Он стоял посреди коридора, позади стражников. Те,
развернувшись, точно ужаленные, подняли оружие. Сумрак шевельнул пальцем — и
солдаты упали. Они остались живы и даже в сознании, только не могли ни
двигаться, ни говорить.
— Сумрак, ты…
Заметив изорванную одежду чародея, ученый осекся. Пострадал
даже плащ — старый колдун все еще прикрывал голову остатками капюшона, но уже
не мог спрятать пылающие гневом хрустальные глаза. Гнев переполнял его до краев
— и даже, пожалуй, начинал перехлестывать через край.
— На сей раз они зашли слишком далеко, — пробормотал
чародей, казалось, не вполне замечавший стоящего перед ним Уэллена. — Полагали,
что я не смогу отказать. Выбрали того, за кем я пошел бы наверняка…
Уэллен вспомнил призраков, явившихся Сумраку в припадке
безумия. Шарисса и Дру Зери… Выходит, приходил один из них? Женщина?
— Конечно, до тех нор они не решались бросить ему вызов. И
никогда бы не поверили, что я посмею ослушаться…
Сумрак повернулся к старшему из стражников. Тот был неподвижен
и мог лишь со страхом глядеть на чародея.
— Ты… Скажи своему командиру… и своему сеньору… что в его
владения вторглись некроманты. Живей!
Внезапно освобожденный от магических оков, стражник помчался
прочь. Уэллен прижался к стене, уступая дорогу, — тот, видно, для пущей
скорости, находился под действием чар.
А Сумрак тем временем вспомнил о другом стражнике.
— Рискованно… Тебе придется пойти с ним.
И незадачливый шутник умчался следом за напарником.
— Больше они не получат ни одной жизни, — холодно сказал
колдун. Затем он обратился к Уэллену: — Я шел спасать тебя, но, как вижу, ты
направлялся выручать нас.
— Я…
Язык отказывался повиноваться: сказанное волшебником
напомнило Бедламу о капитане Яльзо.
Чародей, казалось, немного пришел в себя, но леденящий гнев
его только усилился от этого.
— Да, мои кузены, несомненно, послали за тобой того, кому
трудно противиться. Однако ты, подобно мне, обнаружил, что все-таки можешь. —
Помолчав, он добавил, словно отвечая на невысказанный вопрос ученого: — То, что
явилось ко мне, имело обличье моего любимого неоплаканного отца. Но я раскусил
их. Это не был его дух. Что и оказалось их роковой ошибкой. Они способны
воссоздать облик, но не душу Патриарха Тезерени. Тут я не мог ошибиться. — К
удивлению Уэллена, Сумрака била дрожь, — Уж и не знаю, что бы я делал, окажись
это вправду он…
— Сумрак…
— Они заплатят за это…
— Сумрак!
Бедлам встал прямо перед своим товарищем и вынудил чародея
взглянуть на себя. Выражение лица Сумрака почти заставило ученого пожалеть о
своей настойчивости, но было поздно. К тому же…
— Сумрак, мы нужны Забене! Это через нее они сумели
проникнуть сквозь защитные чары Короля-Дракона! Она — их ключ!
Мрачная улыбка до предела растянула высохшую кожу на скулах
чародея.
— Наш — тоже. Идем.
Оба тут же оказались в комнате чародейки. На этот раз Уэллен
и не почувствовал телепортации — настолько силен был его страх за Забену.
Она лежала на кровати и казалась почти безмятежной.
— Забена?
Уэллен двинулся было к ней, но чародей схватил его за плечо.
— Вряд ли они оставили ее просто так. Здесь наверняка еще
какая-нибудь ловушка.
— Ты уверен?
— Мы ведь родня. Мы были враадами. Более того, все мы — Тезерени.
Эти названия ничего не говорили ученому, но раз уж Сумрак
так хорошо понимал некромантов, следовало склониться перед его суждением.
— Что это может быть?
Столкнувшись с вопросом, искушенный чародей снова обрел под
ногами твердую почву реального мира. Он осторожно шагнул вперед, к недвижной
фигуре на кровати.
— Ее что-то окутывает. Прикосновение — смертельно. Слишком
уж очевидно…
Голова Уэллена, воем вывшая с самого момента пробуждения,
буквально зашлась предупреждающим об опасности криком. Угроза была гораздо
ближе чар, окутывавших Забену. Словно что-то страшное и вполне материальное
пряталось… над головой?
С потолка пещеры недвижно — пока Уэллен не поднял взгляда —
свисали некри.
— Сумрак! — только и успел крикнуть ученый, прежде чем
крылатые чудовища рухнули на них.
Четверо бросились на Сумрака, двое — на Уэллена. Ученый
схватил тлеющий факел, при нынешних обстоятельствах выглядевший более чем жалко,
и взмахнул им, точно мечом, надеясь, что пламя разгорится и отпугнет парочку,
решившую заполучить его на ужин.
Факел ослепительно вспыхнул, выбросив вверх струю пламени, и
едва не опалил пальцы ученого. Первое чудище, захваченное врасплох, тут же превратилось
в живой огненный ком и с коротким визгом рухнуло на пол. Уэллен отпрыгнул
назад, не выпуская из виду второго некри, который сразу стал осторожным.
Комнату сотряс взрыв, такой сильный, что Уэллен едва не
потерял равновесия. Ученого обдало дождем из клочьев белой плоти и тошнотворной
жидкости. Не хотелось даже думать, откуда она взялась. Некри тоже попал под
этот ужасный душ, но то, что вызвало в человеке отвращение, только усилило
ярость чудовища. Некри зашипел.
Защищавшее Уэллена пламя, моргнув, погасло.
Некри ринулся вниз, выставив перед собою когти и широко
разинув клыкастую пасть.
Упав на пол, Уэллен откатился в сторону. Когти чиркнули по
боку, заставив вскрикнуть от боли. К счастью для ученого, крылатая тварь
переоценила либо величину комнаты, либо собственную способность маневрировать в
ограниченном пространстве. Разворачиваясь, чтобы покончить со своей жертвой,
некри с размаха задел рукой-крылом о каменную стену. Неожиданная потеря крыла
привела к тому, что чудовище закружилось волчком и врезалось в стену всем
телом.
Задыхаясь и моргая от боли в располосованном боку, Уэллен
вскочил и напал на некри с фланга. Он подхватил угасший факел и ударил изо всех
сил. Череп твари наверняка был именно таким твердым, каким выглядел, и потому
ученый выбрал более уязвимый загривок.