого не сделали,
оба были под подозрением, верно? — В голосе мистера Кина появилась некая мечтательная
умиротворенность. — Вы точно подметили, полковник, — все как в романе. Именно
из романа они и позаимствовали весь этот сюжет. Они ведь поступили так, как
всегда поступают невиновные герой и героиня. Неудивительно, что и полковник
сразу же счел их невиновными — как-никак, за ними сила литературной традиции.
Мистер Саттертуэйт, со своей стороны, без конца сравнивал происходившее с
театром. И оба вы, несомненно, были правы. Все это мало правдоподобно и не
имеет отношения к реальной жизни — вы оба, сами того не сознавая, повторяли эту
мысль снова и снова. Если бы они добивались правдоподобия, им пришлось бы
выдумать что-нибудь получше.
Полковник и мистер Саттертуэйт слушали его с самым
безутешным видом.
— Да, им надо было бы быть поумнее, — проговорил наконец
мистер Саттертуэйт. — И кстати, я припоминаю, в семь часов дворецкий ведь
спускался в библиотеку, чтобы закрыть окна? Стало быть, им полагалось быть
открытыми…
— Они и были открыты, когда через одно из них проник
Делангуа, — кивнул мистер Кин. — Он одним ударом убил сэра Джеймса, а потом —
уже вдвоем — они довели дело до конца…
Он взглянул на мистера Саттертуэйта, как бы приглашая его
дорисовать картину убийства, и тот заговорил — поначалу не очень уверенно:
— Пожалуй, прежде всего они разбили большие часы и уложили
их на стол… Да, вероятно, так. Потом перевели стрелки на карманных часах и
разбили стекло. Потом он выбрался наружу, а она заперла все окна изнутри. Я
только одного не пойму: чего ради они разбили карманные часы? Разве
недостаточно было настольных…
— Такой ход был чересчур очевидным, — возразил мистер Кин. —
Его легко можно разгадать.
— Зато с карманными часами чересчур заумный. Мы ведь и
подумали-то о них совершенно случайно…
— Разве? — сказал мистер Кин. — Помнится, нам очень помогла
подсказка ее милости.
Мистер Саттертуэйт застыл с открытым ртом.
— Тем не менее, — мечтательно продолжал мистер Кин. — есть
один-единственный человек, который ни за что не забыл бы о карманных часах, —
лакей. Лакею лучше всех прочих известно, что лежит в карманах у его хозяина. Но
он ничего не сказал. Переведи лакей стрелки на больших часах — он бы уж не
забыл и про карманные… Нет, эти двое не знатоки человеческой натуры! Им далеко
до мистера Саттертуэйта.