Спецназ обиды не прощает - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Костюченко cтр.№ 30

— Аппаратуры там не было, — сказал Махсум.

— А ты откуда знаешь?

— Про эту машину все знали. Последняя собака знала. Еще когда в Батуми с парохода ее выгружали, уже все знали про нее. Почему? Потому что набрали такую охрану, как будто Клинтон едет. Грузины, гардабанские, первые хотели ее гробануть. На руставской дороге тормознули, типа ГАИ. Какой ГАИ, слушай! Сразу пулемет работает. Положили всех, кто на дороге стоял, всю бригаду. Я тебе отвечаю, охрана была просто ядерная. Все думали, что там золотой запас везут, честное слово. А оказалась всякая ерунда.

Про гардабанских мне свой человек рассказал. Он в охране был. Мы с ним еще в девяносто первом «акээмы» из Турции возили через Баку…

— Откуда у турков АКМ? — перебил его Ковальский. — Они же члены НАТО. Разве что у курдов отбили. Что-то не верится. Курды ребята серьезные, оружие не бросают.

— Курды очень серьезные мужики, — согласился Махсум, — но стволы были не турецкие, а немецкие. Горбачев подарил немцам ГДР со всем барахлом. Немцы барахло туркам подарили, а турки нам. Кому они там нужны, у них все свое, натовское. А нам все давай, и все равно мало будет.

— Выпьем за то, чтобы у нас всего было много, — сказал Фикрет.

Панин чокнулся со всеми, но пить не стал.

— Значит, у тебя был свой человек в охране? Кстати, а все-таки, что за ерунда была в той машине?

— Три железных чамадана, — ответил Махсум. — Мне свой человек рассказал. Один чамадан с книжками и долларами. Примерно сто двадцать тысяч. И какие-то чеки. Их выбросили, а доллары по честному поделили на всех. Второй чамадан с большим калькулятором. Третий чамадан — складной компьютер. Короче, ерунда. Еще видеокамера была, да. Кассеты были, много кассет. Мы думали, там порнуха. Посмотрели — одни горы. Зачем горы на видео снимать? Никакого золота там не было.

— А как же станок, который доллары печатает?

— Не было станка. Большой калькулятор и складной компьютер, и все. Короче, пустой номер. Только мужиков зря положили.

— А теперь все гоняются за этим калькулятором, — сказал Панин. — Значит, на том складном компьютере есть что-то очень интересное, если за него могут отдать прокурора. Сколько стоит прокурор обычно?

— Я откуда знаю? — обиделся Махсум. — Я людей не ворую. Но миллион долларов могут дать.

— Вот видишь, — сказал Панин, — значит, тот калькулятор стоит миллион долларов.

— Правильно говоришь, — задумчиво сказал чеченец. — Если бы меньше миллиона, зачем так охранять, да? Слишком большая охрана была.

— Значит, не слишком большая, — сказал Ковальский, — если машина все-таки пропала. А как ее взяли-то?

— Взяли ее по-хитрому. — Махсум покрутил головой и налил себе сам, не дожидаясь тоста. — В прошлом году было. Масхадова уже никто не слушал. Как из Америки вернулся, закрылся на Ханкале, и сидел там. Чечню на зоны поделили. В Дарго — Хаттаб, в Гудермесе — Радуев, в Ведено — Шамиль Басаев. Кругом блокпосты, шмонают еще хуже, чем русские. В каждой деревне свой бригадный генерал. Машину как охраняли? Например, сто километров гелаевская бригада ее ведет по своей зоне, сто километров радуевская. За бабки, конечно. Бесплатно только могилу сам себе копаешь. Блокпосты были проплачены по всему маршруту. У машины пропуска были и чеченские, и российские, ДэГэБэ, [11] МанДэВэ, ЁПэРэСэТэ, — проезд везде, по Ичкерии, по Грузии, по Дагестану, никакого досмотра.

Он вдруг остановился и оглядел собравшихся.

— Не отвлекайся, брат, — сказал Ковальский. — Нам-то все равно, кто ее брал. Интерес чисто технический.

— Чисто технически это было так, — продолжил Махсум. — Машина выходит из поселка, сворачивает на дорогу и сто метров едет до поворота. За поворотом блок. Охрана еще из поселка не выехала, пересчитывают бабки.

Эти сто метров до поворота «ниву» никто не видит. На дороге стоит «камаз». Около него «ваишник» [12] разбирается с водилой. Машет палкой, чтоб машина встала. В «ниве» думают, что это с блока «ваишник». У них бумаги хорошие, они тормозят. Один даже вышел, как баран. Из грузовика его кладут «винторезом», [13] потом водителя. Моментом трап из кузова, убитого обратно в «ниву», ваишник за руль и по трапу — в «камаз». Я долго рассказываю, а там это за две секунды сделали. «Камаз» спокойно едет через блокпост, и прямой дорогой едет куда надо. У него тоже хорошие бумаги были.

— Красивая история, — сказал Ковальский. — Но над деталями еще работать и работать. Если там вся дистанция была сто метров, а машина подъехала к снайперу еще ближе, как же он, бедный, стрелял? На таком расстоянии «винторез» не нужен, оптика только мешает. Лично я бы выбрал «стечкина» с глушителем.

— Тут тебе не базар, тут тебе война, — укоризненно сказал Махсум. — На базаре помидоры можешь выбирать сколько хочешь. На войне бери что дают. Потом, у «стечкина» патрон слабый. От «винтореза» знаешь, какие дырки? Голова как арбуз разлетелась. Хватит. Говорим много. Пойдем лучше покурим, не могу больше терпеть.

Они несколько раз выходили покурить. Над городом уже висели звезды, и светился тонкий, чисто турецкий полумесяц.

Иногда рядом с этим полумесяцем возникал второй, а то и третий, и Панин начинал энергично растирать уши, чтобы больше не пьянеть.

Ковальский задремал за столом, сложив кулаки под щекой. Фикрет затащил водителя в пункт дегазации, раздел и поливал его из шланга. Панин рассеянно передвигал на столе остатки закуски, совершенствуя свою схему. Вдруг он оглянулся и спросил:

— А Махсум? Где он?

— Курить пошел с тобой, — пробормотал Сергеич, не открывая глаз. — Куряки. Лучше бы пива достали еще. Пить охота.

Через несколько минут Панин понял, что Муртазанов исчез, и убрал со стола помидор. Схема стала выглядеть не так живописно, но зато проще. Не было ни зажигалки, ни помидора, ни луковых стрелок. Только пара огурчиков в окружении чесночной шелухи.

— Сергеич, подъем, — сказал он.

— Не моя смена, — отрезал спящий Ковальский. — С двух часов заступаю. По московскому времени.

— Подъем, тревога. Заложник сбежал.

Ковальский поднял голову, протер кулаками глаза и сказал:

— Далеко не уйдет. Найдем по следу. Он ствол захватил?

— Естественно.

— Значит, не пропадет, — сказал Ковальский. — Пойдем, поищем. А то опять вляпается в историю.

— Вы куда? — спросил Фикрет.

— Скоро придем, — успокоил его Панин. — Может, он свалился тут поблизости где-нибудь. Пил же наравне с нами.