В каждом доме ребят угощали, давали фрукты,
конфеты, ясное дело, спиртного не подносили. Но мальчики из компании Никиты
прихватили с собой пару бутылок из хозяйского бара. Спустя некоторое время
Лизавета стала засыпать на ходу, больше она ничего не помнила.
Утро ознаменовалось жутчайшим похмельем. Как
она очутилась в собственной кровати, заботливо одетая во фланелевую пижаму,
девочка не знала. К обеду гуляка очнулась, выползла в столовую и испуганно
спросила у горничной Марины:
– Где папа?
– В семь утра из командировки приехал, а
сейчас на работу отправился, – почтительно ответила женщина.
– А Катя? – встрепенулась Лиза, у которой
отлегло на душе.
Слава богу, отец не узнал о том, в каком
состоянии была вчера дочурка.
– Еще не выходила из спальни, – со странным
выражением лица сообщила Марина.
Елизавета отправилась к мачехе и удивилась.
Катюши не оказалось на месте, кровать не тронута, ванной явно не пользовались.
Вещей мачехи не осталось: ни кремов, ни косметики. Лиза забеспокоилась и начала
пытать Марину, в конце концов та раскололась.
– Елизавета Константиновна, скажу правду, вы
только отцу меня не выдавайте, он строго приказал вам ничего не сообщать. Катя
вчера покинула дом и не вернулась.
Лизе стало дурно.
– Ушла?
Марина опустила глаза в пол.
– Вечером к вам гости заявились, в девять мы с
работы ушли, хозяйка у себя книжку читала, а сегодня ее нет.
– Что случилось? – недоумевала Лизавета.
– Не знаю, – развела руками прислуга.
– А папа? – не успокаивалась Лиза. – Он как на
это отреагировал?
Марина переступила с ноги на ногу:
– Ну… вещи ее сам на помойку выбросил, выволок
то, что увидел, велел мебель сжечь из комнаты… сказал: «О Катьке больше ни
слова, она для меня умерла».
Лизавета с трудом дождалась вечера, даже
выбежала встречать отца в прихожую.
Константин выглядел спокойным, на дочь не
злился, вероятно, не знал, в каком виде ее вчера доставили домой. Но едва
девочка завела речь о мачехе, лицо его окаменело и Ерофеев заявил:
– Ты уже взрослая, поэтому скажу: Катерина
совершила подлый поступок. Ее здесь больше не будет, я был крайне наивен, не
замечал очевидного. Убедительно тебя прошу: никогда не заговаривай о ней в моем
присутствии. Давай условимся: Екатерина умерла. Баста.
Лизавете оставалось лишь растерянно моргать.
Ну неужели подействовал серый порошок, насыпанный под окном мачехи?
Константин Львович сделал вид, что никогда не
был женат на Катерине. На следующее утро из дома унесли оставшиеся вещи и
украшения Кати, муж выкинул статуэтки, картины, ковры – все, что приобретали
супруги совместно. Спальню Катерины отремонтировали, переклеили в ней обои и
даже сменили паркет.
Лиза пребывала в недоумении. Куда подевалась
мачеха? Она ушла в домашнем халате и атласных домашних туфлях. «Порше» мачехи
остался в гараже, она даже не взяла сумочку.
Заинтригованная Лиза осторожно расспросила
охрану поселка, поболтала с соседями и узнала: Катерина за ворота не
высовывалась и ни к кому в гости не забредала.
– Так не бывает, – сказала Лиза Соне, –
человек не может испариться.
– Это колдовство, – напомнила Сонечка, –
ведьма не зря деньги берет. Она Катерину прочь увела, а твоему папе приказала о
жене забыть. Чем ты недовольна? Сбылась твоя мечта.
Лиза кивнула, она не могла сказать подруге,
что за последнее время подружилась с Катей и теперь одинока.
С уходом Катерины в доме Ерофеевых стало
мрачно, Константин теперь не приезжал домой к ужину, предпочитал сидеть в офисе
допоздна, он стал чаще ездить в загранкомандировки. Лиза окончила школу, уехала
в Лондон, поступила там в колледж, получила диплом, вернулась в Москву и вышла
замуж за Виктора. Судьба сыграла с Ерофеевой злую шутку. Ласкин оказался
вдовцом с дочерью-подростком.
Накануне свадьбы Лизочка сказала Алисе:
– У нас небольшая разница в возрасте, глупо
просить тебя звать меня «мама», обращайся ко мне просто по имени и давай
дружить.
Алиса, ничего не ответив, убежала, показав
будущей «маме» язык, а Лиза сообразила: бумеранг вернулся. Именно так она
повела себя с Катюшей, когда та искренне протянула падчерице руку дружбы.
Лизавета замолчала, в комнате повисло вязкое,
словно кисель, молчание.
Я не выдержала и спросила:
– Катерина так и не появлялась?
– Нет, – тихо произнесла Лиза.
– Ни разу не попыталась с вами связаться?
– Она мне звонила, – нехотя сообщила
собеседница.
– Когда? – поинтересовалась я.
– Через пару дней после своего ухода, –
пояснила Лиза, – где-то в семь утра. Я спросонок не сразу поняла, кто это, а
потом слышу шепоток: «Лиза, Лиза, ты меня ненавидела. За что? Я проклинаю тебя!
На всю жизнь! Пусть счастье никогда не придет в твой дом! Пусть тебя гложет
тоска! Пусть тебе сторицей вернутся мои слезы».
Я поежилась.
– Неприятно.
– Ага, – согласилась Лиза, – ужасно! Я ничего
ей в ответ сказать не успела.
Я проявила совсем уж неприличное любопытство:
– Ты рассказала о звонке отцу?
– Нет, – после затянувшейся паузы ответила
Лиза, – пришлось бы выложить ему правду про ведьму. Вот Соне я моментально
сообщила. Та велела не нервничать, пообещала сходить к колдунье и выяснить, что
делают в подобных случаях.
– Подруга не подвела? – не успокаивалась я.
Елизавета легла на кровать.
– Нет. Ведьма прислала траву, ее следовало
заварить как чай и выпить, еще она приказала: «Следующую жену отца не третируй,
люби ее больше себя, зло рождает зло!» Что-то мне плохо, желудок болит, озноб
пробирает.
– Ты, похоже, заболела, – встревожилась я, –
гриппом или простудой.
Лиза села, подтянула к подбородку ноги и
обхватила колени руками.