— Но, когда мы уходили из гостиной, там никого не было.
— Вполне могли появиться после.
— Вы хотите сказать, — медленно проговорил лорд Элловей, —
что, когда Фицрой, услышав женский визг, вышел из кабинета, кто-то уже ждал в
гостиной и тут же перебежал по террасе в кабинет, потом снова возвратился в
гостиную и оставался там, пока Фицрой не вернулся в кабинет?
— У вас определенно есть дар мыслить методически. Вы
изложили все совершенно точно.
— Возможно, кто-то из слуг?
— Или из гостей. Визжала-то горничная миссис Конрад. Что бы
вы могли рассказать об этой леди? Только что-нибудь конкретное, если можно.
Лорд Элловей немного подумал.
— Я говорил вам, что это очень заметная в свете личность. В
том смысле, что она устраивает большие приемы и появляется везде, где что-то
происходит. С другой стороны, почти ничего не известно ни о том, откуда она
появилась, ни о ее прежней жизни. Круги, близкие к Министерству иностранных дел
и дипломатическому корпусу, кажется, особо ее притягивают. Причем настолько,
что это заинтересовало контрразведку?
— Понимаю, — заметил Пуаро. — И ее пригласили сюда…
— Да. Чтобы — ну, скажем — приглядеться к ней получше.
— Parfaitement!
[120]
И при этом, возможно, дать ей шанс
узнать что-то такое, о чем она и не мечтала.
Лорд Элловей смущенно промолчал. Пуаро продолжил:
— Скажите, милорд: могла ли она что-нибудь слышать,
что-нибудь касательно того, что вы собирались обсудить с адмиралом?
— Да, — признал лорд Элловей. — Сэр Гарри сказал: «Ну, за
работу! Наша красавица субмарина и так уже заждалась» или что-то в таком духе.
— Понятно, — задумчиво проговорил Пуаро. — Милорд, уже очень
поздно, но дело не терпит отлагательства. Если позволите, я хотел бы немедленно
побеседовать с каждым из здесь присутствовавших.
— Разумеется, мы это устроим, — отозвался лорд Элловей. —
Единственное, что не хотелось бы, так это без нужды увеличивать число
посвященных. Само собой, леди Джулиет Вэйрдейл и юный Леонард не в счет, но вот
миссис Конрад, если она все же не причастна к краже… С ней дело другое. Может
быть, вы Просто сообщите ей, что пропали важные документы, не вдаваясь в
подробности об их природе и обстоятельствах исчезновения?..
— Именно это я и собирался предложить вам, — просиял Пуаро.
— Причем без каких-либо исключений. Надеюсь, мосье адмирал простит меня, но
даже лучшие из жен…
— Никаких обид! — воскликнул сэр Гарри. — Что делать, если
женщины действительно не умеют держать язык за зубами? Хотя лично я предпочел
бы, чтобы Джулиет пореже бы играла в бридж, нежели точила лясы. У меня такое
ощущение, что современные женщины просто жить не могут без танцев и карт. Так я
пойду разбужу Джулиет и Леонарда, да?
— Очень тебе признателен, Гарри, — отозвался лорд Элловей, —
а я пока схожу за горничной. Думаю, мосье Пуаро все равно захочет поговорить с
ней — вот пусть она сама и будит свою хозяйку. Так я пошел. А пока пришлю вам
Фицроя.
Мистер Фицрой оказался худосочным молодым человеком, на
бледном и безжизненном лице которого холодно поблескивало пенсне. Его рассказ
слово в слово совпал с тем, что мы слышали от лорда Элловея.
— А вы сами что думаете? — спросил вдруг Пуаро. Мистер
Фицрой пожал плечами.
— Никаких сомнений, что некто, безусловно, человек
осведомленный, ожидал снаружи подходящего случая. Он мог наблюдать за
происходящим в окно и проскользнуть внутрь, когда я вышел из кабинета. Очень
жаль, что лорд Элловей не организовал погоню тотчас, как его увидел.
Пуаро не стал выводить мистера Фицроя из заблуждения.
— А вы верите в историю, рассказанную горничной — ну, в
привидение? — спросил он вместо этого.
— Нет, мосье Пуаро, в привидения я не верю.
— Я имею в виду: не лгала ли она вам?
— Ах, это! Трудно сказать…
Вообще-то она действительно выглядела испуганной. Даже лицо
руками закрыла.
— Ага! — вскричал Пуаро с видом человека, сделавшего важное
открытие. — Да неужто? А она красивая девушка?
— Я особенно не разглядывал, — сдержанно сообщил мистер
Фицрой.
— А ее хозяйку, надо полагать, вы и вовсе не видели?
— Почему же? Она стояла наверху рядом с лестницей и пыталась
докричаться до своей горничной. Леони — так зовут горничную. Потом увидела меня
и, естественно, ретировалась.
— Наверху рядом с лестницей, — разочарованно повторил Пуаро.
— Разумеется, я понимаю всю сомнительность положения, в
котором оказался — вернее, оказался бы, не заметь лорд Элловей настоящего
злоумышленника. Тем не менее мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы сочли
нужным обыскать мою комнату — и меня лично.
— Вы в самом деле этого хотите? — удивился Пуаро.
— Разумеется.
Даже не представляю, что собирался ответить ему Пуаро, но в
этот момент вернулся лорд Элловей и сообщил, что дамы и мистер Леонард Вэйрдейл
ожидают в гостиной.
Зрелище было просто очаровательным — я, понятно, имею в виду
облаченных в пеньюары дам. Миссис Конрад оказалась красивой тридцатипятилетней
женщиной с золотистыми волосами и легкой склонностью к полноте. Леди Джулиет
Вэйрдейл, вероятно было уже под сорок. Это была высокая, черноволосая, очень
худая и все еще красивая женщина с изящными руками, но выглядела она
издерганной и усталой. Ее сын был по-женски жеманным созданием — настолько
полной противоположностью своему грубоватому простодушному отцу, что это просто
поражало.
Пуаро рассказал собравшимся о пропаже важных документов,
естественно умолчав, каких именно, после чего заявил, что хочет выяснить, не
видел ли — или не слышал — кто из гостей чего-нибудь, что пролило бы свет на
эту историю.
Начав с миссис Конрад, он попросил ее не отказать в
любезности и подробно описать, что она делала в этот вечер.
— Дайте подумать. Я поднялась наверх… Позвонила горничной…
Она и не подумала явиться — тогда я вышла и позвала ее. Я слышала, что она
разговаривает с кем-то на лестнице. Потом она расчесала мне волосы, и я
отослала ее — уж слишком она нервничала… Потом немного почитала и улеглась.
— А вы, леди Джулиет?
— Я поднялась наверх и тут же легла. День выдался тяжелый.