И она замолчала, всем своим видом давая понять, что больше
мы от нее ничего не услышим.
Комната, где мы с ней беседовали, располагалась на втором
этаже. Когда мы выходили оттуда, Пуаро взял меня за локоть.
– Одну минуту. Пожалуйста, Гастингс, задержитесь здесь, а я
спущусь с Джеппом вниз. Следите за нами, пока мы не войдем в библиотеку, и
потом присоединяйтесь к нам.
Я уже давно не задаю Пуаро вопросов, начинающихся со слова
«почему». Как поется в солдатской песне, «не размышляй, а выполняй и, если
надо, умирай». Слава богу, в моем случае до «умирай» дело еще не доходило.
Решив, что Пуаро хочет проверить, не следит ли за ним дворецкий, я остался
наверху у лестничных перил.
Пуаро и Джепп спустились к входной двери и на мгновение
исчезли из моего поля зрения. Затем я увидел, как они медленно прошли по холлу
и скрылись за дверями библиотеки. Подождав несколько минут на случай, если
появится дворецкий, и никого не дождавшись, я тоже спустился вниз и вошел в
библиотеку.
Тело, разумеется, было убрано. Шторы на окнах были задернуты.
Горел свет. Пуаро с Джеппом стояли посреди комнаты и оглядывали ее.
– Ровным счетом ничего, – сказал Джепп.
И Пуаро с улыбкой отозвался:
– Увы! Ни пепла от сигареты, ни следов, ни перчаток, ни даже
еле уловимого аромата духов. Ничего из того, что так легко и кстати
обнаруживает сыщик в детективном романе.
– В этих романах полицейские всегда слепы, как кроты, –
ухмыльнулся в ответ Джепп.
– Я однажды нашел улику, – мечтательно сказал Пуаро, – но
поскольку длина ее исчислялась не сантиметрами, а превышала метр, никто не
хотел в нее верить.
Я вспомнил обстоятельства того дела и засмеялся. Затем я
вспомнил о возложенной на меня миссии и сказал:
– Все в порядке, Пуаро, насколько я мог видеть, никто за
вами не следил.
– Что за глаза у моего друга! – восхищенно произнес Пуаро. –
Скажите, милый Гастингс, вы заметили, что в зубах у меня была роза?
– У вас в зубах была роза? – переспросил я в смятении, а
Джепп гулко захохотал.
– Да. Я вдруг решил изобразить Кармен, – невозмутимо ответил
Пуаро.
У меня мелькнула мысль, что либо он, либо я сошел с ума.
– Значит, вы ее не заметили, Гастингс?
В голосе Пуаро не было укора.
– Нет, – ответил я, глядя на него с изумлением, – но ведь я
не мог видеть вашего лица!
– Ничего страшного, – мягко успокоил меня он.
Уж не смеются ли они надо мной, подумал я.
– Так, – заключил Джепп. – Здесь больше делать нечего. Надо
бы еще раз побеседовать с дочкой, а то она была слишком плоха прежде, и я от
нее ничего не добился.
Он позвонил, и в библиотеку вошел дворецкий.
– Спросите мисс Марш, не уделит ли она нам сейчас несколько
минут.
Дворецкий вышел, и некоторое время спустя перед нами
появилась... мисс Кэррол.
– Адела спит, – сказала она. – Бедная девочка, для нее это
ужасное потрясение. После вашего ухода я дала ей снотворное, и она заснула, но
часа через два, наверное, будет в состоянии отвечать на вопросы.
Джепп сказал, что его это устраивает.
– Впрочем, она знает ровно столько же, сколько я, – уверенно
продолжала мисс Кэррол.
– Какого вы мнения о дворецком? – спросил Пуаро.
– Он мне не нравится, но почему – сама не знаю.
Мы прошли к входной двери.
– Вчера вечером вы стояли здесь, мадемуазель? – неожиданно
спросил Пуаро, указав рукой на лестницу.
– Да. А в чем дело?
– Вы видели, как леди Эджвер прошла через холл в библиотеку?
– Да.
– И вы отчетливо видели ее лицо?
– Конечно.
– Но вы не могли видеть ее лица, мадемуазель. С того места,
где вы стояли, вы могли видеть только ее затылок.
Пуаро определенно застал ее врасплох. Она покраснела от
досады.
– Затылок, голос, походка... Какая разница? Я не могла
ошибиться. У меня нет ни малейшего сомнения, что это была Сильвия Уилкинсон, и
хуже ее женщины нет!
И, резко повернувшись, мисс Кэррол стала подниматься по
лестнице.
Глава 8
Версии
Джепп распрощался с нами. Пуаро и я свернули в Риджентс-парк
и уселись на скамью в тихой аллее.
– Теперь я понимаю, какая роза была у вас в зубах, – смеясь
сказал я, – но в тот момент, признаюсь, мне показалось, что вы сошли с ума.
Пуаро кивнул с серьезным видом.
– Теперь вы видите, Гастингс, что мисс Кэррол – опасный
свидетель. Она опасна, потому что неточна. Помните, с какой уверенностью она
заявила, что видела лицо той женщины? Я сразу подумал, что это невозможно. Если
бы она выходила из библиотеки– другое дело, но она направлялась в библиотеку!
Пришлось проделать этот маленький опыт, который подтвердил мои подозрения, я
поймал ее в ловушку, и она сразу же изменила показания.
– Но не изменила своего мнения, – возразил я. – Согласитесь,
что по голосу и походке человек распознается безошибочно.
– Нет!
– Полно, Пуаро, ничто не отличает человека так, как походка
и голос.
– Правильно. Поэтому их легче всего подделать.
– Вы думаете...
– Вспомните, как совсем недавно мы сидели в театре...
– Карлотта Адамс? Но ведь она гениальная актриса!
– Изобразить знаменитость не так уж трудно. Но она, конечно,
необычайно талантлива. Думаю, что она могла бы обойтись без рампы и без
большого расстояния между ней и зрителями...
Меня вдруг как громом ударило.
– Пуаро! – воскликнул я. – Неужели вы считаете, что... нет,
таких совпадений не бывает!
– Смотря как на это взглянуть, Гастингс. Если принять
определенную точку зрения, то никакого совпадения здесь нет.
– Но к чему Карлотте Адамс убивать лорда Эджвера? Она с ним
даже не знакома!
– Откуда вы знаете, что она с ним не знакома? Мне это
неизвестно. Между ними могли существовать отношения, о которых мы понятия не
имеем. Хотя моя версия несколько иная.