Сержант полиции завершил обследование тела, и покойника
положили на кушетку. Я впервые смог его разглядеть — оливковый цвет лица,
длинный нос, пышные черные усы, между полураскрытыми полными красными губами
виднелись ослепительно белые зубы.
— Ну что ж, — подвел итог инспектор, закрывая свой
блокнот. — Все предельно ясно. Трудность теперь в том, чтобы разыскать
этого синьора Асканио. Не обнаружим ли мы его адрес в записной книжке убитого?
Как это уже определил Пуаро, покойный Фоскатини был очень
аккуратным человеком. В его записной книжке мы нашли запись мелким, но четким
почерком: «Синьор Паоло Асканио, гостиница „Гросвенор-отель“. Инспектор уселся
за телефон. Окончив разговор, он обернулся в нашу сторону:
— Успел вовремя. Наш почтенный синьор выехал из
гостиницы с намерением сесть в поезд, расписание которого согласуется с
отплытием парохода на континент. Джентльмены, пожалуй, мы сделали все, что
следовало. Случай скверный, но довольно простой. По всей вероятности, мы здесь
имеем дело с вендеттой.
Не вдаваясь в дальнейшие рассуждения, мы вышли на лестничную
площадку и начали спускаться по лестнице. Доктор Хокер был до предела
возбужден.
— Все как в романе, а? Прямо захватывающая история.
Если бы мне об этом пришлось где-то прочитать, я бы в это ни за что не поверил.
Пуаро молчал. Вид у него был задумчивый. За весь вечер он
произнес всего несколько фраз.
— Что нам скажет великий детектив, а? — спросил
Хокер, похлопывая Пуаро по спине. — На этот раз для ваших серых клеточек
работы не нашлось.
— Вы так думаете?
— Что же привлекло ваше внимание?
— Ну, хотя бы, например, окно.
— Окно? Но оно ведь заперто. Никто не мог бы ни
забраться, ни выбраться через него. Я специально обратил на это внимание.
— А как вам удалось определить, что оно заперто?
Доктор озадаченно глядел на Пуаро. Тот поспешил сам дать
объяснение:
— Все дело в шторах. Они не были задернуты. Довольно
странно, правда? Еще кофе. Он был очень крепким.
— Ну и что же?
— Очень крепким, — повторил Пуаро. — В связи
с этим давайте вспомним, что рисового суфле было съедено совсем немного, и мы
обнаружим — что?
— Вздор! — рассмеялся доктор. — Вы меня
разыгрываете.
— Я никогда никого не разыгрываю. Здесь присутствует
мой друг Гастингс, который может подтвердить, что я очень серьезный человек.
— Но я тоже не понимаю, какой вы могли из этого сделать
вывод, — признался я. — Не подозреваете же вы слугу? Правда, он мог
быть в сговоре с преступниками и подмешать в кофе наркотик. Я полагаю, его
алиби будет тщательно проверено?
— Можете в этом не сомневаться, друг мой. Но меня в большей
степени интересует алиби синьора Асканио.
— Вы думаете, у него есть алиби?
— Это как раз то, что меня заботит. Не сомневаюсь, что
мы вскоре все будем знать точно.
Газета «Дейли ньюсмангер» предоставила нам возможность войти
в курс последующих событий.
Синьор Асканио был арестован, и ему предъявили обвинение в
убийстве графа Фоскатини. Он категорически отрицал, что знаком с графом, и
утверждал, что не находился вблизи Риджентс-Корт ни в тот вечер, когда было
совершено убийство, ни в предыдущее утро. Синьор Асканио прибыл с континента
один и остановился в гостинице «Гросвенор-отель» за два дня до убийства.
Тот, кто был помоложе, бесследно исчез. Все попытки
обнаружить его следы оказались тщетны.
В конечном итоге Асканио избежал суда. Не кто иной, как итальянский
посол собственной персоной засвидетельствовал в полицейском участке, что в тот
вечер Асканио находился у него на приеме в посольстве с восьми до девяти часов
вечера. Задержанного освободили из-под стражи. Естественно, многие сочли, что
преступление имело под собой политическую подоплеку, и дело умышленно замяли.
Ко всем этим перипетиям Пуаро проявлял самый живой интерес.
Однажды утром он известил меня, что к одиннадцати часам ждет посетителя и что
этим посетителем будет (кто бы вы думали?) — сам Асканио.
— Он хочет воспользоваться вашим советом?
— Напротив, Гастингс. Это я с ним хочу посоветоваться.
— По какому вопросу?
— По поводу убийства в Риджентс-Корт.
— Вы собираетесь доказать, что именно он совершил
убийство?
— Нельзя человека дважды привлекать к суду за убийство,
Гастингс. Где же здравый смысл? Ага, он уже звонит.
Через несколько минут в комнату вошел синьор Асканио —
невысокий, худой мужчина, в глазах которого таились хитрость и скрытность.
Продолжая еще какое-то время стоять у порога, он бросал на каждого из нас
недоверчивые взгляды.
— Мосье Пуаро?
Мой маленький друг постучал себя пальцем в грудь.
— Присаживайтесь, синьор. Вижу, вы получили мою
записку. Я решил до конца разобраться в этой таинственной истории. В какой-то
мере вы можете мне в этом помочь. Итак, начнем. Во вторник утром девятого числа
вы вместе со своим другом нанесли визит покойному графу Фоскатини…
Итальянец сделал сердитый жест рукой:
— Ничего подобного. Я дал в полиции показания под
присягой…
— Precise ment.
[70]
Но я подозреваю,
что вы дали ложные показания.
— Вы что, угрожаете мне? Ба! Мне вас нечего бояться.
Ведь я оправдан.
— Безусловно. Но я не так глуп, чтобы угрожать вам
виселицей — я просто привлеку к вам общественное внимание. Публичная огласка!
Вижу, вам это не по душе. Так я и думал. Послушайте, синьор, у вас единственный
шанс — это быть со мной вполне откровенным. Я не собираюсь спрашивать вас о том,
чей неблаговидный поступок вы должны были прикрыть, прибыв в Англию. Я отлично
понимаю, что вы приехали с определенной целью — встретиться с графом Фоскатини.
— Вовсе он не граф, — буркнул итальянец.
— Я уже отметил для себя этот факт — его имени нет и
справочнике «Кто есть кто». Но не в этом суть дела — профессиональные
шантажисты часто пользуются графским титулом.
— Я вижу, с вами можно быть вполне откровенным. Судя по
всему, вам уже многое известно.
— Стараюсь с пользой применять свои серые клеточки.
Итак, синьор Асканио, вы нанесли визит погибшему во вторник утром, не правда
ли?
— Да, но у меня и в мыслях не было вновь появиться у
него на следующий вечер. В этом не было никакой нужды. Я вам все объясню. К
этому негодяю попали некоторые сведения, касающиеся человека, занимающего в
Италии высокий пост. Мерзавец предложил возвратить компрометирующие документы
за крупную сумму денег. Я прибыл в Англию, чтобы уладить это дело, и
договорился с ним о встрече в то утро. Меня сопровождал молодой секретарь посольства.
«Граф» оказался более сговорчивым, чем я ожидал. И все же сумма, которую мне
пришлось у него оставить, была очень большая. Он отдал мне компрометирующие
документы. Больше я его не видел.