Книга из человеческой кожи - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Ловрик cтр.№ 74

Пронзительно-свежий воздух пьянил меня. Высокое небо над головой переворачивало мне душу. Я начал верить в Новый Свет так, как никогда не верил в Бога. Кожа Тупака Амару, казалось, расцветала под моими пальцами, как будто и он был счастлив вернуться на родной континент, где опять разгулялся непокорный дух новой революции.

Когда над водой вытянули шеи портовые краны Вальпараисо, вновь приветствуя меня, я ощутил себя владыкой двух миров, один из которых, новый, был более велик, и я произнес вслух:

— Да, именно здесь я оставлю ее, если она переживет путешествие.

Сестра Лорета

После того как сестра София покинула этот печальный и унылый мир, все награждали Меня ненавидящими взглядами.

Сестра Арабелла и сестра Нарцисса, которых допрашивала сама priora на предмет нашего местонахождения, поклялись, что мы молились вместе в то время, когда сестра София, должно быть, захлебнулась в ванне. Это была правда. Мы действительно молились всю ночь. И ни разу не прервали свои молитвы.

Смеха больше не было слышно. Я видела лишь исполненные печали или искаженные страхом лица. Мои сестры несправедливо избрали Меня жертвой боли, которую испытывали из-за утраты своей любимицы, сестры Софии. На тарелке в трапезной Мне подавали экскременты. Войдя однажды вечером к себе в келью, Я обнаружила, что она вся залита дурно пахнущей жидкостью, а Мои синие очки безжалостно раздавлены на мелкие осколки. Вместо того чтобы отыскать виновниц, мать настоятельница стала упрекать Меня в небрежности, поскольку теперь монастырю придется оплатить для Меня новую пару.

Тем временем язычники Перу вновь заваривали кашу больших беспорядков. Новые восстания грозили Святой Матери Церкви со всех сторон. Монахини укрылись за стенами Святой Каталины, где иногда искали прибежища даже женщины с детьми из города.

Господь посылает несчастья истинно верующим, дабы могли они ощутить всю глубину Его любви, изыскивая новые способы исполнить Его волю. Как раз в это самое время Он явил Мне новый знак своего расположения. Знак, который Он послал, был безошибочным: еретичка. Перспектива начать священную войну против этого врага вдохнула в Меня новые силы.

Выяснилось, что монастырь Святой Каталины должен был оказать милосердие и принять девушку из Венеции! Отец этой венецианской девчонки, купец, уже запятнал белый город Аре-кипу своим внебрачным семенем. Все эти долгие годы его любовница, Беатриса Виллафуэрте, и ее незаконнорожденный ребенок имели наглость каждое воскресенье посещать монастырскую церковь вместе с остальными добрыми христианами. А теперь покойный Фернандо Фазан посылал нам очередное гнилое порождение своих чресел. Предполагалось, что его Дочь окажется целомудренной девственницей с непорочной кровью, но разве могут венецианцы быть крепкими в вере?

Уж в таких-то вещах, по Божьей воле, Я отлично разбиралась.

Среди венецианцев встречаются и такие, кто по девять лет не бывал на исповеди. Их церкви превратились в прибежища для воров. Так что Наполеон по праву разрушил их. Ханжество не позволяет венецианцам построить храм Божий. Содом и Гоморра по сравнению с Венецией были благодетельными городами. Это подтверждается тем, что венецианцы предпочитают жить на клочках земли, окруженных водой, пренебрегая несокрушимым монолитом нашей Святейшей Матери Церкви.

Когда Я высказала свои соображения на Совете, поднялся такой шум, что постороннему наблюдателю могло показаться, будто сестры кромсают друг дружку на куски острыми краями своих Библий. Но наибольшее возмущение вызвало Мое предложение возвести новую стену, которая отгородила бы участок, в котором будет жить венецианская девчонка, от остальной части монастыря, где монахини Арекипы могли бы прогуливаться невозбранно, не боясь заразиться скверной.

Мне пришлось возвысить свой голос, дабы заглушить их выкрики:

— Всем известно, что для отпущения грехов венецианским церковникам доброй сотне исповедников понадобился бы целый год! Их церкви превратились в бальные залы и бордели! В монастырях Венеции процветает чувственная распущенность. Разве не знаете вы историю abate [112] Галогето, который вручил каждой монахине в своем монастыре дубликат ключей?

Кто-то прошипел мне в лицо:

— Сестра Лорета, никто не желает ни слышать вашего голоса, ни видеть вас.

— Особенно видеть, — злобно добавил кто-то еще.

Вот так волки убедили агнцев впустить венецианскую волчицу в Дом Божий. Оказалось, что брат этой волчицы уже направляется в Перу: он был настолько самоуверен, что с самого начала не сомневался в положительном ответе. Со дня на день в монастыре Святой Каталины ожидали его прибытия.

Разумеется, priora Моника весьма гордилась тем, что ей удалось залучить к нам итальянскую монахиню, да еще из самой Венеции. Вместо того чтобы думать о своем Женихе Небесном, priora забивала свою голову постановкой ничтожных драматических спектаклей и организацией маленьких эксклюзивных салонов в ее покоях для самых легковесных и легкомысленных монахинь, где музыка Россини звучала до тех пор, пока они не впадали в чувственный транс. Естественно, Меня никогда не приглашали на подобные сборища, хотя Я непременно бы заклеймила позором бесстыдную bacchanalia, случись мне присутствовать на ней.

Я истязала свою плоть за них, поскольку Божий замысел в том и состоял, чтобы Я страдала за всех и каждого. Только сестра Нарцисса и сестра Арабелла присоединились ко Мне в Моем покаянии. Но обе не слишком усердствовали в самобичевании, за что Я неоднократно упрекала их, быть может, чрезмерно.

Мингуилло Фазан

В Вальпараисо я с особенным удовольствием вновь посетил свои излюбленные притоны, потому что ностальгические воспоминания разожгли во мне прежние неугасимые аппетиты. Мой новый гардероб из переливчатого шелка и атласные жилеты привлекали завистливые взоры, в которых сквозило восхищение. В Венеции было немало тех, кто свысока относился к моей манере одеваться, но в Чили-Перу я всегда оставался законодателем мод. Попутно я совершил несколько сделок с чилийской ляпис-лазурью, поскольку мне пришло в голову изготовить пробки для флаконов со «Слезами святой Розы» из этого камня, когда они вновь появятся на рынке.

Далее я отправился по пенным соленым водам на север, пока скалистый мыс не увлек нас в улыбающийся белый залив Ислея. На пристани я нанял самого незаметного arriero. Его пеоны навьючили осликов моим багажом, усадили меня самого, и целых три дня я трясся в седле, направляясь через горы и долины в Арекипу. Всю дорогу Эль-Мисти важно помахивал нам своей белой снеговой шляпой. В косых солнечных лучах гора вдруг напомнила мне берет старого дожа.

Шляпы и горы, головы и холмы. Здешние перуанцы, мужчины и женщины, предпочитали черные шляпы, в которых они выглядели так, будто носят на головах миниатюрные горы. Мой arriero сообщил мне, что подобный головной убор и впрямь был данью уважения и поклонения Эль-Мисти. И одними шляпами дело не ограничивалось. Мы ненадолго остановились в усыпальнице, где я увидел мумифицированные головы индейских предков — их черепа с самого детства подвергали особой обработке с помощью веревок и камней, так что лицевые кости у них стали вытянутыми, подобно оливкам, а лбы походили на снежные пики.