Последнее предупреждение - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Паттерсон cтр.№ 2

Я бы сказала, что вообще-то из нас слезы выдавить практически невозможно. Даже шестилетняя Ангел или Газман, которому только восемь, никогда особо не плачут. Надж уже одиннадцать, а мне, Игги и Клыку — по четырнадцать лет. Формально мы по-прежнему дети.

И, как я уже сказала, чтобы вышибить из нас слезу, надо сильно постараться. Очень сильно. Я имею в виду, что когда кости нам в драке ломают, мы и то не плачем. Но сегодня — просто всемирный потоп какой-то. Ной уже, поди, ковчег строит. Только я креплюсь, хотя от непролитых слез у меня все лицо окаменело.

Ангел делает шаг вперед и осторожно бросает горсть земли на простой деревянный короб на дне глубокой ямы. Мы все вместе ее три часа рыли.

— Прощай, Ари, — говорит Ангел, — я тебя недолго знала. А пока знала, большую часть времени очень не любила. Только под конец и узнала, и полюбила. Ты нам помог… Спас… Нам теперь будет тебя не хватать. И мне все равно, есть у тебя клыки или нет…

Голос у нее прерывается, и она отворачивается от могилы и зарывается в меня лицом.

Я глажу ее по голове и проглатываю подступивший к горлу ком.

Следующим к краю ямы подходит Газман. Луч солнца упал на его белокурые волосы, и в лесу словно стало светлее.

— Мне ужасно жалко, что они над тобой так измывались, — тихо шепчет он. — Ты не виноват в том, что они с тобой сделали.

Бросаю быстрый взгляд на Джеба. На скулах у него ходят желваки, а в глазах застыла безысходная боль. Его единственный сын лежит в земле в гробу. Скрыть от самого себя, что в этом есть и его вина, он не может.

Надж храбро подходит к могиле. Старается что-то сказать, но начинает плакать. Притягиваю ее к себе, обняв за плечи.

Перевожу глаза на Игги. Точно почувствовав это, он как-то неловко дергается и говорит осипшим голосом:

— Мне нечего сказать.

Теперь очередь Клыка. Но он отступает назад, знаком пропуская меня вперед. Тотал рыдает у меня в ногах. Осторожно переступаю через него и подхожу к краю могилы. В руках у меня две лилии. Я бросаю их на гроб моего сводного брата. Я в стае главная, и они все ждут моей прощальной речи. Но как я могу высказать все, что чувствую? Ари, однажды убитый мной, в конце концов, стал защищать меня и стаю. Во второй раз он умер прямо у меня на глазах. Я знала его мальчонкой, я знала его здоровенным ирейзером. Я сражалась с ним буквально не на жизнь, а на смерть, а закончила тем, что, в конце концов, предпочла его своему лучшему другу. Я ненавидела в нем абсолютно все, а потом обнаружила, что половина человеческой ДНК у нас общая.

Несмотря на мое всегдашнее красноречие, для всего этого у меня нет слов. Я кому угодно зубы заговорю, но какие, к черту, слова найдутся для прощания навеки с семилетним ребенком, который был обречен с рождения?!

Клык подходит ко мне и легко проводит рукой по моей спине. Пытаюсь хоть что-то прочесть в его черных глазах. Безрезультатно. Он кивает, гладит меня по волосам, делает еще один шаг вперед и бросает на гроб горсть земли.

— Ари, прости. Жаль, что все так печально кончилось, — даже с моим сверхчутким слухом его едва слышно. — Ты был славным малым, а потом настоящим чудовищем. Я не доверял тебе до самого конца. Я тебя не знал и знать не хотел. — Клык останавливается и откидывает со лба упавшие на глаза слишком длинные волосы. — Теперь я об этом очень жалею. Страшнее трагедии, чем твоя жизнь, не представишь!

Что же это получается, наш кремень-парень расчувствовался? Эмоции свои выплеснул? И от этого во мне точно плотину прорвало. Из глаз хлынули слезы. Я даже не пытаюсь их больше сдерживать. Зажав себе рот обеими руками, я только стараюсь не рыдать вслух. Надж и Ангел крепко обнимают меня с двух сторон, и обе чувствуют, как вздрагивают мои плечи. Все мы сбились в одну тесную кучу, все обнялись крепко-крепко. А я кладу голову на плечо Клыку и горько-прегорько плачу.

Ты, дорогой читатель, прекрасно знаешь, что покой нам только снится.

Как только наши слезы немного поутихли, как только мы смогли оторваться друг от друга, и когда Ари был, наконец, похоронен, Джеб говорит:

— Нам пора! — Лицо у него бледное и несчастное. — Доктор Мартинез и я уже говорили тебе о поездке в Вашингтон. Нам обоим кажется, что ваше участие в этой встрече имеет чрезвычайное значение.

Он вздыхает и старается не смотреть на свежую могилу.

— Напомни-ка мне, в чем там такая важность? А то я вроде бы запамятовала. — Я очень стараюсь переключиться на насущные вопросы нашей жизни. — Ты говорил, там что-то с правительством связано и все такое?

Джеб зашагал из леса. Я с ним рядом, впереди. Стая настороженно следует за нами по пятам. Клык идет замыкающим.

— После того, что случилось в Германии, — начинает Джеб, — с нами вошли в контакт исключительно влиятельные люди из правительства. Люди, которые понимают всю серьезность положения. Я тебе гарантирую, они на нашей стороне.

Я чуть было не ляпнула: «Какая-такая „наша сторона“? Сам-то ты на чьей?» — но удержалась и промолчала.

— Они с нетерпением ждут встречи с вами, — продолжает Джеб свои уговоры. — Если честно, эти люди могли бы стать могущественными и важными союзниками. Могли бы предложить и поддержку, и защиту. Но они привыкли ничему не верить на слово, привыкли держать все под своим контролем. Поэтому они хотят увидеть чудесных детей-птиц своими глазами, — закончил он с извиняющейся улыбкой.

— Если под «чудесными детьми» ты подразумеваешь невинных младенцев, зачатых в пробирке, у которых спираль ДНК была искусственно развернута и смешана с двумя процентами птичьего генотипа, тогда это мы и есть, — отвечаю я ему. — Поскольку это, действительно, чудо, что мы не совершенные уроды и не мутировали в какие-нибудь полные отходы генетического производства.

Джеб поморщился и коротко кивнул, по всей вероятности, принимая ответственность за ту роль, которую он сыграл в нашей короткой и трудной жизни.

— Значит, ты меня поняла. Они хотят с вами встретиться. Твоя мать, доктор Мартинез, и я настоятельно рекомендуем вам согласиться на эту встречу.

Тем временем мы уже вышли на опушку леса. В чащу царапиной врезается тонкая длинная взлетная полоса. На ней в ожидании застыл индивидуальный самолет обтекаемой формы, а по обе стороны трапа вытянулись по струнке двое секретных агентов-охранников.

Лихорадочно соображая, я замираю на месте в десяти ярдах от самолета. Ничего не поделаешь, привычка никому не доверять берет свое. Но в нас никто не стреляет. Из леса не бегут наперерез ни толпы ирейзеров, ни когорты флайбоев.

— Не знаю, — я озадаченно смотрю на самолет. — Как-то странно, что никто мешки на головы нам не набрасывает.

Клык стоит рядом со мной и усмехается.

Джеб уже ушел вперед и, повернувшись, торопит:

— Макс, мы же с тобой обо всем договорились. Самолетом до Вашингтона много быстрее, чем на собственных крыльях.