Книга судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Брэд Мельцер cтр.№ 41

Револьвер кашлянул еще дважды, и пули пробили правый и левый нижний углы окна, проверяя его на прочность.

По-прежнему лежа на полу, Римлянин стянул с шеи галстук, чтобы сделать жгут для раны в ноге. Он сжал кулак, и это уменьшило боль в простреленной ладони. В ботинке уже хлюпала кровь, и ему казалось, что с каждым ударом сердца раненые рука и нога постепенно немеют. В нескольких футах от него послышался глухой удар, сопровождающийся треском стекла. Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нико ногой ударяет по левому нижнему краю окна. Оправдывая свое назначение, стекло не разбилось, но все-таки подалось, покрывшись мелкими трещинами и выгнувшись наружу. Итак, начало положено. Облизав губы, Нико уперся ногой в стекло, а руками обхватил батарею парового отопления, используя ее в качестве упора. Еще один толчок, и кусок сине-зеленого стекла размером с кулак оторвался от остальных. Он нажал еще раз. И еще. Почти готово. Появилась еще одна крошечная трещинка. Раздался пронзительный скрип, и оконное стекло медленно изогнулось вверх и наружу, как отстающие обои. Последний удар и… тишина.

Римлянин поднял глаза, когда порыв холодного ветра ударил ему в лицо.

Нико исчез.

Римлянин подполз к окну и, ухватившись за батарею, подтянулся на руках. Двумя этажами ниже он увидел небольшой сугроб, смягчивший падение Нико. Обдумывая возможность преследования, он бросил еще один взгляд вниз. В ботинке глухо чавкнула кровь. Никаких шансов, сказал он себе. Он едва мог стоять на ногах.

Высунув голову из окна и глядя на цепочку следов, которые начинались от сугроба и тянулись через грязное снежное месиво на дороге, он быстро обнаружил Нико: его толстовка коричневым пятном выделялась на нетронутой белой снежной целине. Нико ни разу не оглянулся.

Через несколько мгновений к коричневому пятнышку добавилась черная черточка — Нико поднял револьвер и направил его в сторону холма. С места у окна Римлянину не было видно, куда он целился. Вообще-то, у ворот был охранник, но до них добрых пятьдесят ярдов…

Римлянин расслышал приглушенное шипение. Ствол револьвера отрыгнул колечко порохового дыма. И Нико сразу же замедлил бег, перейдя на прогулочный шаг. Римлянину не нужно было искать глазами тело, чтобы понять, что бывший снайпер не промахнулся.

С оружием, засунутым за пояс и прикрытым полой толстовки, Нико выглядел как человек, у которого ни забот, ни хлопот. Он неспешно миновал старое армейское здание, кладбище, кизиловое дерево с облетевшими листьями и, выйдя за ворота, скрылся из виду.

Ковыляя к двери, Римлянин сумел подобрать с пола шприц и бритвенное лезвие.

— Эй, парни, у вас все нормально? — хрипло прокаркала женским голосом рация одного из санитаров.

Римлянин наклонился и сорвал ее с пояса мертвого мужчины.

— Все отлично, — невнятно пробормотал он в микрофон. Он обернулся и окинул комнату взглядом. И только в эту секунду понял, что Нико прихватил с собой черно-белую фотографию Уэса. Истекающего кровью Уэса.

— Нам сюда, — говорю я, беру под локоток пожилую женщину с копной светлых волос и эскортирую ее с супругом к президенту Мэннингу и первой леди, которые в неестественных позах замерли перед цветочным букетом размером с небольшой автомобиль. Запертый, как в ловушке, в небольшом вестибюле Центра сценического искусства Крависа, президент с застывшей улыбкой смотрит в мою сторону. Так, все понятно. Он понятия не имеет, кто эти люди. Я подаю ему гостей на подносе.

— Господин президент, вы, конечно, помните Талботов…

— Джордж… Леонора… — вклинивается в разговор первая леди, пожимая руки гостям и делая вид, что обменивается с ними поцелуями.

Впрочем, до физического контакта дело не доходит. Авторы тридцати четырех книг, пяти несанкционированных автобиографий и двух телефильмов сломали немало копий, утверждая, что главным политиком в семье является именно она. И за доказательствами далеко ходить не надо — вот они, прямо перед моими глазами.

— Как дела у Лорен? — спрашивает она, мгновенно вспомнив имя их дочери. Да, можно сказать, что я поражен до глубины души. Талботов нельзя назвать давними и проверенными донорами. Они принадлежат к когорте НЛД, новых лучших друзей, как мы называем богатенькую публику, которая окружает Мэннингов после того, как они оставили Белый дом. Старым друзьям нравилась власть, новые предпочитают славу. Или ее отсвет, по крайней мере.

— Должна признаться, вы выглядите просто потрясающе, — захлебываясь, провозглашает миссис Талбот, не сводя глаз с первой леди. Мэннинг никогда не завидовал известности и вниманию, которыми пользовалась его супруга. Первая леди всегда была неотъемлемой частью их политического тандема. Склад ума и успешная карьера ученого помогали ей прекрасно ориентироваться в результатах всевозможных опросов и подсчетах голосов избирателей, что позволило злым языкам утверждать, что расставание с Белым домом она пережила намного тяжелее супруга. Но поскольку я был с президентом в тот день, когда он прилетел домой во Флориду, именно я заказывал для него последний рейс «борта номер один», президентского самолета, и оставался на линии достаточно долго, чтобы услышать, как он прощается с телефонисткой Белого дома, то не могу согласиться со злопыхателями. Мэннинг, у которого некогда был стюард с пейджером, в обязанности которого входило лишь подавать кофе президенту по первому зову, дошел до того, что сам таскал свои чемоданы из машины в дом. Без сожаления и хотя бы некоторого душевного дискомфорта расстаться с такой властью попросту невозможно.

— Что же это такое, я опять превратился в бесплатное приложение к тебе? — громогласно провозглашает Мэннинг.

— Почему «опять», дорогой? — с невинным видом интересуется первая леди, и собравшиеся дружно смеются. Эта шутка из разряда тех, которые будут бесконечно повторять на протяжении всего сезона и которая сделает Талботов местными звездочками на небосклоне вина и сыра. При этом светское общество Палм-Бич обретет еще один стимул для того, чтобы и дальше приходить на подобные благотворительные вечеринки, билет куда стоит никак не меньше тысячи долларов.

— На счет «три», — командует фотограф, когда я втискиваю Талботов между президентом и первой леди. — Один… два…

Вспышка на мгновение заливает все вокруг ослепительным режущим светом, а я спешу обратно к очереди, чтобы взять под локоток очередного донора. На лице Мэннинга сохраняется все то же отсутствующее выражение.

— Господин президент, вы, конечно, помните, Лиз Уэстбрук…

В Белом доме мы называли такой прием «тяни-толкаем». Я тяну миссис Уэстбрук к президенту, одновременно выталкивая с пути Талботов, вынуждая их закрыть рты, перестать нести чушь, отступить в сторону и распрощаться. Метод вполне оправдывает свое название и работает просто прекрасно — пока кто-нибудь не начинает упираться рогами.

— Ты пытаешься сыграть со мной в «тяни-толкая»? Да ведь это я его придумал! — раздается позади меня знакомый голос. Когда я, ослепленный очередной вспышкой, поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это там умничает за моей спиной, Дрейдель с широкой улыбкой на физиономии уже направляется к президенту.