Сломанная роза - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 4

— А ну, пшли на… отсюда! — проорал Максим и мастерски засадил зэку промеж глаз. Того отбросило на товарища, и началось…

Разъяренные беглецы открыли огонь на поражение. Разбегались обезумевшие от страха люди, хлестала кровь. Зэки поливали свинцом направо и налево, орали в возбуждении, истошно голосил тот, кто первым начал, теперь с фингалом между глаз:

— А ну, брысь, народ!!! Есть еще желающие загреметь в деревянный макинтош?!

Зверски болел отбитый бок, кружилась голова. Вадим поднялся на колено, круги плясали перед глазами, онемели конечности. В кустах еще кто-то был, сдерживал натиск погони. Творилось что-то невозможное. Кому-то удалось спастись, трещали кусты. Метнул увесистую каменюку Шершень. Валялись люди, залитые кровью. Стонали раненые. Максим попытался привстать, опираясь на колено, харкал кровью. Борька Шустов плавал кверху пузом рядом с трапом, глаза его были открыты, а вода вокруг становилась подозрительно красной… Стонала теща, тянулась к неподвижному тестю. Не шевелился отец Вадима, кровь толчками выходила из горла. Дрожала в конвульсиях мама Елизавета Петровна — она неловко лежала на боку, глаза ее блуждали, такое ощущение, что женщина кого-то искала… Вадим что-то кричал, куда-то ковылял — оглохший, наполовину ослепший. А зэки уже гремели по трапу, прыгали на «Чайку».

— Череп, в рубку! — орал громоподобным басом плечистый зэк с тяжелым взглядом, вращаясь с автоматом.

Жилистый тип в разодранной фуфайке метнулся на капитанский мостик, треснул прикладом остолбеневшего капитана, вдавил автомат ему в живот и что-то прокричал. Капитан бросился к своим приборам, задергал рукоятки. Вспенилась вода за кормой. Звонкая затрещина, отпущенная отморозком по кличке Кирпич, — и пожилой дядя Вадима Иннокентий Иванович, спрятавшийся за рундуком на палубе, с жалобным криком полетел за борт. Выпал сотовый телефон, запрыгал по настилу, видимо, дядюшка собрался позвонить в милицию (а может, и позвонил).

— Лютый, здесь бухло есть! — радостно заголосил Кирпич. — Правда, шнапса ни хрена не вижу, один шампунь! Это чо, блин, безалкогольная свадьба?!

— Забудь про бухло, Кирпич! — рычал Лютый. — Держать оборону, ложись! Педаль подними, пригодится! — махнул он подбородком на упавший мобильник. — Где эти двое, мать их?!

В кустах продолжали надрываться автоматы. Вадим не успел доковылять до трапа, споткнулся о распростертое тело отца, поднялся, давясь слезами. А из кустов показались еще двое — оба тощие, щетинистые, отнюдь не секс-символы. Первый проорал:

— Братва, атас, мусора ливер давят!!! Мылим отсюда, щас амба будет!!! — и промчался мимо Вадима, перепрыгнул на «Чайку», которая уже отходила от скалы.

Вадим метнулся из последних сил, выставил ногу, и зэк, замыкающий бегство, покатился по площадке, теряя автомат. Впрочем, он быстро подскочил, растопырив пальцы, ноздри хищно раздувались. В воспаленных глазах плясало безумие. Вадим тоже терял рассудок от обуявшего его бешенства. Оба одновременно метнулись за автоматом, Вадим опередил на долю секунды, одновременно выбрасывая локоть, дал коленом под дых. А когда небритый тип слегка офонарел, сцапал его за шиворот, встряхнул, одновременно вскидывая левой рукой автомат. Стрелять с такой позиции скверно, он бы ни в кого не попал. Но прикрылся неплохо. Судно уже отходило, разворачивало нос на Кащеевку. Чертова «воздушная подушка»! Зэки, распластавшись за бортом, открыли огонь. Они вопили, надрывали луженые глотки. Ублюдок, которого Вадим держал перед собой, активно насыщался свинцом. Закатились глаза, алая жижа текла из разверзшейся зловонной пасти. Он оттолкнул его от себя, рухнул под скалу, принялся стрелять, почти не целясь, по убегающей «Чайке». Но патронов в автомате было совсем мало. Сухой щелчок — вот и они закончились. В ответ захлопали разрозненные выстрелы — пришлось перекатиться.

— Вшивый, придурок, ты Шизу грохнул! — хрипел Кирпич. — Ты чего такой кипишный, в натуре?!

— Да и бес на него! — вопил зэк. — Байду не гони, Кирпич! Чо, мы без Шизы не проживем?! Это просто женишок нам сегодня расторопный попался.

— Эй, братан, не обижайся! — хохотал в адрес Вадима Лютый. — Ну, не задалась сегодня свадьба, в другой раз задастся. Порадуйся лучше за нас! Прощай, казенка! На этой хреновине мы теперь далеко уйдем, никакая милиция не остановит!

Зэки дружно ржали, а «Чайка» уносилась прочь. Капитану, в чей затылок упирался ствол, очень хотелось жить. Напоследок бандиты разразились по кустам, из которых их вынесла нелегкая. А там уже надрывались собаки, орала погоня. И вновь Вадим оглох, звон в ушах стоял безбожный. Он спотыкался, куда-то брел. Где-то за кадром кричали и плакали выжившие и раненые. Он был полностью дезориентирован. Рухнул на колени перед матерью — она не шевелилась, пронзительно смотрела в ноги сыну. Жалобный стон послышался за спиной, из ямы выбралась потрясенная Надя, платье порвано, все в грязи, прическа растрепалась. В глазах застыло что-то скорбное, библейское. Вадим метнулся к ней, схватил за руки.

— Ты в порядке? — он мог лишь хрипеть.

— Вадим, послушай… — она шептала, а из глаз потоком хлестали слезы. — Вадим… Вот это все… Это ведь не по-настоящему, да?

— Конечно, милая, ничего такого, все образуется… — он нес какую-то ахинею, отталкивал ее к скале. Но она вырвалась, испустив душераздирающий стон, двинулась к берегу ломающейся походкой. Застыла над окровавленными телами, не понимая, что делать дальше. Взялась за виски, крепко их сжала. Затем повернулась, устремив на Вадима пронзительный взгляд. Он навсегда его запомнит…

А пассажиры на «Чайке» отдалились, они продолжали что-то кричать, хлопали выстрелы, но уже не причиняли вреда. Те, что их преследовали, не стали рисковать. Они еще не вышли из кустов, а уже открыли беспорядочный огонь, хотя не видели, что творится на берегу. Засвистели шальные пули.

— Не стрелять, здесь люди!!! — завопил Вадим, падая на колени.

А из тальника уже вываливались взмыленные солдаты в ободранном камуфляже с перекошенными лицами и перегревшимися автоматами в руках. Их бледные физиономии плясали перед глазами, тряслись челюсти. Молодые необстрелянные парни…

Вадим бросился к Наде. И застыл, как вкопанный. В девушку попала шальная пуля, выпущенная солдатом российской армии… Она стояла на коленях в своем некогда красивом подвенечном платье, в рваной фате. Держалась за простреленный живот, смотрела на Вадима большими глазами, испуганно, недоверчиво, натужно сглатывала и пыталась что-то прошептать. Лицо ее помертвело. Девушка качнулась, упала на бок, кровь потекла из горла, она задрожала и вдруг замерла, глаза превратились в застывшие стекляшки…

— Надя, ты что? — Вадим опустился перед девушкой на корточки. Как-то опасливо коснулся ее плеча, потряс. Она не шевелилась…

Вадим начал понимать случившееся, вскочил, заорал, надрывая глотку. Развернулся в прыжке. Да будьте вы прокляты, нелюди! И такая тьма исходила от несостоявшегося жениха и мужа, такая ненависть теснилась в искаженном лице, что попятились солдаты. Побелел и задрожал лопоухий конопатый паренек, стоящий ближе всех. Он, защищаясь, поднял автомат, отступил, облизнул пересохшие губы.