Малавита - читать онлайн книгу. Автор: Тонино Бенаквиста cтр.№ 25

Лемерсье скрылся в проекционной и что-то тянул с началом фильма, в рядах зрителей роптали.

— У нас бы давно убили механика, — прошептал Фред.

Том, несмотря на долгую привычку ждать, мысленно с ним согласился. Лемерсье появился, развел руками в знак полной беспомощности и поднялся на сцену сделать объявление.

— Друзья мои! В кинофонде произошла ошибка. Бобины, которые мне доставили, не соответствуют запланированному фильму. Такое с нами не в первый раз…

Два раза в год это случалось непременно. В ноябре прошлого года в коробках от «Фантастического путешествия» Ричарда Флейшера прибыл «Охотник на оленей» Майкла Чимино, а за несколько месяцев до того вместо просмотра американского документального фильма «Парк наказаний» клубу пришлось довольствоваться «Розовой пантерой»!

Но для того, чтобы выбить Алена из седла, нужны были средства посильнее: он умудрялся, жонглируя на грани фола, оправдывать изменения в программе, импровизировать новую презентацию, даже проводить параллели между двумя фильмами. Этот спортивный прыжок в сторону с приземлением на обе ноги стал настоящей специальностью ведущего киноклуба.

— Нам здесь больше делать нечего. Пошли домой.

Ален рассыпался в извинениях перед гостем, предложил договориться насчет следующего сеанса, и Фред, расстроенный, что не может подняться на сцену, без слова направился к выходу. Том предложил ему зайти куда-нибудь в центре пропустить по стаканчику.

— Останьтесь хотя бы на фильм, — сказал Ален, — у нас будет тоже американский фильм, с субтитрами, так все-таки получится, что вы не зря пришли.

Фред шагал следом за Квинтильяни. Сходят, успокоят нервы парой стаканов бурбона, он станет доставать Тома вечной песней про старые добрые времена, а потом они вернутся на улицу Фавориток как добрые соседи, какими они и являются.

— Оставайтесь, — повторил Лемерсье, — я уверен, фильм вам понравится, это «Хорошие парни» Мартина Скорсезе, про нью-йоркскую мафию. Увидите, фильм очень забавный и поучительный.

Фред внезапно застыл как вкопанный, сунув руку в карман куртки, замерев на середине жеста. Взгляд не соответствовал выражению лица.

Как всякий офицер ФБР, Квинтильяни умел не показывать удивления и встречать неожиданности хладнокровно и методично — он был из тех, кто умеет дышать животом, если вдруг дуло 45-го калибра уткнется ему в затылок. Но именно в эту секунду и несмотря на всю свою невозмутимость в непредвиденных обстоятельствах, он ощутил одновременно и жар во всем теле, и ледяной ветерок на пояснице: на лбу выступил пот.

Фред не смог скрыть недоброй усмешки:

— Мы не так уж торопимся, Том…

— По-моему, лучше пойти домой. Вы же этот фильм видели? Зачем смотреть еще раз?

Как все мафиози, Фред обожал фильмы про мафию, и первым в списке шел цикл о «Крестном отце». Это был их эпос, цикл подтверждал их существование на земле и делал привлекательными в глазах мира. В кругу своих собратьев они ничто не любили так, как примерять на себя диалоги из фильмов, разыгрывать сцены и, иногда в одиночку просиживая ночью перед экраном, оплакивать смерть Вито Карлеоне в исполнении Марлона Брандо. Все остальные фильмы казались им набитыми несуразностями, в большинстве — просто смехотворными, с их опереточными киллерами и крикливыми костюмами. Американский кинематограф штамповал эти глупости десятками в год — анахроничные, гротескные, оскорбительные для людей Семьи — настоящих, которые не любили, чтобы их образ высмеивал Голливуд. И тем не менее эти карикатурные поделки прославляли их так же, как и престижное кино, сделавшее их полубогами.

В том числе и «Хорошие парни» Мартина Скорсезе.

Фред знал фильм почти наизусть и ненавидел его по сотне причин. В нем гангстеры сводились к их подлинной сущности: подонки, чьей единственной мечтой в жизни было припарковаться там, где запрещено, подарить самую дорогую шубу жене и главное — не вкалывать, как миллионы кретинов, которые каждое утро встают, чтобы заработать свою жалкую получку, а не валяться по полдня в постели на золоченой кровати. Вот это и есть мафия, и фильм «Хорошие парни» наконец-то сказал это. В отсутствие ореола легенды миру являлись их глупость и жестокость. Джованни Манцони, Лукка Куоццо, Энтони де Биэйз, Энтони Пэриш и вся банда отныне знала, что их нимб плохих парней никогда не будет сверкать, как прежде.

Так почему здесь оказался именно этот фильм?

Случайность? Обычная замена? Забавный случай, который следует отнести на счет человеческой ошибки? Почему не другой фильм, любой из тысяч возможных? Не «Правила игры»? Не «Лоуренс Аравийский»? Не «Большая прогулка»? Не «Горячие девчонки»? Не «Плоть для Франкенштейна»? Почему именно «Хорошие парни», этот фильм-зеркало, возвращавший Фреду столь ненавистный и столь справедливый образ?

— С удовольствием посмотрю фильм еще раз, — сказал он Лемерсье и вернулся на место. — Я мало что знаю про эти гангстерские истории, но попробую ответить на вопросы во время обсуждения.

Ведущий, радуясь, что спас положение, вернулся в проекционную. На редкость униженный, Том вынужден был подавить вспышку ярости, способную отправить Фреда на пол в глубоком нокауте. А тот смаковал эту ненависть как драгоценный ликер: любой шанс увидеть Квинта в таком состоянии был временным выигрышем в их поединке. Тем самым Фред получал возможность по-своему расквитаться за фильм, лишивший его имиджа заслуженного бандита, чтобы выставить заурядным кретином.

— Чем злиться, скажите лучше, Том, вы-то фильм видели?

Квинтильяни не был человеком досуга, он не любил ни рыбалку, ни туризм, а спортом занимался исключительно для поддержания формы. Он проводил редкое свободное время за чтением эссе, неизменно так или иначе затрагивавших его профессиональную деятельность. Кино? Воспоминания о драйв-инах, где фильм был не так важен, как девица на заднем сиденье, или просмотр фильмов в комнатах отдыха во время учебы и особенно множество фильмов, по его мнению, совершенно неинтересных, которые показывали во время большинства его поездок на самолете. Однако «Хороших парней» он смотрел, как и множество других фильмов про мафию, — для информации. Ему необходимо было знать, что за кумиры у тех типов, которых он выслеживает, понимать их язык, улавливать словечки, до которых кинематограф был великий охотник.

— Вы действительно хотите в это играть? — прошептал он на ухо Фреду.

Тот знал лексикон Тома назубок и перевел вопрос так: «Поганый засранец Манцони, только попробуй что-нибудь выкинуть, и я тебе так подгажу жизнь, что ты пожалеешь, что не подох в тюрьме».

— Для вас это будет поводом задать мне ряд вопросов, которые вас подзуживают уже давно, и может быть, сегодня вы получите ответы, Том. Разве не стоило из-за этого выйти из дома?

Намек, который Том воспринял в настоящей форме: «Пошел ты в задницу, ищейка поганая».

Свет погас, наступила тишина, и белый луч высветил экран.

* * *