Самая черная птица - читать онлайн книгу. Автор: Джоэл Роуз cтр.№ 26

— Я же говорю. Разве вы не слушаете? Могущество прессы… Сколько раз повторять? Печатное слово. Только представьте себе… Вы умеете читать?

Томми рассеян. В камере Кольта Дилбэк помогал своему хозяину надеть темно-коричневый приталенный пиджак и туфли из оленьей кожи.

— Послушайте, приятель, вы должны меня извинить. У меня назначена встреча с сэром Джоном. Он обедает там, в камере.

— Они говорят, я убил сестру Королевы. — Коулман начинал нервничать от того, что внимание собеседника больше не принадлежит ему. — Зачем мне убивать свою жену?

Беннетт, в свою очередь, становился рассеянным, и Томми это замечал.

— Но убили, разве не так?

— Вы хотите, чтобы я все вам рассказал?

— Не сейчас, молодой человек. Позже.

Издатель прошел через коридор к камере Кольта, но в это время слуга перед самым его лицом опустил занавеску, заявляя, что ленч подан и хозяина нельзя беспокоить.

Время казни быстро приближалось, и толпы журналистов ждали своей очереди, чтобы побеседовать с приговоренным.

Беннетт медленно отошел от камеры Джона Кольта и снова остановился перед узником поскромнее:

— Так что, вы действительно совершили то, в чем вас обвиняют?

Томми слышал, как по ту сторону коридора негр подает Кольту главное блюдо.

— Нет, я не совершал того, в чем меня обвиняют. Я любил свою жену, говорю вам, — с негодованием ответил он на вопрос журналиста.

Заключенные в соседних камерах поворачивали головы, прислушиваясь, старались разглядеть, что происходит.

— Они говорят, я убил мою бедную маленькую дочку, — продолжал Коулман, и голос его, отражаясь от стен тюрьмы, набирал силу. — Зачем мне убивать малышку? Я любил ее. Другое дело — злодей, порешивший моих жену и ребенка. «Мясник» Руби Перл. Когда я нашел их, он стоял над бездыханными телами с окровавленной палкой в руке. Что мне было делать? Я грохнул его! Господи, да, тут вы правы. Прикончил мерзавца на месте и не боюсь умереть за это. Пускай вешают меня!

— Тихо! — раздался в коридоре голос Старины Хейса. — Не забывайте, здесь запрещено громко разговаривать.

Томми переводил взгляд на детектива, стоящего на пороге своего кабинета с дубинкой констебля в руке, а потом на камеру Кольта.

Беннетт тоже смотрел в ту сторону, пытаясь выяснить, закончил ли приговоренный свой ленч. Кажется, еще нет. Занавеска по-прежнему была опущена. Газетчик снова подошел поближе, остановился рядом с камерой и произнес имя заключенного.

— Боюсь, вам придется подождать еще, сэр, — появилось в прорези шторы бледное лицо Дилбэка. — Мистер Джон принял аперитив.

— Аперитив — это хорошо. — Гость ласково улыбнулся слуге и не стал больше настаивать.

Вернувшись к камере главаря «Сорока воришек», издатель долго вглядывался в ее пространство, а узник, взобравшись на койку, смотрел через маленькое зарешеченное окно на двор, на эшафот, блестящий в слабых и холодных лучах утреннего солнца. Беннетт обратился к нему через решетку тихим голосом:

— Не отчаивайтесь, Томми. Я здесь, чтобы помочь вам. Расскажите о своем горе. Мой долг выслушать вас, ведь я человек прессы, журналист, у которого есть совесть и желание служить обществу. Люди имеют право узнать всю правду о вашем деле, и только я могу им обеспечить такую возможность.

Коулман не оборачиваясь издал какой-то нечеловеческий звук.

Штора на той стороне коридора наконец отодвинулась. Газетчику надо торопиться.

— Не волнуйтесь, Томми, — сказал Беннетт. — Я не позволю вам покинуть Божий мир просто так. На земле нет справедливости, — добавляет он достаточно громко, чтобы весь ярус не напрягаясь мог его слышать. — Такова правда.

Старина Хейс сделал пару шагов по коридору, ударил дубинкой по стене, пристально посмотрел в глаза издателю, а потом возвратился в свой кабинет.

Беннетт начал говорить тише и доверительнее:

— Такие люди, как вы, сами творят правосудие.

— Я ничего ни от кого не жду, имейте это в виду, — ответил Коулман.

— Удивительно, как легко мы миримся с судьбой, да? Снимаю перед вами шляпу, Томми. Правда. Вы — настоящий герой. Знаете, какой будет заголовок? «Настоящая сага о низших классах»! Замечательно! Гениально! Банды Нью-Йорка, роковые красотки. Я прямо сейчас сделаю кое-какие заметки.

Узник наблюдал, как этот тип с приплюснутым лицом нацарапал что-то на бумаге.

— Жаль, что у нас сегодня так мало времени, Томас, — весело произнес Беннетт. — Правда, жаль. — Он оглянулся на Кольта. — Но, как я уже говорил, пришел черед мистера Джона. У тебя еще будет шанс, да? У всех у нас он есть. Напомни-ка мне точную дату своей казни.

— Я не знаю. Думаю, не раньше следующего месяца.

— Следующего месяца? Славный темный декабрь… Так скоро… Как летит время! — Журналист неприятно засмеялся. — И все же мы успеем поработать. Разве не так?

Еще раз извинившись, издатель направился к камере Кольта.

На этот раз шторы полностью раздвинулись и священное пространство внутри было открыло для взгляда посторонних. У Томми возникло ощущение, что он находится на спектакле в театре Бауэри, а камера брата фабриканта представляет собой освещенную сцену.

Ирландец представлял, что он только зритель, свидетель тому, что происходит перед ним. Франт встал, чтобы поприветствовать Беннетта, и тот расплылся в широкой улыбке. Газетчик пожал руку мистеру Джону, говоря что-то, кажется, шутя.

Как только издатель ушел, перед камерой Коулмана появился еще один писака из длинной вереницы бумагомарателей, ожидающих своей очереди у камеры с зелеными занавесками.

Новый посетитель был очень молод, ненамного старше самого Томми, с коротко стриженной бородой и умными ясными глазами. К вящей досаде заключенного, он остановился прямо перед ним, загораживая происходящее в камере напротив, и представился:

— Уолтер Уитмен, раньше писал для «Аргуса», а теперь работаю в «Бруклин игл».

— Да! Ух ты! — не слишком впечатлился главарь банды.

— Вы меня очень интересуете, — сказал молодой журналист, не обращая внимания на издевку. — Вы ведь Томми, брат Эдварда Коулмана?

Узник фыркнул. Ему не было дела до знаков внимания этого коротышки.

Кольт и Беннетт переругивались, брызжа слюной. Мистер Джон презирает этого графомана и не желает отвечать на его бестактные вопросы.

— Газеты! — кричал он. — Вот настоящий источник бедствий и клеветы! Вы беспринципные и безжалостные убийцы!

— Этот человек — змея, — сказал Уитмен.

Томми перевел взгляд на него.

— Кто?

— Господин Беннетт. Он пачкал все, к чему прикасался. Это упырь, охотящийся за падалью и всем отвратительным.