Пандора в Конго - читать онлайн книгу. Автор: Альберт Санчес Пиньоль cтр.№ 22

– Вы не могли бы повторить свой вопрос?

Я выпалил еще раз:

– Что делали вы, чтобы помешать Уильяму и Ричарду Краверам кидать в толпу беззащитных мужчин, женщин, стариков и детей динамитные шашки?

Маркус посмотрел по сторонам, словно ожидая, что кто-нибудь ему поможет, но не дождался.

– Помешать им? – переспросил он наконец. – Мне кажется, что вы меня не совсем поняли. Я сам бросал динамит.

До этого момента, пока я слушал его, электрический ток пробегал по моему позвоночнику. Но когда Маркус произнес последнюю фразу, у меня было ощущение, будто мне в вену ввели серу.

– Потом мы с Пепе заковывали негров, выживших после взрыва, в цепи – нам всегда хватало работы; а братья Краверы стреляли из своих ружей, – уточнил Маркус. – Выстрелы приводили пленников в полное замешательство, и они уже не помышляли сопротивляться. Уильяму и Ричарду такой подбор носильщиков пришелся по душе. Никакие другие занятия во время экспедиции в Конго не вызывали у них такого спортивного азарта. Пока мы с Пепе связывали пойманных негров, братья Краверы осматривали их. Взрывной волной с них срывало убогую одежду из соломы, и Ричард смеялся, указывая дулом своего ружья на их бедра: «Уй, уй, уй, вы только посмотрите! Ничего себе пушки у этих негров!»

Гарвея обвиняли в убийстве двух человек. И за это преступление его ожидал суд. Но Маркус убил десятки, а может быть, сотни мужчин, женщин и детей. И за эти преступления его никто не обвинял.

Гарвей высоко поднял брови:

– А как бы поступили вы, мистер Томсон?

Я откинулся назад, и мои плечи коснулись спинки стула. Спрашивать его о прошлом было большой ошибкой. Теперь Маркус имел полное право задавать мне вопросы и получать на них ответы; я не мог отвертеться. Неприязнь к Маркусу исчезла так же мгновенно, как возникла в моей душе, и ее место тут же заняло безграничное сомнение. Я не мог с уверенностью сказать, где начиналась его вина. Уильям и Ричард приказывали ему кидать динамитные шашки. Ему следовало отказаться выполнять их приказ? Но Краверы командовали экспедицией, а он был простым конюшим.

Когда книга вышла, некоторые критики назвали ее блестящим описанием деградации человеческой личности. Они ошибались. Самым непостижимым как раз является то, что понять ужас не стоит никакого труда. Ужас незатейлив и прост. Для того чтобы убивать людей, необходимы только два условия: желание и способность его осуществления. Уильям и Ричард могли убивать и хотели убивать. Количество жертв значения не имело. Мне бы очень хотелось написать историю о том, как трое крепких английских юношей катятся по наклонной плоскости, как все трое морально деградируют по мере того, как углубляются в джунгли. Однако в рассказе Маркуса не промелькнуло даже намека на подобный процесс. Братья не превращались в варваров, они были одними и теми же людьми в Англии и в Конго. Просто Конго не было Англией.

Маркус ни на минуту не сомневался в том, что набирать носильщиков для экспедиции при помощи взрывчатки являлось распространенной практикой в Конго, и был недалек от истины. Ни Уильям, ни Ричард не нарушали никаких законов; вопрос состоял только в том, мог ли Гарвей принять с точки зрения своих убеждений подобную низость. Где в таких случаях проходит граница чести людей более или менее порядочных? Быть может, Маркус должен был воспротивиться, когда Уильям несколько дней тому назад приказал ему уменьшить порции похлебки? Или еще раньше, в Леопольдвиле, настоять на том, чтобы разделить кров с черными слугами? Не стоит забывать также и о том, что Маркус Гарвей не мог просто так отказаться выполнять приказы братьев Краве-ров. Ожидать, что простой конюший восстанет в одиночку среди джунглей против двух аристократов, означало бы требовать от Маркуса не просто порядочности, а совершенно невероятного героизма.

Но суть проблемы заключалась не в этом. Мы обычно думаем, что причиненная боль тем сильнее, чем больше усилие, которое пришлось приложить, чтобы нанести удар. Вовсе нет. Конго поставило Маркуса в исключительное положение: для активного участия в производимом зле ему надо было сделать лишь маленькую уступку – просто протянуть руку. Сейчас, прожив жизнь, я ни на минуту не сомневаюсь: этот жест стал сутью всего XX века.

Вопрос Маркуса требовал ответа. Я потер глаза кулаками и произнес:

– Я бы никогда не поехал в Конго.

Подобно Колумбу, Уильям всегда скрывал от остальных путешественников, сколько километров они прошли. И, подобно Ганнибалу, всегда обещал спутникам, что цель их похода – за ближайшим холмом. Кого он хотел обмануть? Мнение носильщиков в расчет не принималось. Маркус и Пепе были его подчиненными. К тому же на самом деле не он, а Ричард решал, где и когда им остановиться. В армии он занимался передвижением войск, а поскольку во время службы изучил основы минералогии, ему было поручено искать алмазные жилы. Но поиски не приносили результата.

Ричард был в отчаянии, а Уильям – в ярости. Иногда оба испытывали и то и другое. Уильям орал, а Ричард плакал и орал. Бедственное положение экспедиции усугублялось еще по одной причине: в поисках воображаемых сокровищ они настолько углубились в девственные джунгли, что уже не встречали на своем пути поселков, и им некем было пополнять ряды носильщиков. Их окружали только деревья, лианы и звуки, издаваемые животными. Но они шли и шли вперед, движимые упорством смельчаков или сумасшедших.

Те люди, которые сами и создали трудности, требовали найти их виновника. И кричали громче всех. Уильям и Ричард обменивались взаимными упреками. Никогда еще сельва не слышала таких ужасных проклятий.

Маркус заметил, что Пепе всегда старался удалиться от братьев на почтительное расстояние и шел в самом конце отряда. Однажды Гарвей присоединился к нему:

– Почему ты всегда идешь последним, Пепе?

– Уильям и Ричард – два слона. Один побольше, а у другого бивни поострее, – ответил негр. – А я-то знаю, кому достается, когда дерутся два слона.

– Правда? И кому же?

– Муравьям.

Маркус не помнил, в какой точно день экспедиция дошла до следующей прогалины, потому что потерял счет дням и ночам. Все участники похода изменились, особенно братья Краверы.

Они уже не были теми игрушечными следопытами. Сельва стерла с них прежний лоск. Их одежда, купленная в самых дорогих магазинах Лондона, истрепалась и выгорела. Под мышками, на спине и на груди расплылись огромные пятна пота. Ни один стеклянный предмет, за исключением бутылок шампанского, не пережил похода. Именно тогда колонна вышла на прогалину, на ту самую прогалину.

Слышен приказ остановиться. Носильщики, совершенно обессилевшие, падают на землю. Маркус садится на какой-то камень. Вдалеке Уильям и Ричард ведут ожесточенный спор. Один из братьев наступает на другого, и тот вынужден отойти, не желая слушать упреки. Однако потом какое-то крепкое словцо вызывает в нем прилив ярости, и он бросается на обидчика, заставляя его отступить. Кто бы мог такое вообразить: два благородных англичанина ругаются, как итальянские рыночные торговки. В любой момент они могли схватиться за пистолеты и застрелить друг друга.