— Эй! Эй! Слушайте, простите меня, — говорит Восьмой, опуская свой Ларец. — Я был здесь уже много раз и ничего со мной не случилось. Так что, я думаю, мы не рискуем.
— Давайте не будем тратить время на извинения или осуждения, — говорит Марина, выходя вперед. — Просто покажи нам, как это открыть, чтобы мы смогли добраться до остального мира. Или, по крайней мере, оказаться где-нибудь в другом месте!
Крейтон кивает, но все еще оглядывается с подозрением.
— Да. Давайте будем там, где мы менее уязвимы.
Восьмой вытягивает свой кулон над головой. Он подносит его к синему треугольнику.
— Подожди, пока не увидишь, что будет дальше, — говорит он с улыбкой. Затем он проводит своим кулоном по синему треугольнику.
Сначала ничего не происходит, но после небольшого напряженного ожидания, резные линии начинают углубляться и расширяться по отношению друг к другу. Восьмой позволяет своему кулону опуститься на грудь. Пыль врывается в проход, и мы отступаем на несколько метров. Когда все линии соединяются и обретают форму двери, правая сторона отделяется от передней части стены, и распахивается. Поток теплого воздуха достигает нас, а мы стоим на месте, загипнотизированные голубым свечением, исходящим изнутри.
Я чувствую, что энергия, проходящая через меня, ошеломляет и делает меня полностью и совершенно спокойной.
— Что это за синий свет? — наконец, спрашиваю я.
— Это то, что позволяет мне телепортироваться по всему миру, — отвечает Восьмой, как будто это очевидно для понимания.
Элла подходит к входу.
— Я чувствую себя странно внутри.
— Я тоже, — говорит Марина.
С улыбкой, Восьмой пролезает через дверной проем. Крейтон и Элла быстро следуют за ним. Я иду в тылу. Как только мы залезаем на еще одну лестницу, Восьмой начинает говорить.
— Пару лет назад, когда мои Наследия еще только развивались, наряду с этим я начал видеть очень яркие сны, как те, что у меня сейчас с Сетракусом и Четвертым. Из них я узнал больше о Лориене и о старейшинах. Узнал нашу историю здесь, на Земле, как мы помогали египтянам строить пирамиды, то что греческие Боги на самом деле были Лориенцами. Как мы учили римлян военной стратегии, и так далее. В одном из этих снов, была вся эта фигня о передвижении по Земле, и как Лориенцы делали это. Эта гора была моей мечтой. Мы уже переехали в Индию, и я осознал это. После того как я увидел сон, я пришел сюда, начал здесь осматриваться. Вот тогда я и нашел все это.
— Это невероятно, — говорит Марина.
Лестница заканчивается в другой комнате. Потолок в ней куполообразный, и несколько зубчатых колонок поддерживают его. Я понимаю, что мы находимся внутри вершины горы. Комната полностью пуста. Если не считать ее центр, в котором запутанный набор горных пород образует узор, похожий на водоворот. Исходящий из одного центрального синего камня, размером с баскетбольный мяч.
— Лоралит, — шепотом говорит Крейтон. Он идет по направлению к центру пещеры и ставит Ларец Марины под ноги. — Это самый большой камень Лоралита, который я когда-либо видел.
— Лоралит является причиной того, что ты можешь перемещаться куда угодно по своему желанию? — спрашивает Марина, обращаясь к Восьмому.
— Ну, в том-то и дело, — со вздохом говорит Восьмой. — Я не могу перемещаться туда, куда хочу. Больше похоже на то, что существует шесть или семь отдаленных мест. Потребовалось много бездельничанья и приземления на места, которые ничего не значили. Прежде чем я понял, что могу телепортироваться лишь туда, где вокруг полно Лоралита.
— Так куда мы можем отправиться? — спрашиваю я.
— Ну, до сих пор я побывал в Перу, на острове Пасхи
[3]
, в Стоунхендже, в Аденском заливе у берегов Сомали — но я настоятельно не рекомендую вам оставаться там одним по многим причинам — и я оказался в пустыне в Нью-Мексико.
— Нью-Мексико, — сразу же говорю я, обращаясь к Крейтону. — Если мы пошли бы туда, мы смогли бы пересечь страну и встретить Джона менее чем за день. Мы знаем, что легко можем перемещаться, как только окажемся в США.
Крейтон подходит к стене, всматриваясь в некоторые знаки на ней.
— Подождите, ты говоришь, что не можешь контролировать свои перемещения, да? Это не так многообещающе, как я надеялся.
— Нет, но если в конце концов мы окажемся где-нибудь помимо Нью-Мексико. И если это не то место, в которое мы стремились попасть, то мы просто телепортируемся снова. Пока не окажемся на нужном месте. Это не так плохо, — говорит Восьмой.
— А ты знаешь, сможешь ли ты взять нас вместе с собой? — спрашиваю я. — Если происходит так же, как с моим Наследием невидимости, то у нас проблема. Я могу делать людей невидимыми, если только они держат меня за руки.
— Я не знаю, если быть честным. Я никогда не пробовал делать это с кем-то, — признается Восьмой.
— Может, мы смогли бы сделать это в два подхода, — предлагает Марина.
— Эти рисунки удивительны, — прерывает нас Крейтон, жестом указывая на стену пещеры.
— Возможно, некоторые нужные нам подсказки скрыты здесь.
А он прав. Оранжевые стены покрыты сотнями символов, картин и рисунков, которые достигают самой вершины купола.
Я подхожу, и мои глаза обращаются к тусклому изображению зеленой планеты. Сразу же я узнаю в ней Лориен. Ком образуется у меня в горле. Ниже выцарапана женская фигура в синем, стоящая над мужчиной. Оба они держат в руках спящих детей. Лучи прерванных белых линий отрываются от нижней части Лориена, заканчиваясь чуть выше четырех фигур. Рядом с головой женщины вырезаны рисунки, но в другом стиле. Это три колонки иностранных символов.
— Что за черт? — шепчу я. Я сбита с толку.
В нескольких футах слева от меня простой черный эскиз треугольного космического корабля. На его крыльях замысловатые спирали и символы, а на тупом носу закрученные в созвездия звезды. Восьмой подходит ко мне и указывает на созвездие.
— Ты видишь? Здесь нарисовано то же самое, что и на камнях.
Я оборачиваюсь, чтобы сравнить — он прав. Мне сразу же захотелось, чтобы Катарина была здесь. Чтобы она увидела все это. Интересно, знала ли она обо всем этом. Я обращаюсь к Крейтону, который изучает рисунки на потолке.
— Что ты знаешь обо всем этом? — спрашиваю я.
— Мы покинули Лориен в очень большой спешке. Планета подвергалась атаке со стороны Могадорцев. У нас не было времени, чтобы собрать столько информации, сколько мы должны были иметь. Мы знали, что места как это существовали. Но никто точно не знал, где они, или что они могли делать. Очевидно, что кроме всей той информации, что нам удалось собрать прежде чем мы уехали, были важные вещи, которые мы не получили.
— Все, следуйте за мной, — говорит Восьмой, призывая нас последовать за собой к темному углу комнаты. — Это становится все более странно.