Пуаро поставил два стула перед открытым окном с видом на
деревенскую улицу. Повеяло свежим ветерком, теплым и приятным. День обещал быть
жарким.
Внезапно мое внимание привлек молодой человек, быстро
шагавший по улице. У него было очень странное выражение лица, в котором
возбуждение смешивалось с ужасом.
– Взгляните, Пуаро! – воскликнул я.
Пуаро наклонился вперед.
– Tiens!
[29]
– произнес он. – Это
мистер Мэйс из аптеки. Он идет сюда.
Молодой человек остановился перед «Листуэй коттедж» и,
мгновение поколебавшись, энергично постучал в дверь.
– Минутку! – крикнул из окна Пуаро. – Я иду!
Подав знак, чтобы я следовал за ним, он быстро сбежал с
лестницы и открыл дверь.
– О, мистер Пуаро! – сразу начал мистер
Мэйс. – Извините за беспокойство, но я слышал, вы только что пришли из
Стайлз-Корт.
– Да. Это так.
Молодой человек облизнул пересохшие губы. Лицо у него
странно подергивалось.
– По деревне ходят слухи, что миссис Инглторп умерла
так внезапно… Люди говорят… – из осторожности он понизил голос, –
будто ее отравили…
Лицо Пуаро осталось невозмутимым.
– Это могут сказать только доктора, мистер Мэйс.
– Да, разумеется… совершенно верно… – Молодой
человек заколебался, но, будучи не в силах побороть своего возбуждения, схватил
Пуаро за руку и понизил голос до шепота: – Только скажите, мистер Пуаро, ведь
это… Это не стрихнин, нет?
Я почти не слышал, что ответил Пуаро. Явно что-то
уклончивое. Когда молодой человек ушел, Пуаро, закрыв за ним дверь, повернулся
ко мне.
– Да, – сказал он, мрачно кивнув, – Мэйсу
придется давать показания на предварительном слушании дела.
Мы снова поднялись наверх. Я только хотел что-то сказать,
как Пуаро жестом меня остановил:
– Не теперь, не теперь, друг мой! Мне необходимо
подумать. Мои мысли сейчас в некотором беспорядке, а это совсем нехорошо.
Минут десять он сидел в абсолютной тишине, совершенно
неподвижно. Лишь несколько раз выразительно двигал бровями, а его глаза
постепенно становились все более зелеными. Наконец он глубоко вздохнул:
– Все хорошо. Тяжелый момент прошел. Теперь все
приведено в порядок. Нелья допускать неразберихи и путаницы! Дело еще не ясно
– нет! Оно в высшей степени сложно и запутанно. Оно меня даже озадачивает.
Меня, Эркюля Пуаро! Есть два очень важных факта.
– Какие же?
– Первый – какая вчера была погода. Это чрезвычайно
важно.
– День был великолепный! Пуаро, вы смеетесь надо мной?!
– Нисколько! Термометр показывал восемьдесят градусов в
тени.
[30]
Не забывайте, друг мой! Это ключ ко всей загадке.
– А второй? – спросил я.
– Второй важный факт – это то, что мсье Инглторп носит
очень странную одежду, очки и у него черная борода.
– Пуаро, я не могу поверить, что вы говорите серьезно.
– Абсолютно серьезно, друг мой.
– Но это же ребячество!
– Напротив, это чрезвычайно важно.
– А если, предположим, вердикт присяжных будет
«преднамеренное убийство», в котором обвинят Алфреда Инглторпа? Что тогда
случится с вашими теориями?
– Они останутся непоколебимыми, даже если двенадцать
глупцов совершат ошибку! Но этого не произойдет. Прежде всего, деревенский суд
присяжных не очень стремится взять на себя ответственность, да и мистер
Инглторп практически занимает положение местного сквайра. К тому же, –
спокойно добавил Пуаро, – я этого не допущу.
– Вы не допустите?!
– Нет. Не допущу!
Я смотрел на этого странного невысокого человека со
смешанным чувством раздражения и удивления. Он был так потрясающе уверен в
себе!
– О да, mon ami! – кивнул Пуаро, будто читая мои
мысли. – Я сделаю то, что говорю. – Он поднялся и положил руку мне на
плечо. Лицо его совершенно изменилось. В глазах появились слезы. – Видите
ли, я все время думаю о бедной миссис Инглторп. Она не пользовалась особой
любовью. Нет! Однако она была добра к нам, бельгийцам… Я перед ней в долгу.
Я хотел было его перебить, но Пуаро настойчиво продолжил:
– Разрешите мне закончить, Гастингс! Она никогда не
простит мне, если я допущу, чтобы Алфред Инглторп, ее муж, был арестован
теперь, когда мое слово может его спасти!
Глава 6
Дознание
Вплоть до того дня, на который было назначено дознание,
Пуаро неустанно действовал: дважды он о чем-то совещался с мистером Уэллсом за
закрытой дверью и постоянно совершал долгие прогулки по округе. Меня обижало,
что он не был со мной откровенен. Между тем я никак не мог понять, к чему он
клонит.
Мне представилось, что он, быть может, старается разузнать
что-нибудь на ферме Рэйкса. Поэтому в среду вечером, не застав его в «Листуэй
коттедж», я отправился через поля на ферму, надеясь встретить Пуаро там. Однако
его не было видно. Я заколебался, стоит ли мне заходить на ферму, и пошел
обратно. По дороге я встретил престарелого крестьянина, который посмотрел на
меня, хитро прищурившись.
– Вы, видать, из Холла,
[31]
верно? – Глаза старика лукаво блестели.
– Да. Ищу моего друга. По-моему, он мог пройти этой
дорогой.
– Невысокий такой джент?
[32]
Он еще,
когда говорит, здорово руками размахивает, верно? Ну да! Как его там?… Бельгиец
из деревни?
– Да, – нетерпеливо произнес я. – Значит, он
был здесь?
– Ну как же! Был. И не один раз. Ваш друг, да? А-а, вы,
дженты из Холла!.. Все вы хороши! – Он ухмыльнулся еще лукавее.
– А что, джентльмены из Холла часто сюда
приходят? – поинтересовался я как можно более безразличным тоном.
Старик понимающе мне подмигнул:
– Один приходит часто, мистер! Не будем говорить кто…
Очень щедрый джент! О, спасибо, сэр! Премного благодарен, сэр!
Я быстро пошел вперед. Значит, Эвлин Ховард права! Я ощутил
прилив отвращения, подумав о щедрости Алфреда Инглторпа, сорившего деньгами
старой женщины. Было ли в основе преступления пикантное цыганское личико или
стремление завладеть деньгами? Скорее всего, отвратительная смесь того и
другого!